берега, трутся боками друг о друга. Они издавали такой умиротворяющий, монотонный звук, что мне смертельно захотелось спать.

– Я хотел взять кофе у администраторши, но ее дверь заперта. Так что вот, – мой друг протянул мне банку пива, – нашел в мини-холодильнике в нашем номере.

– Терпеть не могу. – Я, фыркнув, оттолкнула его руку.

– Как знаешь, а я сейчас чокнусь, если не выпью чего-нибудь, покрепче воды.

Он щелкнул язычком банки. Из нее вырвался холодный дымок. Жадными глотками Гарик осушил полбанки. При этом кадык у него на шее ходил как поршень.

– Ты говорила что-то о странностях. Может, поделишься соображениями? А то я бегаю за тобой, как собака, и при этом ни черта не понимаю.

– Ну, в общем, есть вещи, которые меня настораживают. Пока в виде вопросов. Я не понимаю, как они связаны между собой, и не уверена, что вообще связаны. Но они не идут у меня из головы.

– И что это за вещи?

– Первое. Я не уверена, что Вика была хорошим учителем своим ученикам.

Гарик вытаращился на меня с таким искренним недоумением, что я еле удержалась от смеха.

Он возразил:

– Но об этом все говорят. Думаешь, близкие врут или льстят ее способностям? Зачем им это надо?

– О нет. Все ее близкие действительно искренне верят в то, что говорят. Просто люди не всегда способны сопоставить факты, если у них нет такой острой нужды в этом, как у нас.

– И почему ты решила, что Вика была плохой учительницей?

– Это просто догадка, и доказательств у меня нет. Но подумай сам – несколько человек уже рассказали, что Вика была нетерпима к чужим ошибкам и сама стремилась быть мисс Совершенство. Как такой человек мог преподавать детям? Ведь они постоянно совершают ошибки, и учитель должен относиться к ним с пониманием.

– Может, она требовательно относилась только ко взрослым? – неуверенно спросил Гарик.

– Вряд ли. Человек таков, каков он есть. Никто не переключается с одной программы на другую по щелчку тумблера. Думаю, то, что говорила завуч, правда, и Вика получила должность в отделе образования по знакомству. Только вот, что это было за знакомство, и не связаны ли с ним разговоры о компромате?

– Ну, допустим. А другие странности?

– Одна. Ты помнишь ту официантку, которой мы помогли с цветочной композицией?

– Ну, вполне. Не детально, конечно, но описать смог бы.

– Какого цвета были ее волосы?

– Она была блондинка.

– Натуральная?

– Не знаю. Выглядела вполне натурально. А что? Объясни толком.

– Мать Виктора встретила ее, когда пошла гулять. Насколько я понимаю, она вышла из дома перед нами, повернула направо, к оранжерее, и по дороге столкнулась с официанткой, с которой позже столкнулись мы.

– И что?

– Алла Михайловна почему-то сказала, что у девушки крашеные волосы.

– А в чем странность?

– Разве это первое, что можно заметить в той девушке? Разве можно сказать, что это деталь, которая бросается в глаза?

– Не знаю. Может, ей бросилось.

– Слишком много этих «может», – возразила я, – хотя, не исключено, что ты прав. Но все равно такие вещи настораживают. Где эта официантка? Надо ее найти.

– Мы уже говорили с обслуживающим персоналом. Ты хочешь спросить, не красит ли она волосы?

– Я хочу спросить, зачем она приезжала на остров с женихом в тот день, о котором нам рассказывала администратор.

– Что???

* * *

Девушку звали Яна. Мы нашли ее в комнате для персонала, сидящую с телефоном на маленькой жесткой кровати у окна. Удобства в «Раю» предназначались только гостям.

Девушка набирала сообщение. Вторая официантка, маленькая, как птичка, и пара горничных сидели за столом и разговаривали. Перед каждой стояла кружка с чаем и бутерброды. Гарик по моей просьбе попросил их выйти ненадолго в холл.

Когда мы представились и объяснили цель визита, официантка потемнела лицом.

– Я не была здесь раньше и никого не знаю. Вы ошиблись.

– Хорошо, мы ошиблись. Нам, наверное, стоит уйти, – сказала я и спиной почувствовала, как Гарик от изумления открыл рот.

Яна тоже с облегчением кивнула. Пришлось вернуть ее на землю:

– Шучу.

– Что значит, шутите? – возмутилась Яна. – Я не имею отношения ни к чему криминальному. Что вообще тут происходит?

– Во-первых, уберите телефон. Отсылать сообщения до приезда полиции запрещено. А во-вторых, происходит то, что на территории острова совершены два убийства.

– Что?!

– Мы проводим опрос подозреваемых. И у меня к вам есть вопросы.

– Какие еще вопросы?

Девушка посмотрела на меня с ужасом. Она действительно была блондинкой, причем, довольно натуральной. Но вот на ее челке остались следы розовой краски.

Гарик, который пристально всматривался в девушку, похоже, тоже это заметил. Он прошептал еле слышно: «Черт», и отодвинулся.

– Понимаете, – начала я, усаживаясь на пластиковый стул, стоящий у ее кровати. Яна при звуке моего голоса подтянула ноги на покрывало, – за полтора месяца до этой злополучной свадьбы администратор гостевого дома видела на острове какую-то девушку с женихом. Девушку с розовой челкой. И вот что удивительно – это была не невеста. С первого взгляда вы тоже не подходите под это описание – розовый краситель самый нестойкий и сходит с волос очень быстро. Но, к несчастью для вас, его следы еще видны, – я провела пальцами по ее прядям, – если знать, куда смотреть, можно заметить. Мать жениха назвала вас девушкой с крашеными волосами – значит, она видела вас раньше. Она видела вас, когда цвет ваших волос был другим. Не стану спрашивать, где именно Алла Михайловна приметила вас со своим сыном, – времени нет. Будем считать это доказанным фактом. Меня интересует одно – с какой целью вы приезжали на остров полтора месяца назад и с какой приехали сегодня? Пожалуйста, не тратьте время на отрицание и оправдание.

Девушка нахмурилась и поджала пухлые губы. Я испугалась, что она не захочет говорить, но, похоже, мой напор сработал и испугал ее.

– Это ерунда. Я ни в