их участка. Заместитель смотрел на него и ждал отмашки начальства. Лейтенант набрал воздух в грудь и крикнул на полную мощь своих крепких лёгких: — Батарея! Осколочными, беглый огонь!

Сразу четыре ствола оглушительно грохнули. Справа и слева от них, отозвались хлопки с других батарей.

Расстояние в десять км снаряды прошли за двенадцать секунд. Сработали боевые взрыватели, установленные на эту дистанцию. Перед летящими в ряд, самолётами возникли белые шапки крупных разрывов.

Стальная шрапнель разлетелась во всех направлениях. Яков увидел, как мотор самого крайнего «юнкерса» вспыхнул. Лейтенант убедился, что не ошибся в прикидках.

Подбитый фашист немедленно вышел из чёткого строя. Лётчик вильнул в левую сторону и бросил свой боезапас, не глядя, куда он там попадёт? Скорее всего, бомбы врезались в позиции фрицев, но вражеский ас не обратил на подобную мелочь никакого внимания. Своя жизнь гораздо дороже, чем чья-то чужая. Пусть даже те, кто погиб там внизу, служили в одной армии с ним.

Пилот развернулся в обратную сторону и, быстро теряя высокую скорость, упрямо тянул прямо на запад. Рухнул ли он на просторах безводной степи, или добрался до базы, Яков конечно, не знал.

Но одного из стервятников, лейтенант записал на счёт батареи. Ведь фашисты будут чинить повреждённый мотор бомбардировщика. Значит, в ближайшее время. он не ударит по советским позициям. А это самое главное на сегодняшний день.

Парень встал в неглубоком окопе, что был прорыт между вторым и первым орудием. Поднял к лицу потёртый бинокль, который получил от сержанта и посмотрел на самолёты противника. По мере их приближения, он постоянно корректировал орудийный огонь. Его заместитель командовал на другом фланге боевого участка.

Интенсивный обстрел длился не более двух с половиной минут. За это короткое время, три батареи отправили в небо целых три сотни снарядов. Верхняя линия фашистских стервятников вдруг поломалась. Ещё две машины стали дымить и повернули назад.

Остальные пилоты отчётливо поняли, что огонь очень плотный, и тут же последовали примеру товарищей. Они бросили бомбы там, где придётся, по широкой дуге развернулись над ничейной землёй, и ушли восвояси.

По команде начальника, наводчики перенесли прицел всех орудий на высоту в шесть тысяч метров. Теперь все стали стрелять по второму эшелону машин. Через пару минут, плотная завеса разрывов рассеяла среднюю линию нападающих фрицев.

К этому времени, «хенкели» оказались в непосредственной близости от батареи зенитчиков. Пилоты дружно открылись широкие люки. Смертоносные бомбы, словно горох, посыпались вниз. Десятки внушительных «чушек», весом в пятисот килограммов, врезались в почву. Степь задрожала, как в ходе сильных подземных толчков.

Мощные взрывы подняли к небу огромные массы песка и камней. Тучи осколков со свистом рванулись в разные стороны. Они сокрушали всё то, что встретилось им на пути. Цилиндры с тротилом падали ближе и ближе. Цепочки разрывов подкрались вплотную к позициям.

Перед зенитками вспухли султаны из дыма и пыли. Увидев всё это, Яков вздрогнул всем телом. Парень не смог пересилить панический страх, заполнивший душу. Он не устоял на ногах и свалился на дно небольшого окопа.

Яков закрыл затылок руками. Крепко зажмурился и стал что-то шептать про себя. То ли, прощался с такой коротенькой жизнью? То ли, молился теми словами, что пришли почему-то на ум?

Рядом вдруг грохнуло с чудовищной силой. В голове загудело чугунным набатом. По щеке и губе поползло, что-то очень горячее. Парень коснулся лица. Глянул на кончики пальцев и неожиданно понял, из уха и носа текут струйки крови.

На лейтенанта обрушился град мелкой щебёнки и завалил его ноги до пояса. Атмосфера наполнилась мельчайшими частицами почвы. Их оказалось так много, что стало нечем дышать. Яков сдёрнул пилотку с макушки. Закрыл рот и нос, и втянул в себя воздух сквозь пропотевшую ткань.

Звуки бомбёжки доносились до парня, как сквозь плотную вату. Однако, он всё же, услышал вой пикировщика. Ощутив, что земля перестала дрожать от ударов, парень стал шевелиться. С ощутимым трудом он освободился от грунта, укрывшего нижнюю часть. Осторожно поднялся на корточки и быстро выглянул из неглубокой траншеи.

Яков увидел, что второе орудие продолжало стрелять. Два номера из расчёта всё ещё находились на жёстких сиденьях. Бойцы дружно крутили маховички поворотного и подъёмного механизмов орудия и напряжённо целились в небо.

Они держали на мушке «лаптёжника», напавшего на расположенье зенитчиков. Третий солдат вставил снаряд в открытый казённик, четвёртый бежал за новым припасом.

Раздался другой оглушительный взрыв. Туча осколков взвизгнул в воздухе, и попала в бойца, сидевшего справа. Наводчика сбросило наземь, словно густой железной метлой.

Подчиняясь инерции, пушка ещё повернулась на самую малость и заряжающий выстрелил. Снаряд проскочил ствол орудия, вылетел в воздух и врезался в брюхо машины, падавшей в глубоком пике.

Боеголовка разорвалась внутри фюзеляжа и разнёсла его в мелкие части. Сохраняя свою траекторию, клочья обшивки, крылья и хвост пролетели ещё сотню метров и, кувыркаясь, рухнули вниз.

Яков поднялся на дрожащие ноги. Пошатываясь от сильной контузии, он с, максимально возможным для себя ускорением, поспешил к осиротевшей зенитке. Пока лейтенант ковылял до орудия, другой наводчик уронил подбородок на грудь и начал безвольно валиться на землю.

Офицер подхватил бойца «под микитки». Отволок его в сторону метра на два и торопливо вернулся назад. Даже не вспомнив о щегольских брюках, любовно ушитых бакинским портным, парень упал на железное кресло, густо залитое кровью. Он крепко схватился за тёплые ещё рычаги и краем глаза увидел, что место второго номера занял какой-то солдат.

Пушка крутнулась вокруг вертикальной оси. Тёмное жерло направилось в сторону противной сирены, доносившейся с неба. Глядя вперёд, Яков вращал маховик и разворачивал пушку вдоль горизонта. Солдат, находившийся слева, поднимал длинный ствол боевого орудия.

Общими силами, они совместили перекрестье прицела с напавшим на них «пикировщиком». Каким-то мистическим образом, лейтенант разглядел лицо фрица, сидевшего за толстым стеклом, и громко крикнул: — Огонь!

Заряжающий дёрнул за спусковое устройство. Грохнул оглушительный выстрел. Кабина стервятника тут же исчезла в облаке раскалённого газа. Взрывная волна смяла корпус «лаптёжника», словно бумажный, и швырнула обломки в разные стороны. Они посыпались вниз, не задев окопы с солдатами.

Соседи справа и слева тотчас поддержали одинокую пушку. Зенитчики других батарей открыли ураганный огонь. Множество мощных снарядов полетели в самолёты фашистов.

Заметив, что обстрел очень резко усилился, четвёрка «лаптёжников» прекратила атаку. Висящая над землёй, «карусель» тотчас развалилась. «Пикировщики» бросили бомбы, не глядя, куда те попадут? Они повернули на запад и улетели зализывать раны. К счастью, их бомбы не задели орудия и не причинили