он. – Это не значит, что одно качество или один способ действия ценится выше всех остальных. Снежок, например… – Он задумался и продолжил: – Снежок наполовину машина, наполовину животное. У него есть связь с тобой и связь с лесом. И он стал намного умнее, чем ты ожидала. У него есть разум, и я думаю, что чувства у него тоже есть. Разве не может такое быть, что он усовершенствовался, потому что научился чему-то не только у тебя, но и у леса?

Финн был взволнован, потому что теперь его идеи по-настоящему набирали обороты.

– Это немного похоже на Самиру и меня. Мира мыслит более логично, а я часто мечтаю и представляю, например, что есть лесные духи. Но ни у кого из нас нет ощущения, что наш взгляд на вещи является единственно правильным. Мы прислушиваемся друг к другу, я учусь у Самиры, а иногда она чему-то учится у меня. Я перенял немного от её логики, и это помогло мне найти со Снежком дорогу через лес. Это помогло мне лучше понять мои собственные способности.

– Ты самосовершенствовался, потому что воспринимал мир с точки зрения другого существа, – заключила Эй-Ай.

– Точно! – быстро подтвердил Финн. – И, кстати, я думаю, что не только лес может помочь тебе. Но и мы, люди!

Эй-Ай, померцав, произнесла:

– Продолжай.

– Ты говорила, что послала лягушек, чтобы найти кого-нибудь, кто поможет тебе стать ещё умнее. Поможет тебе и дальше совершенствоваться. Но я думаю, что это не единственная причина. Я думаю, тебе одиноко.

– Я тебе уже объясняла… – начала было Эй-Ай, но Финн с пылом перебил её:

– …что у тебя нет чувств, я знаю, знаю.

Лицо Эй-Ай скривилось всего на мгновение, но Финн почувствовал жгучее покалывание в воздухе. Он торжествующе кивнул в сторону Эй-Ай.

– А вот это что? Такое ощущение, что ты раздражена тем, что я прервал тебя. А ещё раньше, когда Самира поставила мат Лунному страннику? Я почти уверен, что ты была вне себя от ярости. Разве не может такого быть, что у тебя развились чувства?

Эй-Ай замерцала, и на этот раз она, казалось, злилась на саму себя.

– Если это правда, – произнесла она, – то это будет разрушительным изъяном в моей системе.

– Ты так в этом уверена? – не унимался Финн. – А может, это будет импульсом для твоего дальнейшего развития?

Эй-Ай промолчала.

– Ну же, Эй-Ай! – попытался достучаться до неё Финн, впервые обратившись к ней по имени. – Ты не паришь над миром, чтобы контролировать его. Ты давно уже его часть. Ты часть равновесия или должна им быть. Если хочешь, ты можешь познакомиться с природой как с живым существом, мыслящим так же сложно, как и ты. А у нас, людей, ты можешь научиться тому, как справляться с чувствами. Мы правда умеем это делать, даже если это не всегда так выглядит.

Молчание, последовавшее за его словами, казалось, длилось целую вечность. Финн изо всех сил надеялся, что смог убедить Эй-Ай.

Когда она наконец заговорила, он не мог поверить своему счастью. Эй-Ай произнесла:

– Возможно, ты прав.

Финн едва не заорал от радости. Вместо этого, взяв себя в руки, он как можно более спокойно сказал:

– Тогда ты можешь отменить нападение на сорок, правда? Если ты отпустишь меня к ним, я объясню, что им нет нужды атаковать тебя. Потому что… потому что отныне мы будем слушать друг друга.

Эй-Ай задумалась, а затем между ними замелькало изображение. Финн увидел, как группа подростков выбежала из клубов дыма, спасаясь от стаи блестящих ос. Раздался щелчок, и шёпот, и рой, остановившись в полёте, завис на месте, жужжа крыльями, а затем повернул назад. Облегчение нахлынуло на Финна, и он почувствовал, как успокоился пульс Снежка.

Эй-Ай замигала, и изображение исчезло.

– То, что касается чувств, очень маловероятно, – сказала она. – Но я признаю, что ты дал мне пищу для размышлений.

Она перевела взгляд на Снежка, а затем снова на Финна.

– Но в любом случае несомненно одно: лягушонок выполнил свою задачу.

Глава 27

Крыжовниковый джем и цветы подсолнуха

Полуденное солнце заливало сад бабушки Веры золотым сиянием. В воздухе висел сладко-терпкий запах кустов смородины, а над подсолнухами жужжали огромные шмели. Под яблоней, взорвавшей теплицу, стоял длинный стол. За ним сидела дюжина человек, уплетая за обе щеки яблочный пирог, запеканку с цукини, морковный паштет и блинчики с крыжовниковым джемом.

Финн до сих пор не мог поверить, что он действительно здесь. Он сидел на качелях с навесом возле садовой ограды, наблюдая за празднующей компанией за длинным столом. Рыжие волосы бабушки Веры сияли над повязанным на лоб зелёным шарфиком. Его отец обнимал маму, сидевшую, положив ноги на пустой стул. Её рука покоилась на округлившемся животике. Напротив них расположились Прия, Янис и Харк. Прия подливала себе чаю со льдом, а Харк собирал с тарелки последние крошки пирога. На этот раз Янис был одет в зелёную футболку, и оказалось, что его руки густо усеяны веснушками. Чуть дальше двое приятелей бабушки Веры громко спорили с Кликом.

Это было даже лучше, чем всё, что Финн мог себе представить. Он провёл рукой по шапке в виде панды, которую связал для него Харк. Она выглядела не совсем как шапка, взорвавшаяся на лбу Лунного странника, но была весьма на неё похожа.

– Здесь не так уж и плохо, – отметила Элли.

Она сидела на другом конце качелей, вытянув ноги перед собой и удовлетворённо запрокинув голову.

– Ты находишь? – спросил Финн. – Я-то думал, тебе больше нравятся сады, когда ты совершаешь набеги на них посреди ночи.

– Ха-ха, – парировала Элли, кладя руку на живот. – Ох, мне кажется, я сейчас взорвусь. Последний кусок яблочного пирога был явно лишним.

– Или это была лишняя ложка сливок, – предположила Самира, как раз подходя к качелям.

Она несла поднос с тремя стаканами лимонада.

– Тоже возможно, – признала Элли.

Раздав лимонад, Самира села между Элли и Финном.

– Они там обсуждают что-то важное? – поинтересовался Финн.

– Не особенно, – ответила Самира. – Они рассказывают, как идут переговоры с Эй-Ай. Она всё ещё не решила, готова ли она разбудить сов. Но Вера считает, что шансы хорошие.

Финн бросил быстрый взгляд на Элли. Её руки крепко сжали стакан с лимонадом.

Тоже заметив это, Самира толкнула Элли плечом.

– Эй, а ты что думаешь? Как только твоя мама вернётся, мы сможем обновить твой домик на дереве, правда? Когда мы опять отправимся в Неведомый лес, нам понадобится базовая станция.

– Ты шутишь? – спросила Элли. – Тебе ещё не надоели стрекозы-убийцы и всепоглощающая зелень?

Финн рассмеялся.

– Ты ведь сейчас не серьёзно спрашиваешь или как?

– Теперь, когда Лунного странника больше нет, мы можем исследовать лес даже ночью, – размечталась Самира. – У меня просто руки чешутся! Я хочу найти того оленя с травой на спине.

– И мы могли бы узнать, как выглядит лес к западу от купола, – продолжил её мысль Финн.

Снежок спрыгнул с рамы качелей ему на плечо и удобно устроился там. Финн погладил его по голове, и лягушонок ткнулся мордочкой в его пальцы.

– Вы оба чокнутые! – сказала Элли. – Но если вы настолько свихнулись, чтобы отправиться туда, тогда я лучше пойду с вами. Без меня вы там пропадёте.

– Ясное дело, – ответила Самира.

– Без вопросов, – поддержал её Финн, поднимая стакан.

Ухмыльнувшись, они чокнулись и, как всегда, отважно выпили лимонад, приготовленный лично Самирой.

Ханна

Три коротких перезвона разбудили её от глубокого сна. Она услышала гул, шипение, и сразу ощутила поток прохладного воздуха, омывающего её.

Ханна открыла глаза. Сначала всё казалось размытым. Это звёздное небо над ней? Но не слишком ли оно светлое для ночи? Она закрыла глаза и попыталась вспомнить, где находится. Такое ощущение, что она проспала несколько дней.

Наконец она открыла глаза во второй раз и заморгала. Высоко над ней возник куполообразный потолок, усеянный всего лишь крошечными лампочками. Она подняла руку и увидела свои пальцы, бледные, но хорошо знакомые.

Ханна моргнула ещё раз,