Рыхлый и пожилой офицер, сразу видно из штатских, с интересом взглянул на незнакомого парня. Он подумал о том, что это уже третий связной, от зенитчиков за прошедшие сутки, но ничего не сказал. Кто его знает, может быть, они ходят сюда все по-очереди? Посмотреть на девчат, познакомиться. Шуры-муры, и прочее?

Понимая, что дело их ещё молодое, капитан лишь молча кивнул. Закрыл дверцу железного шкафа на ключ и предложил гостю пройти за ним следом. Офицер отвёл его в свою небольшую землянку. На ящике от зенитных снарядов стоял армейский полевой телефон. Видно солдаты его провели с их ближайших позиций.

Парень шагнул к отлично знакомой деревянной коробке. Она была размером в три больших кирпича, положенных плашмя друг на друга. Яков открыл глубокую верхнюю крышку, крепившуюся на петлях по длинному краю. Вынул тяжёлую трубку из бакелита и нажал на красную кнопку с надписью — «Вызов».

Спустя пять секунд на том конце провода возник девичий голос. Узнав в чём, собственно, дело, лейтенанта соединили с дежурным майором. Парень назвался по форме и доложил о потерях своей батареи. Затем, перечислил фамилии, имена и отчества трёх погибших солдат.

Подождал, пока всё записали, и сообщил, что сбиты два «пикировщика». Ещё четыре «бомбёра» сильно дымили. Под конец сообщил, что людей и снарядов осталось так мало, что ещё одно такое сражение, и на позиции будет некому и нечем стрелять.

Штабной офицер всё внимательно выслушал. Сообщил лейтенанту, что всё он знает об этом, но пушкарей сейчас взять, ему решительно негде. Поэтому, обходитесь теми бойцами, которые есть. Сегодня утром, дивизия обещала прислать взвод пехотинцев. Как только они подойдут, то сразу направятся к вам.

Ближе к вечеру, подъедет пара «полуторок». Привезут еду со снарядами и прочим довольствием. С собой заберут сильно раненых. На том разговор и закончился. Дежурный пожелал всем удачи в бою с оккупантами и немедленно отсоединился от связи. Скорее всего, его кто-то ждал на другом телефоне.

Отключив аппарат, Яков сказал капитану: — Большое спасибо! — и достаточно твёрдо отказался от предложенной старым хозяином «рюмочки чая». Лейтенант вышел из тесной земляники и отправился на свою батарею. Он не обращал никакого внимания на тех стройных девчат, что попадались ему на пути.

Лейтенант обошёл все четыре орудия и убедился, что служба идёт точно так, как ей положено армейским уставом. Стреляные гильзы убрали в сторонку, чтобы они не мешались у бойцов под ногами.

Ящики с боеприпасами предусмотрительно вскрыли и расположили поближе к зениткам. Сами снаряды уже подготовили к началу стрельбы. Наблюдатели вовсе не спали, как другие бойцы. Они стояли в окопах и смотрели в синее небо через большие бинокли. Вдруг там покажутся самолёты фашистов?

Яков вернулся в своё небольшое жилище и, по привычке, взглянул на свой новый хронометр. Парень увидел, ёще нет пяти. Он тут же решил, что после взрыва какой-нибудь бомбы, стрелки застыли навечно. Зенитчик поднёс дорогие «котлы» к правому уху и с удивлением услышал мерное тиканье.

— «Столько всего нами сделано после первой атаки, а на циферблате семнадцать часов, без каких-то минут». — размышлял лейтенант: — «Если и дальше, время так будет тянуться, то сутки на батарее покажутся долгими». — что случится с ним дальше, по прошествии столь короткого срока, он не хотел даже думать: — «Будет, что будет!» — сказал себе парень и тут же занялся другими делами.

Открыв старый термос общеармейского защитного цвета, Яков взял мятую солдатскую кружку и торопливо напился тёплой невкусной воды. Не выходя за порог тесной землянки, он ополоснул пылающее жаром лицо. Немного расслабился и внезапно почувствовал, что ему нездоровится. После контузии, голова сильно болела и немного кружилась.

Лейтенант осторожно приблизился к узкой лежанке. Упираясь в доски руками, он опустился на жёсткое ложе. Повернулся на спину, устроился, как можно удобнее и плотно закрыл измученные солнцем глаза.

Под тёмными веками парня вспыхнуло множество радужных точек и разноцветных колец. С каждой секундой, они становились всё ярче, злее, крупнее. Их мерцающий блеск быстро заполнил всё пространство гудящего черепа. Зенитчик подумал о том, что сейчас его взорвёт изнутри.

Когда стало казаться, что мозг больше не вынесет напора фотонов, свет стал понемногу бледнеть. Он слабел до тех пор, пока совсем не погас. Потом, всё повторилось, в обратном порядке. На счастье парня, он уже крепко спал и не видел феерию фантастических образов, терзающих его контуженый мозг.

Вторая атака

Минут через тридцать, раздался крик наблюдателей: — Внимание, воздух!

Очнувшись от забытья, лейтенант вскочил на дрожащие от слабости ноги. Забыв о сильной контузии, он бросился к выходу. Очутившись на пороге землянки, Яков остановился, вернулся назад и схватил тяжёлую каску, что звалась «халхинголка». Хоть она весьма устарела, но железо от этого хуже не стало. Оно хорошо защитит черепушку от мелких осколков.

Офицер нахлобучил увесистый шлем поверх пыльной пилотки. Выскочил из двери наружу и, затягивая на ходу ремешок, быстро взбежал по склону оврага. Парень поднял глаза к синему небу и увидел ту же картину, что была в вышине после полудня.

Так же, как утром, к тракторному заводу двигались три эшелона фашистских стервятников. Только теперь, в каждом из них находилось до пятнадцати больших самолётов. Следом за воздушной армадой виднелся такой же внушительный строй фашистских машин.

— Очень похоже, что удар придётся не только по нам, как по бедным сиротам, но и по нашим товарищам справа и слева. — пробормотал испуганный Яков. Словно услышав эти слова, самолёты не спеша перестроились и встали в длинную линию. Сейчас они шли сразу на три батареи.

Заместителя у лейтенанта теперь уже не было. Вся тяжесть командования упала на крепкие плечи одного лейтенанта. Резвой рысцой офицер оббежал все четыре орудия. Он отдал нужные распоряжения и крикнул: — Огонь!

Соседи-артиллеристы тоже не сидели без дела. Они сразу включились в работу. Все посылали снаряды в фашистов с такой частотой, как только могли. То есть, до двадцати выстрелов в течении минуты.

В этот раз, двухмоторные «Junkers 88» шли на максимально большой высоте. Они держались, не менее чем, в девяти верстах от земли. Это позволило фрицам весьма увеличить дальность полёта сброшенных бомб. Поэтому, не только снаряды зенитчиков могли оказаться вблизи самолётов, но и сами орудия уже находились в зоне их поражения.

Боясь угодить под прицельный огонь, пилоты плевали на точность. Они не стали снижаться к земле, чтобы поправить прицел. Открыли люки на том горизонте, где