"слишком хороша для девы", вызывали у меня желание выпустить стрелу ему в лоб. Как только Грета его терпит? Я бы его давно прибила!

А вот Рагнард… С каждой минутой, проведённой с ним, я ощущала, как нарастают внутренние противоречия. Он всегда был настойчив, стремясь быть ближе ко мне, даже если это выражалось лишь в простом прикосновении или попытке обнять. Я краснела и шарахалась от него, что вызывало у него смех. Этот его добродушный смех бесил меня. Он ведь издевается!

Я не могла отрицать, что его присутствие было мне приятно. Его внимание радовало меня, но и пугало одновременно. Каждый раз, когда он пытался меня коснуться, моё сердце начинало биться быстрее, и я словно застывала на месте. Этот внутренний конфликт между притяжением и страхом создавал напряжение, которое я старалась скрыть от всех, включая саму себя.

Каждое утро я просыпалась, видя его лицо рядом. Он всегда просыпался раньше и наблюдал за мной. Сначала меня это смущало, но затем я привыкла, и это начало даже нравиться мне. В его взгляде было что-то успокаивающее, что защищало меня от мучительных воспоминаний. Когда кошмары вновь охватывали меня, я ощущала его руку, ласкающую мою спину, даже во сне.

Трёх незнакомок я больше не видела, но воспоминания девушки из снов возвращались каждую ночь. Они приносили с собой бурю эмоций. В моих снах я видела фрагменты чужой жизни, переживала её боль и радость, словно они стали частью меня.

Большинство сновидений были мучительными. Я видела, как некий человек, чьи черты лица я до сих пор не могла разглядеть, давал ей отвары, после которых мы с ней испытывали разную боль. Это вызывало во мне жалость к ней и злость к этому человеку. Возможно, он проводил на ней эксперименты, иначе зачем всё это нужно? Может, он был извращенцем, которому нравилось наблюдать за чужими страданиями, но это не вписывалось в общую картину.

Но что меня удивляло, так это наличие светлых моментов. Этот человек иногда водил её в лес, где она собирала цветы, слушала пение птиц и наслаждалась временной свободой. Они даже разговаривали как нормальные люди. Ей нравилось проводить время в лесу, там всё ощущалось иначе. Это был глоток свободы, который радовал её больше всего. Понятное дело, что никому не понравится жить в подвале, где тебя прячут.

Проснувшись ранним утром, когда первые лучи солнца начали нежно касаться моего лица, я медленно открыла глаза. Едва ощутив их тепло, я потянулась, но тут же заметила что-то странное — рядом не было Рагнарда. Осмотрев комнату, я обнаружила, что не только его самого, но и его вещи исчезли со стула. Это на мгновение огорчило меня, но я взяла себя в руки и начала приводить себя в порядок.

В этот момент дверь в комнату открылась, и в неё вошла Грета. Она, как всегда, была полна энергии и жизненного настроя. Как ей удаётся быть такой жизнерадостной каждое утро?

— Доброе утро! — весело воскликнула она, бросая на стол одежду, которую принесла с собой. — Купальня уже готова, но подожди немного, я сейчас разложу вещи, и мы пойдём.

— Не стоит, я сама справлюсь, — попыталась я забрать у неё одежду, но Грета лишь шикнула на меня и, улыбнувшись, мягко шлёпнула меня по руке.

— Это моя работа! Дай мне возможность хоть чем-то быть полезной, а то ты всегда всё сама делаешь, — обиженно надула губы, стараясь выглядеть серьёзной.

Я лишь улыбнулась в ответ на её старания. Собираясь налить себе воды, я вдруг услышала приглушённые крики с улицы, сопровождаемые странным шумом. Что-то внутри меня насторожилось. Подойдя к окну, я увидела, как огромный столб чёрного дыма поднимается в небо со стороны ворот.

— Что там происходит?

Грета тоже подошла к окну и замерла, её лицо стало серьёзным, а глаза заблестели тревогой. Этот её вид заставил меня насторожиться ещё сильнее.

— Ничего особенного. Может, кто-то просто разжёг костёр, — попыталась она отвести взгляд и, как бы невзначай, начала заправлять постель. В её движениях появилось резкость. — Давай лучше пойдём мыться, а то вода остынет.

Однако я не могла так легко успокоиться. Вновь послышались крики, на этот раз громче, а за ними раздался чей-то жуткий вопль. Через окно я увидела, как люди на улице начинают спешно прятаться в домах, словно убегая от какой-то неведомой угрозы.

— Грета, — я обратилась к ней уже серьёзным тоном. Она замерла на месте, её пальцы сжали простынь, которую она держала в руках. — Такой дым не может быть от простого костра. Да и люди не кричат просто так. Что на самом деле происходит?

Грета медленно повернулась ко мне лицом, её взгляд был полон беспокойства, а руки нервно теребили ткань.

— Люди из соседнего поселения пришли, — наконец сказала она, но её голос дрогнул.

— И? — я пыталась сохранять спокойствие, хотя в груди всё сжималось от тревоги.

— Их ярл, Йорунн, постоянно соперничает с нашим ярлом, — объяснила Грета, продолжая поправлять кровать. — Вот они и совершают набеги друг на друга иногда.

Её слова меня ошеломили. Набеги были чем-то, что я могла ожидать в этих суровых краях, но до сих пор они оставались лишь частью историй, которые рассказывала мне Торга. Все это казалось далеким и нереальным, как рассказы о былых временах. Я не могла понять, какой смысл устраивать набеги на соседние поселения, ведь это лишь порождало страдания и разрушения.

— А если люди пострадают? Какой в этом смысл?

Она посмотрела на меня с мягкой улыбкой, словно мои опасения были излишни.

— Ну, пострадать могут только воины. В город их не пустят, они дальше ворот не заходят, таков уговор.

— Какой ещё уговор?

— Они сражаются до конца, пока кто-то из них не сдастся или не умрёт, — объяснила она, приближаясь ко мне и беря за руку, словно желая успокоить, хотя у самой они дрожали. — Но жителей городов трогать нельзя, это главное правило. Никто не станет нарушать его, иначе это повлечёт за собой серьёзные последствия.

Я пыталась осмыслить услышанное. Набеги, сражения, уговоры между ярлами — всё это казалось мне чем-то диким и жестоким. Как можно рисковать жизнями людей ради какого-то соперничества?

— Получается, Рагнард может умереть?

— Не переживай, наш ярл ещё ни разу не проигрывал! Как и… — она запнулась и попыталась улыбнуться. — Всё будет хорошо, Элла.

Её слова должны были меня успокоить, но вместо этого они лишь усилили мою тревогу. Вырвав свою руку из руки Греты, которая смотрела на меня с удивлением и непониманием, я ринулась к сундуку.