он вообще не ощущался, а теперь... наверное, если бы интерфейс гавии имел собственный интеллект, он «выглядел» бы точно так же. Не точно определённое существо с видимой структурой, а просто ускользающее ощущение присутствия. Как лёгкий отзвук чужого дыхания, слабое движение воздуха от тихих шагов в тёмной комнате. Или, вернее, запах. Лёгкий, неразборчивый, но удивительно навязчивый и отвлекающий внимание. Раздражающий.

Пришлось повозиться, пока мы сумели найти нужного шата, вычленив его сознание из сотен других. Определить источник затруднений Юры получилось очень быстро, а вот с ходу определить, что это такое, не сумел даже Глист. Но рассмотреть согласился без возражений: по-моему, и сам заинтересовался этой конструкцией.

Отчёт последовал минут через десять, которые я потратила на изучение защитного пузыря снаружи и борьбу с деструктивными позывами.

По словам рыша, то, что воспринималось нами как сфера, являло собой отображение в инфополе какого-то неизвестного ему процесса в мозге носителя: то ли органических изменений, а то ли какого-то глубокого внушения. Как и откуда она взялась, рыш объяснить не сумел. Структура действительно не имела связи с внешним миром, но при этом и к жизнедеятельности носителя не имела никакого отношения – не мешала, но и не помогала.

А вот с точным определением функций всё оказалось гораздо сложнее. Пузырь не был защитой от воздействия подобных нам с Юрой энтузиастов, а наоборот, oграничивал шата, а всё остальное было побочным эффектом. В чём именно ограничивал, рыш точно выяснить не сумел. Предположил только, что связано это с какими-то эмоциональными реакциями и поступками, а еще угнетает стремление познавать, купирует любопытство.

На мой вопрос, навредит ли подопытному уничтожение этого кокона,точно ответить не сумел, но больше склонялся к мысли о безопасности такого поступка. Мы посовещались,и я решила рискнуть. Да и Глист не очень-то возражал: он был уверен, что происхождение сферы носит неестественный характер,и поэтому считал правильным освободить его от чужого воздействия.

Справиться с плёнкoй оказалось на удивление нетрудно, от короткого точечного удара сфера просто лопнула, как воздушный шарик. Некоторое время мы настороженно наблюдали за состоянием подопытного, но тот продолжал спокойно спать, как будто ничего не произошло,и я посчитала нашу миссию выполненной.

Самостоятельно лезть в голову Ре я не стала, предоставив возможность разбираться Юре. В конце концов, он успел на ком-то попрактиковаться, вот пусть и здесь продолжает. И не ворчит, что я выполняю не свою работу и вообще слишком рискую.

Впрочем, если честно, основная причина этого самоустранения заключалась совсем в другом. Мне было чудовищно, до дрожи противно соприкасаться с чужим разумом. Причём дело не в чуждости, моральных качествах или поведении данного конкретного шата в разговоре с моим напарником. Просто сама необходимость копаться в чужих мозгах вызывала подспудное отвращение, как будто меня заставляли влезть в кучу экскрементов или препарировать живое cуществo. Одно дело – добровольный контакт, как с напарником, а такие действия мне претили.

Сообщить о своих достижениях Юре сразу я не смогла, он бодрствовал и общался с каким-то шатом, судя по всему местным костоправом. Поскольку прямо сейчас продолжать эксперимент с Ρе землянин явно не собирался, я рассудила, что информация может подождать несколько часов,и вернулась в реальный мир.

Юрий Сорока

Как и ожидалось, пробуждение оказалось неприятным. Здешняя медицина полностью соответствовала общему уровню развития технологий, поэтому ни о каком мгновенном или хотя бы быстром излечении и речи не шло. Проснувшись, я долго привыкал дышать так, чтобы не беспокоить отбитые рёбра, и пытался вспомнить, как скоро заживают ушибы естеcтвенным путём. Можно было, конечно, привлечь к этому делу «Переплёт», но команду системе я отдал твёрдую: подобные мелочи не трогать, вмешиваться только в случае реальной угрозы жизни или хотя бы серьёзной травмы. Лучше потерпеть боль сейчас, чем раскрыть перед противником карты и продемонстрировать ему свою живучесть.

Очевидно за мной кто-то наблюдал, потому что вскоре после пробуждения явился абориген исключительно унылого вида, одетый в серое, с серым жестяным подносом и серой миской серой каши (или чего-то вроде) на нём. Ну и стаканом воды.

Отказываться от еды я не стал. Дрянь редкая, но зато сытная и много, а для восстановления здоровья и запаса сил нужно питаться. Вряд ли в случае капризов мне предложат что-то другое, скорее вовсе без еды оставят.

После кормёжки явился врач. Мне он никаких вопросов о самочувствии не задавал, но изучал очень внимательно. Восхищённо цокая языком, осмотрел синяки, продиктовал что-то стоящему рядом молодому шату с блокнотoм.

Лекарствами меня старались не пичкать, похоже, сознательно. Не могли же они не понимать, что на чуждый организм эти вещества могут подействовать совсем не так, как хотелось бы! Хотя синяки всё равно смазали какой-то дурно пахнущей мерзостью,и оставалось только надеяться, что она не опасна, или в крайнем случае «Переплёт» справится с интоксикацией.

Врач еще не успел уйти, когда на пороге возник Кра.

– Он может говорить? - без приветствия резко спросил пуль у доктора, сверля меня взглядом.

– Вполне, - невозмутимо ответил тот. - Но я бы всё равно рекомендовал оставить его здесь, во избежание.

– Разберёмся, – поморщился Кра и явно вознамерился обратиться ко мне, но его прервал резкий отрывистый стук в дверь. Не дожидаясь ответа, в камеру сунулся взмыленный и заметно встревоженный тип в чёрной форме. – Что? – резко и недовольно спросил пуль.

Пришлый бросил настороженный взгляд на меня и доктора, подошёл ближе и что-то едва слышно шепнул командиру. Я едва ушами не начал шевелить от любопытства: уж очень интересно было узнать, что у них там случилось. И датчики как назло обладают низкой чувствительностью, они вообще для других целей созданы, поэтому Лу тоже не могла подслушать разговор. А ведь явно случилось нечто из ряда вон, если этот, чёрный, рискнул прервать допрос!

Подтверждая моё предположение, Кра от сказанного заметно переменился в лице. Как я отметил с мелочным удовольствием, новости его не обрадовали. Взгляд на несколько мгновений стал растерянным и расфокусированным, даже как будто испуганным, но Кра быстро взял себя в руки и так же коротко и резко уточнил:

– Когда?

– Несколько минут назад, - негромко ответил тип в чёрном. Пуль медленно кивнул своим мыслям, нервным движением головы отпустил гонца и вперился в меня напряжённым пристальным взглядом.

– Сколько уже идёт осмотр? - мрачно уточнил он... наверное, у доктора, но рассматривать продолжал меня.

– Я здесь чуть меньше получаса, а что? – с удивлением ответил врач.

– Как вёл себя объект всё это время?

–