— Да, этому я бы не удивилась. И он как раз такой придурок,который завалил бы хламом свою комнату, чтобы потом кто-нибудь за него убрался.— Но вид у Ракель был неуверенный. — Все равно нам должны задавать вопросы.Учителя, а может, и копы.

— Все обо всем узнают. — От этой темы я чувствовала себянеуютно. — Погоди немного.

— Люди в школе ведут себя так, будто нет ничего особенного висчезновении ученика. — Покачав головой, Ракель добавила: — То, что я говорилав прошлом семестре, можно умножить на два. Ни за что не вернусь сюда на будущийгод.

«Наверное, Эрик сказал то же самое», — подумала я.

До конца дня все вели себя очень странно. Ученики на урокахбыли рассеянны и держали пари на то, куда делся Эрик. Дэвид отметил, что Эриквзял с собой все учебники и тетради, но оставил одежду — прямо противоположноего обычным предпочтениям. Я ждала, что миссис Бетани созовет общее собрание ихоть что-нибудь объяснит, но этого не произошло.

Тем же вечером я выбралась на ведущую в башню лестницу — сокном шириной в один кирпич, — откуда открывался самый лучший вид на гравийнуюдорожку, ведущую от главной дороги к школе. Не рассчитывая увидеть Эрика внизу,я тем не менее чего-то ждала.

— Значит, полиции не будет.

Я отвернулась от окна и увидела Лукаса. Он стоял нанесколько ступенек ниже меня. Лица я различить не могла, свет, падавший на негосзади из ближайшего коридора, четко очерчивал силуэт. Все мои страхи мгновенноотступили, сменившись тоской и вожделением.

— Нет. Миссис Бетани не будет вызывать полицию, —откликнулась я, слегка задыхаясь. — Это привлечет ненужное внимание.

— И никто не беспокоится, что один из... один из«богатеньких детишек», может быть, до него добрался?

— Нет. Эрик и сам был таким же «богатеньким», как и всеостальные здесь.

Лукас сделал шаг в мою сторону, и теперь я могла видеть еголицо, несмотря на тень. Воспоминания обо всех тех часах после Рождества, что япровела, тоскуя о нем, тотчас же вновь вспыхнули у меня в душе, и мне таксильно захотелось положить ладонь ему на щеку или прижаться головой к плечу! Ноя этого не сделала. Возникшая между нами преграда могла остаться навсегда.

— Прости, что я не ответил на твое письмо, — сказал Лукас. —Я был... думаю, потрясен.

— Я тебя не виню. — Сердце заколотилось быстрее.

— Мы должны поговорить. Наедине, — произнес Лукас.

Если он доверял мне настолько, чтобы остаться со мнойнаедине, хотя и знал, что я его укусила, значит, у нас еще есть шанс. Пытаясьговорить как можно спокойнее, я ответила:

— Я знаю такое место. Пойдешь туда со мной?

— Веди, — согласился Лукас, и я позволила себе снова надеяться.

— Куда мы идем? — спросил Лукас, когда я повела его вверх почерной лестнице.

— В северную башню. Над и немного позади спален мальчиков.Там просто склад, так что мы будем одни.

— А что, другого места нет?

Сердце мое упало. Вероятно, он не настолько мне доверяет,чтобы остаться со мной вдвоем.

— Думаю, только там мы можем рассчитывать на какое-тоуединение. Но если ты... не знаю, может быть, хочешь подождать рассвета или ещечего-нибудь...

— Нет, все нормально. — Голос Лукаса звучал настороженно,будто ничего нормального во всем этом не было, но он все еще шел за мной.

Я решила, что пока и этого довольно.

Ученики редко выбирались на черную лестницу, в основномпотому, что она находилась близко к квартирам преподавателей.

Преподаватели, разумеется, тоже были вампирами, причем вбольшинстве своем очень могущественными. Может, учащиеся вроде Вика или Ракельне понимали разницы между учениками и преподавателями, но, безусловно, ощущалиее. В моей прежней школе ученики то и дело огрызались, но в «Вечной ночи» все —и люди, и вампиры — преподавателей уважали. Некоторые из них, как мои родители,жили в другой башне, но большинство — здесь. Подозреваю, что в этом году мы сЛукасом были первыми, кто решился пройти вверх по лестнице мимо учительскихквартир.

Наши шаги довольно громко стучали по каменным ступеням, нонас вроде бы никто не услышал. Во всяком случае, я на это надеялась. Меньшевсего мне хотелось, чтобы этот разговор кто-то подслушал.

— Откуда тебе известно про это место? Ты сюда часто ходишь?— Лукас все еще чувствовал себя неуютно.

— Помнишь, я говорила, что занималась разведкой еще доначала учебы? Вот тогда я и нашла это место. Правда, после того я здесь ни разуне была, но готова биться об заклад, что больше никто его не обнаружил.

Мы добрались до двери на самом верху, и я осторожно толкнулаее. Осенью на меня посыпались пауки и пыль. К этому времени пауки, должно быть,куда-то перебрались, потому что мы вошли спокойно. Расположение комнат былотакое же, как в квартире родителей, но вместо уютной мебели везде валялисьгруды коробок, из-под крышек которых выглядывали желтые листы. Это быладокументация «Вечной ночи» — отчеты о каждом ученике, когда-либо посещавшемшколу, начиная со дня ее основания в конце восемнадцатого века.

— Здесь холодно. — Лукас натянул на ладони рукава свитера. —Ты уверена, что другого места нам не найти?

— Нужно поговорить о том, что произошло. Причем наедине.

— Беседка...

— Вся обледенела, мистер Здесь-холодно. Кроме того, насмогут заметить и заставить войти внутрь, и тогда... тогда мы не закончимразговор. — Я повернулась к окну, чтобы видеть звезды; даже сейчас они меняуспокаивали. — Мы с тобой оба ловко избегаем главного.

— Это верно. — Лукас сдался и тяжело опустился на какой-тосундук. — С чего начнем?

— Не знаю. — Я обхватила себя руками и посмотрела нагоргулью на подоконнике — близнеца горгульи за окном моей спальни. — Ты менявсе еще боишься?

— Нет, не боюсь. Совершенно. — Лукас медленно покачалголовой. Во взгляде его сквозило изумление. — Хотя и следовало бы... Черт, я незнаю, что я должен чувствовать. Я все время твержу себе, что должен держатьсяот тебя подальше. Забыть о тебе, потому что все изменилось. Но не могу.

— Что?

Он меня настолько ошеломил, что я даже про надежды своизабыла.

Лукас заговорил хриплым голосом:

— Когда я там, на крыше, увидел, что ты такое, Бьянка, мнепоказалось, что все, во что я верил до сих пор, неправда.

— Думаю, не так-то это просто — понять, что вампирысуществуют на самом деле.

— Вообще-то, меня потрясло не то, что касается вампиров.

И тогда я поняла, что, как бы ни был Лукас шокированоткровениями насчет вампиров, его гораздо сильнее ранила моя ложь.