Дженни отвернулась.

Джулиан нетерпеливо проговорил:

– Уходите, оставайтесь, делайте что хотите. Можете ещеподумать. Но только не забудьте, что на заре дверь закроется. Ровно в шестьчасов одиннадцать минут. Если к этому времени вы все еще будете внутри – выостанетесь здесь навсегда, а может статься, что я в этот момент не будунастроен на общение.

Он повернулся к Дженни.

– Здесь чересчур многолюдно.

– Знаю. Там, внизу, есть диван. Можем присесть ипознакомиться поближе.

Они ушли.

Софа в дедушкиной комнате была весьма потрепанной и неровной,но широкой и довольно мягкой. Она тут же промялась под их весом. Было такстранно сидеть рядом с Джулианом без всякой враждебности, без необходимостисопротивляться. Противостояние закончилось.

Тут было очень уединенно. Дженни знала, что остальные нерешатся открыть дверь в подвал и спуститься, и даже вряд ли заглянут сюда.Предупреждения Джулиана о том, что он может оказаться не настроен на общение,было вполне достаточно – все уже поняли, на что он способен.

Она взглянула на него – и встретила пристальный взгляд. Такблизко. Глаза цвета майского утра.

Глубокие и очень нежные.

Она чувствовала его желание.

Дженни слегка дрожала. Нервы ее были напряжены отвозбуждения – и страха. Но он еще даже не прикоснулся к ней, просто смотрел, итакого выражения на его лице она раньше никогда не видела. Благоговеющийвзгляд. Нежный – такой был у него в обличье Зака.

– Ты боишься? – спросил он.

– Немножко, – она старалась скрыть от него свойстрах. – Так, значит, ты самый младший из Сумеречных людей, – быстро проговорилаона.

– И самый привлекательный.

– Не сомневаюсь, – с легким сердцем отозваласьДженни.

Наконец он дотронулся до нее, кончиками пальцев провел поволосам. Дженни непроизвольно замерла, почувствовав, как изменилось еевосприятие. Она закрыла глаза и запретила себе думать, запретила себечувствовать что бы то ни было, кроме этого невесомого касания. Чем легче оностановилось, тем больше волновало ее.

Вдруг она удивленно ощутила, что прикосновения прекратились.Она открыла глаза – и еще больше изумилась, увидев злобное выражение его лица.

На мгновение Дженни по-настоящему испугалась, вспомнив отом, кто рядом с ней и что она делает. Но тут же поняла, что гнев Джулиананаправлен не на нее, хотя она – его причина.

– Ты такая… чистая, – проговорил он. – Этоттвой парень, Томми, такой надменный, избалованный, он ведь никогдапо-настоящему тебя не любил, правда? Всегда думал только о себе. Он сам во всемвиноват. С удовольствием бы убил его.

Дженни совсем не хотелось думать об этом. Она открыла рот,чтобы объяснить, но Джулиан снова заговорил, сверкая горящими голубыми глазами:

– Ты и на своего кузена посматривала. Он, между прочим,тоже о тебе думал.

Чувствуя, что делает нечто неуместное, Дженни разразиласьслегка истерическим, но вполне искренним смехом.

– Ты просто ревнуешь, – проговорила она,отдышавшись. – Зак! Зак вообще не смотрит на людей, он любит только своиобъективы и прочие штуки.

Мрачное выражение исчезло с его лица.

– Все равно, – сказал он. – Теперь-то ему дотебя не добраться. И никому не добраться. Ты моя навсегда…

Дженни приблизилась к нему и слегка дотронулась губами доего рта. Он замолчал и ответил на ее поцелуй, легко коснувшись ее губ своимитеплыми губами.

Осторожные, легкие поцелуи быстро сменились долгими итрепетными, а потом – жгучими. Она все еще побаивалась его, несмотря на то чтольнула к нему, – правду говорят, что страх ходит бок о бок со страстью.Огонь и лед ощущала она в ответ на свои прикосновения.

Наверху часы пробили шесть.

Дженни нехотя отстранилась от Джулиана.

– Дай отдышаться, – прошептала она. – Всепроисходит так стремительно. – Она поднялась на ноги.

Он с улыбкой следил, как она прохаживается по комнате,восстанавливая дыхание, дотрагиваясь до своих раскрасневшихся щек. Она не моглазаставить себя взглянуть на него, ей необходимо было собраться с духом.Машинально она взяла с полки кобальтовый браслет.

– Почему ты выпустил меня из моего кошмара? –внезапно спросила она. – Из сентиментальных соображений?

– Вовсе нет, – засмеялся он. – Я и вправдуиграл в игру честно. И, заметь, ни разу не соврал, хотя иногда… гм… придерживалинформацию. Твой кошмар состоял в том, чтобы вспомнить события того дня. Ты незаметила, но выход появился в тот момент, когда ты вспомнила, как открылачулан.

– А, – тихо повторила Дженни, – чулан. А чегоон хотел от тебя? Мой дедушка? – добавила она.

– Чего все хотят. Власти, знаний, легких путей. Сладкойжизни.

– Руны и вправду действуют. – Дженни изумленнопокачала головой.

– Многие вещи действуют. Многие – нет. Только людиредко отличают одно от другого, пока не попробуют на практике. И тогда ихчастенько поджидает сюрприз.

Дженни оказалась около чулана и заглянула внутрь. Он подошелк ней, встал рядом.

– Мне так жаль, – тихо пробормотала Дженни, неглядя на него. – Так жаль, что он это сделал. Он был неплохойчеловек. – Она обернулась. – Трудно поверить, что он держал вас тут.

– Уж поверь, – мрачно бросил Джулиан.

Дженни покачала головой.

– Я всегда буду любить его. Но он зря этосделал. – Она вошла в чулан. – Не такой уж и маленький, как кажется.

– Довольно маленький. – Он вошел следом иогляделся. – С этим местом связаны дурные воспоминания.

– Может, попробуем вытеснить их более приятными? –Она прислонилась к стене и улыбнулась ему.

Он тоже улыбнулся. В маленькой комнатушке они сразуоказались очень близко друг к другу. Дженни стояла, не шелохнувшись, скрестивноги.

Он наклонился к ней, губы его были теплыми и зовущими.Дженни подалась ему навстречу, и поцелуй расцвел медленно, как цветок. У неезахватило дух, на этот раз он оказался таким настойчивым, что девушке неудавалось прекратить поцелуй. Хотя она знала, что обязана это сделать.

«Еще минуту, – думала она, – еще минутку…»

Первым оторвался Джулиан.

– Здесь довольно неуютно.

– Ты считаешь? – Она улыбнулась ему, медленновосстанавливая дыхание.

– Да.

– Что ж, тогда, думаю, мы могли бы…

«Сейчас», – подумала она.