Но Лукас даже не обернулся. Он пошел прямо к длинномучерному автомобилю с тонированными стеклами, дверка распахнулась, я попыталасьрассмотреть, кто сидит внутри, но ничего не увидела.

Теперь понятно, почему его половина комнаты такая пустая.Лукас уезжал из «Вечной ночи» домой на рождественские каникулы, даже не сказавмне «до свидания». Может быть, он никогда не вернется.

— Ого, теперь спальни стали совместными? Это круто. — Ко мнесзади подошел Вик. Я жалко улыбнулась ему и снова повернулась к окну, чтобыувидеть, как уезжает машина с Лукасом. Она рванула с места так, будто пассажирыстрашно спешили. — Ловко ты к нам пробралась. Вы, ребята, просто попрощались,а?

— Ага. — А что еще я могла сказать?

— Не расстраивайся так сильно, ладно? — Вик легонько ткнулменя в плечо. — Есть парни, которые умеют утешать расстроенных девочек, но я неиз них.

— Со мной все хорошо. Честно. — Я внимательно посмотрела наВика. С ним, единственным из всей школы, Лукас мог поделиться своимиподозрениями. — Слушай, Лукас тебе показался... нормальным?

— Он отказался от моего приглашения на Ямайку. — Вик пожалплечами. — Сказал что-то про встречу с друзьями семьи, но вроде как ничего тамособенного не будет. Разве ты не предпочла бы провести Рождество, валяясь напляже, вместо того чтобы сидеть со старыми пердунами, знакомыми твоей мамочки?

Я имела в виду совсем не то. Но если это единственнаястранность в поведении Лукаса, может, он решил не делиться своими мыслями провампиров. Вик вовсе не из тех людей, кто будет врать и притворяться.

Меня задело, что Вик намного честнее меня.

— Хочешь «читос»? — Он протянул мне полупустой оранжевыйпакет. Я покачала головой и старательно сделала вид, что меня вовсе не тошнит.— Он еще пожалеет, погоди, сама увидишь. Я со своей семьей буду отдыхать на всюкатушку, а чем будет заниматься он? Сидеть где-нибудь за столом и прилично себявести. — Набив рот чипсами, Вик изрек: — Это будет долгий месяц.

— Да, — пробормотала я. — Очень долгий.

Думаю, люди в большинстве своем уверены, что вампиры неотмечают Рождество. Так вот, они ошибаются.

Конечно, религиозная часть не очень приятна. При видекрестов мы не вспыхиваем огнем и не превращаемся в дым, как показывают вфильмах ужасов, но находиться в часовне или в церкви нам неуютно — возникаетпротивное ощущение, что за тобой наблюдает кто-то невидимый. Поэтому никакоговсенощного бдения — ничего в этом роде. Однако вампиры любят получать подаркиточно так же, как и все остальные. Добавьте к этому школьные каникулы, иполучится время, которое доставляет удовольствие даже живым мертвецам.

Точнее, почти всем живым мертвецам. В это Рождество я былатакой несчастной, как никогда в жизни.

Атмосфера разрядилась, когда люди уехали и остались однивампиры. Они перестали задирать нос, не к кому было цепляться, не на когопроизводить впечатление. Кое-кто из них тоже уехал, в том числе Патрис,заявившая, что в это время года нельзя пропустить катание на лыжах в Швейцарии.Остальные, как учащиеся, так и преподаватели, остались в «Вечной ночи», потомучто тут был наш дом. Во всяком случае, это место больше всего походило надомашний очаг, который бывает у людей.

— Мы исключение, Бьянка. — Мама вешала гирлянды изостролиста, а я стояла внизу и держала стремянку. Они с папой заметили моемрачное настроение и старались изо всех сил создать атмосферу праздника. — Мы —единственная семья в «Вечной ночи», ты это понимаешь? Ни у кого из них не былосемьи с тех пор, как... полагаю, с тех пор, как они умерли.

— Странно, что у них нет домов, куда можно уехать. — Япротянула маме кнопку, чтобы она закрепила гирлянду. — У нас-то дом был. Какони обходятся без своего дома?

— У нас был дом в течение шестнадцати лет, — поправил меняпапа, сидящий на диване. Он деловито перебирал старые пластинки, пытаясь найти«Элла желает вам счастливого Рождества». — Для тебя это целая жизнь, а для насс мамой...

— Мгновение ока, — вздохнула мама.

Папа улыбнулся ей, и что-то в этой улыбке напомнило мне, чтоон старше мамы почти на шестьсот лет, и даже столетия, проведенные ими вместе,для него тоже мгновение ока.

— Не существует такой вещи, как постоянство. Люди переезжаютс места на место, забываются в удовольствиях, роскоши или еще в чем-нибудь, чтоможет отвлечь их от скуки бессмертия. Жизнь движется вперед, и те из нас, ктоуже не жив, иногда с трудом ее нагоняют.

— Вот для чего существует «Вечная ночь», — сказала я,подумав об уроках современных технологий и о том, как все растерялись, когдамистер Йи начал рассказывать про электронную почту. Многие про нее слышали, анекоторые даже умели пользоваться, но до того, как мистер Йи объяснил, только яодна понимала, как она работает. Одно дело — притворяясь, жить в двадцатьпервом веке, и совсем другое — по-настоящему понимать, что происходит. — А какже те, кто выглядит слишком старым, чтобы учиться в школе?

— Ну, это же не единственное место, куда мы можем поехать. —Мама потянулась за следующей гирляндой. — Существуют курорты и отели, всякие места,где люди в некотором роде изолированы от внешнего мира и где можноконтролировать приезжающих. В прежние времена у нас было много монастырей иобителей, но сейчас сложно открывать новые. Протестантская Реформация — шайкигугенотов, костры, всякое такое — уничтожила многих. Обитатели наших монастырейне могли толком объяснить, что они не католики, без того, чтобы еще сильнее неухудшить положение. Теперь мы в основном придерживаемся школ и клубов.

— На будущий год в Аризоне открывается фальшивыйреабилитационный центр, — добавил папа.

Я представила себе всех нас, разбросанных по свету исобирающихся вместе то тут, то там, и всего лишь раз в столетие. Неужели и мнепридется вот так проводить время? В одиночестве. Какой смысл жить вечно, еслиэто жизнь без любви? Маме с папой повезло, они нашли друг друга и провеливместе уже сотни лет. А я нашла Лукаса и потеряла его всего за несколькомесяцев. Я попыталась утешить себя тем, что однажды это покажется мне пустяком,что время, проведенное мною с Лукасом, будет всего лишь «мгновением ока», но немогла в это поверить.

Поэтому первую неделю каникул я в основном сидела у себя вкомнате, причем большую часть времени проводила в постели.

Иногда ходила проверять почту в опустевший компьютерныйкласс, надеясь получить письмо от Лукаса. Но вместо этого получала лишьшуточные фотографии Вика на пляже — в очках и в колпаке Санты. Иногда я думала,что, может быть, стоит самой написать Лукасу, а не дожидаться, когда этосделает он, но что я могла ему сказать?

Родители при любой возможности вовлекали меня в праздничнуюсуету, и я старалась соглашаться. Мне повезло — родиться в единственной за всюисторию вампиров семье, где пекут кексы с цукатами и орехами!