– Ты так долго закрывался от мира, – продолжила Самира. – Особенно от звуков. У тебя всегда была с собой музыка. Я понимаю почему. Другие слишком долго заставляли тебя чувствовать, что с тобой что-то не так. И в какой-то момент ты сам поверил, что это правда. Но я всегда надеялась, что однажды ты поймешь: быть другим – это не так уж и плохо. Напротив. Это крайне увлекательно!

Она откинулась назад, сжав пальцами лямки своего комбинезона.

– В любом случае, я перестала беспокоиться о том, считают ли меня слишком дерзкой, или слишком умной, или слишком любопытной, или какой-нибудь ещё, – заявила она, не глядя на него. – Тебе ведь тоже всё это во мне никогда не мешало, правда?

– Конечно нет, – тут же сказал Финн.

Самира кивнула, как будто он при этом подтвердил и всё остальное, о чём она говорила.

Она прислонилась к его плечу.

– Тебе было шесть, когда пропала Ханна, – продолжила она. – Дети любопытны, это не преступление. Не твоя вина, что ты живешь в лесу, где рыщет чудовище. – Она фыркнула. – Ой, извините – робот-волк, посланный компьютером-тираном собирать людей, словно они грибы какие-то.

Услышав такое безумное сравнение, Финн прыснул от смеха.

– Грибы?

– Хорошие, крупные шампиньоны, – подтвердила Самира. – Или поганки, если речь о Коре.

Финн снова прыснул, а потом глубоко вздохнул. Казалось, что узел в его груди наконец-то развязался.

– Я так рад, что ты рядом, ты ведь это знаешь? – спросил он. – Неважно, есть у тебя ответы или нет.

– Аналогично, – сказала она. – И что теперь? Мы всё ещё застряли в тупике.

– Ага.

Проведя рукой по волосам, Финн опустил её на мох. Его взгляд скользнул по стеклянной стене башни, и ему захотелось увидеть хотя бы небо. Наверное, за куполом уже рассвет. Он водил пальцами по мху, когда вдруг в голову пришёл вопрос. Почему город не пострадал от леса? За пределами купола он разрушил почти всё, что построили люди. Дома, улицы, железнодорожные пути – не важно, что это было. Но каким-то образом жителям этого города удалось построить барьер, сдерживающий природу.

«Жителям, – задумался Финн, – или Эй-Ай?»

Этот вопрос породил целую серию размышлений. Почему Эй-Ай оградила этот город от природы? Потому что хотела защитить живших в нём людей? Или себя?

У Финна в голове мелькнула мысль, и он еле сдержался, чтобы не вскочить. Есть ещё одна история, слышанная им в детстве! Он вспомнил, как отец рассказывал её, когда вёл Финна, Самиру и ещё нескольких детей в очень конкретное место в лесу. Что, если…

– Всё довольно погано, – наконец сказал он, стараясь говорить как можно небрежнее, – но, по крайней мере, мы не устроили такого хаоса, как старый Роланд. Вот он действительно легенда.

Самира в замешательстве взглянула на него, подняв бровь.

– Точно, – медленно произнесла она. – Он остаётся непобеждённым.

Она выжидающе смотрела на Финна, но он пока продолжал всё обдумывать. Каждый ребёнок в их общине знал, кто такой старый Роланд. Всякий раз, когда детям исполнялось десять лет, один или двое взрослых приводили их в его дом… или, вернее, в то, что от него осталось. А история выглядела так. Старый Роланд был строптивцем, сварливым чудаком, не желавшим соблюдать правила общины. Он считал, что может прожить свою жизнь, как ему вздумается, любыми средствами оттесняя природу и господствуя над ней. Он покинул общину, но его дом – место его своенравного бунта – остался. Когда Финн и Самира впервые увидели этот дом, от него остались только внешние стены. Крышу разрушила липа, разбитые окна заросли плющом, а по дверным косякам ползали ящерицы. Природа захватила бастион Роланда.

Финн вспомнил экскурсию по разрушенному первому этажу дома. Торчавшие из-под линолеума корни. Поросшие мхом шкафы. Усики плюща, пролезшие сквозь розетки и обвившие компьютер Роланда. Особенно воспоминание о чёрном дисплее крутилось сейчас в голове Финна.

Закрыв глаза, он вонзил пальцы в мох и ощутил под ним влажную землю. Что произошло бы, если бы природа проникла под купол? Не эта – приручённая, огороженная и благоустроенная, а дикие, буйно разрастающиеся заросли? Мысленным взором он увидел плющ, вьющийся вокруг перил моста, папоротники, разрывающие бетон улиц, деревья, пробивающие своими кронами крыши домов.

И когда корни деревьев достигнут этой башни, что тогда? Мозг Эй-Ай находится под этим зданием. Означает ли это, что где-то внизу установлен главный компьютер, к которому привязано сознание Эй-Ай?

Финн вновь увидел чёрный дисплей и плющ, обвившийся вокруг него, словно удав.

Он открыл глаза. Его сердце забилось быстрее. В голове начал вырисовываться безумный план, но как ему поделиться своей идеей с Самирой? Он не сомневался, что Эй-Ай слышит всё, что они здесь обсуждают.

Финн бросил быстрый взгляд на Самиру, затем оглядел бассейны вокруг них.

– Тебе нравится этот сад?

– Красиво, – сказала она после секундного колебания. – Но, на мой вкус, слишком аккуратно.

– Да, похоже, здесь, под куполом, нет места бурно разрастающимся во все стороны зарослям, – отметил он, вытаскивая из кармана шапку-панду Ханны и кладя её себе на колени.

Его левая рука по-прежнему вжималась в мягкий мох.

– Немного напоминает теплицу бабушки Веры. Там тоже всегда всё было аккуратно.

Он не смел смотреть прямо на Самиру, но очень надеялся, что она поняла, к чему он клонит. «Вспомни о яблоне», – мысленно призывал он.

Зарывшись пальцами в землю, он схватил горсть мха и корней и сжал их в кулаке.

– Ладно, – произнёс он, словно приняв решение. – Нам лучше уже попрощаться. Нет смысла тянуть.

Вздрогнув, Самира помедлила, а потом сказала:

– Думаю, нет.

– Прежде чем пойдёшь домой, – начал он, – не могла бы ты найти сорок и уговорить их сдаться?

Он сунул кулак в шапку, страстно надеясь, что Эй-Ай не слишком внимательно следит за его пальцами.

– Лучше всего поговорить с Янисом, он всё сделает правильно.

Другими словами: «Предложи Янису новый план, который позволит ему уничтожить не только Лунного странника, но и ту, кто им управляет». Он повернулся к Самире, смотревшей на него с напряжённым вниманием.

– Серьёзно? – спросила она.

– Пусть лучше они будут спать, чем их убьют роботы Эй-Ай, – сказал он, протягивая ей шапку Ханны. – И, пожалуйста, верни Элли её шапку. Она скучает по ней с тех пор, как мы были на исследовательской станции. Ну, помнишь, когда мы переупаковали её рюкзак?

Самира взяла шапку. Она бросила взгляд на его испачканные грязью пальцы, и Финн почти услышал, как у неё в мозгу щёлкнуло. Его сердце забилось быстрее. Он как бы между прочим потёр рукой о джинсы. И сдерживался изо всех сил, чтобы не оглядеться в поисках серебристой кошки.

Щёки Самиры раскраснелись от волнения, а затем на её лицо тенью легла тревога.

– А как насчёт тебя?

Финн заставил себя пожать плечами.

– Если Эй-Ай хочет с кем-то поболтать, может, я смогу использовать этот шанс, чтобы убедить её всё-таки разбудить сов.

Самиру это не убедило.

– А если у тебя не получится?

«Тогда она войдёт в мое сознание и разберёт меня на части», – подумал Финн. Если только Самира не поняла план, который он постарался донести до неё. Если только она не осуществит его как можно быстрее.

Слишком много «если-только-не»…

При мысли о надвигающейся на него чудовищной опасности Финну стало совсем плохо. Взяв себя в руки, он сказал:

– Тогда она положит меня в стеклянную капсулу, и я буду спокойно спать, пока взрослые не договорятся об окончании программы сна.

Он потом попросит прощение за эту ложь. Если только есть надежда, что будет это самое «потом».

– Финн… – начала Самира.

– Я в порядке, – заверил он. – Просто береги себя, хорошо?

Он смотрел, как Самира борется сама с собой, прежде чем она наконец протянула руку.

– Вместе? – спросила она.

Их кодовое слово, означающее: объединим наши усилия, вместе мы сильнее.

Финн крепко пожал её руку.

– Вместе!

Глава 25

Лягушонок в центре Вселенной

Дверь лифта