— Киснет… — чуть успокоился Татим. — Ты! — ткнул в Бёрк пальцем, украшенным кольцом, в центре которого сверкал огромный зеленый камень. — Живо беги наверх и поменяй постели в двух правых номерах и приберись там. Побыстрей, они могут вот-вот понадобится.

— А разве туда кто-то заселялся? — удивилась орчанка. — Вчера ведь все были чистыми.

— Никто не заселялся.

— А зачем белье менять, если никто не заселялся? — непонимающе уставилась на хозяина Бёрк.

— Потому что запачкалось, дурочка, — зашипел на неё Татимир. — Ты, орочья дочь, как вчера родилась. Веселые девки в хуторе! В гостинице у нас. И оборотни. Самцы. Подумай дальше, не первый раз во дворе размалёванная повозка стоит. Как так — никто не заселялся, а постель запачкалась? — передразнил.

— А-а-а… — поняла Бёрк.

Желающие отдохнуть с продажными девками снимали на верху номера на часок-другой. Не заселяясь.

— Живо! — толкнул в спину Татимир.

Бёрк подхватила корзину и отправилась работать. Лестница на второй этаж шла вдоль стены общего зала. Пройти к ней можно только через кормильню, а там уже шумели. Большая комната была наполнена веселым женских смехом и мужским говором. Оборотни, орки, гномы и шлюхи. Отлично! Сегодня это не харчевня, а настоящий бедлам.

Бёрк заранее постаралась сделать безразличное лицо. Ей какое дело до чужих развлечений? Подумаешь, веселятся.

Но отвернуться не смогла. Жадно оглядела слетевшихся на сладкое самцов. Ожидаемо, Гелиодор был среди них. Сидел за вторым столом и рядом рыжий дружок. Ноги у Бёрк сами собой замедлились, и она как приклеенная стала пялится на своего оборотня. Он не скучал. На коленях Гела сидела молоденькая гномка. Ярко размалеванная и почти голая впереди. Болезненно худая и уже сильно пьяная. Мев. Последняя находка Абалабы Барсук.

Черные блестящие косы шлюшки были раза в три толще блеклых косичек Бёрк. Когда пьяная девка склоняла к Гелиодору свою красивую головку, шевелюры обоих красиво гармонировали. Платье на Мев было шелковое, яркое, дорогое. Гелиодор одет в черное, и Мев на нем смотрелась словно бабочка на темном цветке. И туфельки… Когда гномка покачивала ножкой, становились видны бархатные башмачки с каблуками. Загляденье. Бёрк на такие за всю жизнь не скопить. А какая грудь! Хоть молодая гномка была худой, ее белые холмики притягивали объёмной крутостью. Такие арбузы не обхватить и лапой оборотня. Неудивительно, что мужские взгляды притягивались к ней и прилипали. А у Бёрк… Зря Гел так рвался к ней под куртку, там не было ничего примечательного.

Мев хихикала в ответ на каждую реплику Гелиодора, покачивала голыми плечами и только что не облизывала оборотня. В ее манере общаться было что-то театральное, неестественное. Будто она долго репетировала перед зеркалом и слова, и смех. Возможно, так и было. Веселых девочек обучали хитрым уловкам для выманивания деньжат у клиентов. Неужели Гелиодору не противно? Неужели не видит всю эту притворщину? В глазах гномки так и щелкают костяные счёты. Смотрит, а сама вычисляет, сколько получит за час, за ночь. Продажная шкура.

Гел сразу почувствовал присутствие Бёрк. Даже развернулся в ее сторону. Глаза победно блестели, когда он прижал к себе крепче эту разряженую куклу.

«Гад», — думала Бёрк, но отвести от него взгляда не могла. Продолжала рассматривать полюбившееся лицо. Красавчик, что сказать. Будто и не пил половину ночи. И совсем по нему не видно, что страдает по Бёрк. А у неё темные круги под глазами и веки опухли от слез. Была-то не ягодка, а стала еще безобразнее.

«Старайся, старайся, — злорадно подумала Бёрк, гладя, как Мев полезла оборотню под рубашку. — Только ничего там не заработаешь, он пуст, как порожний горшок».

А потом вспомнила, что он обещал занять деньжат, чтобы оплатить ее услуги. Её услуги! А ведь Мев красивей. Если ради нее хотел влезть в долги, то ради умелой шлюхи точно расстарается.

Рука Гелиодора словно в ответ на ее мысли легла на грудь гномке. Та что-то радостно заворковала, кивая на верхний этаж. Сердце орчанки тоскливо заныло. Обреченность заполнила душу до краев, и Бёрк наконец оторвалась от созерцания воркующей парочки.

«Работа ждет. Поторапливайся! — прикрикнула на себя Бёрк. — А то сейчас выскочит Татимир и даст тебе пинка, чтоб пошевеливалась. То-то будет веселье для гостей».

Поднимаясь по лестнице, Бёрк смотрела только под ноги и не видела, каким тоскливым взглядом провожал ее Гелиодор. Меняла белье остервенело. Сдирала. Почти рвала. И приговаривала себе под нос что-то злое, бранное. Ткань жалобно трещала, но пожаловаться на нелюбезную служку было некому.

Орчанка рано сбежала домой. Сослалась на гору грязного постельного белья, топорщившегося из корзины. В родных стенах метаться было как-то проще. Никто не видит, как по щекам бегут слезы, промывая светлые дорожки на зеленой коже. Никто не слышит жалобных просьб, обращенных к небу. Никто не смеется, услышав эти «почему?» и «за что?».

К ночи она выдохлась. Упала на пол в углу и сдалась.

— Пусть увидит, — решила орчанка зло. — И будь что будет.

* * *

Тумит, уютно расположившись на одеялах, рассматривал карту Широких земель от Багровой реки до озера Памяти. С севера и юга полоски синего — океаны.

— Я думал, останешься в гостинице до утра, — вместо приветствия сказал Гелиодор.

Он вернулся с очередной охоты, помогавшей ему восстановить душевное равновесие, и был приятно уставшим.

— Незачем. Девчонка упилась в хлам. Поимел и свалил. — Тум отвечал, но мыслями был далеко. На переносице оборотня залегла беспокойная морщинка. Так было всегда, когда сильное волнение омрачало его беззаботную натуру. — А ты? Как охота?

— Отлично. Кабан и пара диких коз. — Гелиодор опустился на постель и довольно потянулся.

— Козы точно дикие?

— Думаешь, я прикончил гномье хозяйство?

— Очень даже вероятно, — усмехнулся Тум. — Последнее время ты спускаешь пар на всем, что движется. А кухарка говорила, у харчевника есть маленькое стадо. Вдруг оно перешло тебе дорогу? Или коза напомнили одну особу, которая рядится в козий мех. Не хочется остаться без молока на завтрак.

— Ах какие мы нежные, — съязвил гелиодор. — Что-то ты размяк за пару дней на отшибе. Быстро привык к свежему воздуху и парному молочку, — поддел друга Гелиодор.

— Есть немного. И кое-кому тоже не мешало бы расслабиться. Девчонки прикатили хоть куда. Что не спустил пар? Я бы оплатил.

Гелиодор отказался сегодня от аппетитной гномочки и щедро отдал ее другу.

— Не то… — поморщился Гелиодор.

Его настроение снова стремительно портилось. Гномки не привлекли его, даже отталкивали своими приторно-сладкими духами. Хотелось вдыхать свежий и манящий аромат смеска.

Почувствовав перемену настроения альфы, рыжий поспешил сменить тему:

— Ты бы завязывал с пробежками. У нас скоро