Алена пришла сюда без сумки (нет ничего хуже, чем танцеватьс сумкой через плечо или — уж совсем с ума сойти! — зажав ее под мышкой),поэтому у нее в кармане брюк (никогда и ни за что она больше не будет танцеватьтанго в брюках, это же святотатство!) была только бумажка в пять евро. Ее Аленаи положила в большую картонную коробку, куда так и сыпались монеты и купюры, ивиновато сказала неизвестно кому:

— Больше нет, к сожалению.

— Вполне достаточно, — ответил неизвестно кто, и Аленанаконец на него посмотрела.

Лицо этого мужчины лет сорока — худое и, так сказать,интеллигентное, обросшее жиденькой бороденкой лицо, — показалось знакомым.

Светлые глаза за стеклами очков расширились:

— Вы?! Вот так встреча! Не узнаете меня? Ну, ксерокс наФобур-Монмартре, помните? Вы еще переснимали такую старую-престарую книгу, а я…

— А вы говорили о красоте польских женщин, — кивнула Алена.— Значит, вы тоже милонгеро?

— О да, всю жизнь, — энергично кивнул козлобородый. — А вы?

— А я только начинаю. Классическое танго танцую более илименее, а аргентинское только недавно открыла для себя.

— Умоляю, — резко понизил голос козлобородый, — непроизносите здесь этих слов — «классическое танго» или, того хуже,«английское».

— А что, побьют? — засмеялась Алена.

— Знаете, такие бывают фанаты…

Они спустились с моста и обходили теперь Лувр.

— О, вот и такси. Кстати, вам в какую сторону? — спросил он,махнув одному из шикарных «Мерседесов» (в Париже, чтоб вы знали, все такси —«Мерседесы», на худой конец — «Вольво», причем и те и другие — новехонькие!),которые, как вороны на поле боя, устремились к толпе усталых милонгерос. — Намведь, наверное, по пути? Вы живете где-то в районе Прованс-Друо-Фобур-Монмартр?Я тоже. Поехали, я вас подвезу. Кстати, меня зовут Антуан.

— А меня Элен, — почти привычно отрекомендовалась нашагероиня, совершенно не видя надобности обременять любезного тангероособенностями национальной ономастики.

— У меня магазин практически около аукциона Друо, — сообщилАнтуан, — а впрочем, я о нем уже упоминал в прошлый раз. Элен, скажите, а выпридете на милонгу завтра? Хотите, встретимся, потанцуем вместе?

— С удовольствием, — от души сказала Алена. — Правда, судовольствием! А во сколько начинаются милонги?

— Скажем, в десять-одиннадцать там быть — это идеально.

Ну, до десяти она всяко успеет вернуться из Шантильи! Какбудет удачно: повысит свое мастерство у мадам Вите и завтра выдаст на Pont desArts класс! Надо будет научиться в танцевальном шато парочке виртуозных болео ипрелестным golpes (постукиваниям по полу) и caricias (поглаживаниям ногипартнера носком туфли)… Они так шикарно смотрятся!

— Оркестр уходит в час — полвторого ночи, за это время можнонатанцеваться до упаду, — продолжал Антуан. — Хотя, как говорит один мойприятель, танго как наркотик — чем больше танцуешь, тем больше хочется.

— У вас и приятели милонгерос?

— Только один, мой самый близкий друг. Да я говорил вам онем в прошлый раз, помните? У него магазин «Les antiquites orientales» —«Восточные древности».

— А, где иногда продают восточные мемуары?

— Совершенно верно. Его чудная лавочка находится практическинапротив моей. Знаете, рю Россини, угол рю Шоша?

— А, улица Горячего Кота! — засмеялась Алена [15]. —Представляю себе, но я там никогда не была.

— Я покажу, где это. Пожалуйста, мсье… — Антуан склонился кшоферу, объясняя выбранный маршрут.

Автомобиль оставил позади авеню Опера, около красивейшего вмире здания Гран Опера свернул на бульвар Итальянцев, оттуда — на бульвар Османи выехал на улицы, по которым Алена почти никогда не ходила, хотя и знала, чтодо дома Марины отсюда рукой подать.

— Вон видите дом с черными витыми колоннами? — показалАнтуан. — Именно там и находятся «Восточные древности». Кстати, в самом делелюбопытный магазин. Чего там только нет! И книги, и серебро, и украшения… Вы непитаете слабости к варварским украшениям?

Ага, понятно, это он обратил внимание на ее индийские серьгииз позолоченных раковин.

— О! — вдруг воскликнул Антуан. — В лавке почему-то светгорит! Неужели Габриэль еще работает? Остановите-ка, мсье. Я сойду здесь, навещудруга. Не хотите ли заглянуть в гости к настоящему антиквару, мадемуазель?

— Спасибо, уже поздно, — пробормотала Алена, не слыша своегоголоса. — Я.., я лучше днем сюда зайду.

— Тогда всего наилучшего. А кстати, как мы увидимся?Возьмите мою карточку, — Антуан протянул Алене визитку. — Если в самом делерешите пойти на милонгу, позвоните мне, и мы решим, когда и где удобновстретиться. А вы, — обратился он к шоферу, — отвезите мадемуазель куда онаскажет. Вот держите… — Он сунул водителю купюру и выбрался из такси. — Досвиданья, мадемуазель, надеюсь, до завтрашней милонги! Хотя нет, уже досегодняшней!

Алена что-то пробормотала в ответ и откинулась на спинкусиденья. Голова вдруг стала такая тяжелая, что пришлось положить ее на удобный,мягкий «мерсовский» подголовник.

Внезапно она резко подалась вперед, попросила:

— Остановите вот здесь, за углом! — и выскочила из такси.

Такси уехало.

Алена сделала несколько шагов, но каблуки босоножек такзазвенели в ночной тиши по тротуару, что она замерла, будто воришка, пойманныйна месте преступления. Осторожно сняла одну босоножку, вторую… Асфальт был ещетеплый.

Она огляделась. Так, понятно: в той стороне рю де Прованс идом Марины, вот здание аукциона Друо, а вон там улица Россини…

Алена перебежала дорогу и прошла мимо колонн и выступоваукциона, стараясь держаться в тени. Свернула за угол и бесшумно, почтиприжимаясь к стенам, прокралась к дому с черными колоннами. Очень удачнооказались на пути несколько огромных кадок с кустами остролиста и декоративногоклена. Алена под их прикрытием подобралась к широкой витрине с вывеской «Lesantiquites orientales».