– Ты не ослышалась. Я не хочу жениться.

– Но ты же сам… – К ее горлу подступили слезы,однако Вера смогла сдержать их и даже выговорить следующую фразу: – Это ты меняуговарил!

– Знаю. И мне очень стыдно. – Он так и не снялшлема, и она видела только его глаза. В глазах была пустота. – Я всю ночьдумал и пришел к выводу, что ошибся… Мы оба ошиблись. Не надо нам быть вместе.

– Стас, ты что такое… – Горло сдавило сильнее.Пришлось сглотнуть, чтобы продолжить: – Что ты такое говоришь?

– Вера, я говорю, что думаю. Мы стобой не пара. Да, намбыло хорошо вместе, но мы всегда оставались прежде всего друзьями. А женитьсянадо не по дружбе – по любви…

– Ты не любишь меня?

– По-своему – люблю. Но не так, как должен.

– Все, Стас, – оборвала его Вера. Она поняла, чтоесли услышит хотя бы еще слово, то просто сойдет с ума. – Больше ничего неговори…

– Сначала я просто не хотел приезжать. Но потом решил,что так будет не по-мужски…

– Я же просила – замолчи! – закричала она. –И катись отсюда!

– Друзьями-то мы можем остаться?

– Даже не мечтай, – отчеканила Вера и,развернувшись, проследовала в подъезд.

Когда дверь хлопнула, раздалось урчание мотора – Стас завелмотоцикл.

«Это розыгрыш, – подумалось Вере. – Жестокий,несправедливый, но… простительный и пусть лучше так, чем… – Мотор во дворевзревел, и Вера услышала, что мотоцикл удаляется. – Нет, не розыгрыш…Жестокая, несправедливая чудовищная реальность!»

Когда рев мотора стих, Вера вошла в квартиру, забраласьпрямо в одежде в ванну и пустила воду…

* * *

Шура никогда в жизни так не напивалась! В хлам, в дым, вдрова… Как там еще говорят? В общем, напилась так, что ни земли под ногами, нимыслей в голове. Даже не в дупель и не в стельку, а еще хуже, потому что непросто ни земли под ногами, ни мыслей в голове, а еще и воспоминаний неосталось… Проснулась после того, как отрубилась, – тошнит, голова болит,жить не хочется, а главное – как пять часов провела, непонятно…

Пить Шура начала еще по дороге на работу. Как поговорила сЧайкой, так, вместо того чтоб на остановку идти, поспешила к Мавре. Мавраторговала самогоном и принимала клиентов в любое время дня и ночи. Шура купилау нее четвертушку и у подъезда сделала три огромных глотка из бутылки. Закускине было, пришлось зачерпывать снег и сосать, чтобы отбить горечь.

Автобус, слава создателю, не опоздал, так что Шура успела наработу вовремя. Да вот только трудиться, как обычно, не могла. Пораскидаламусор по углам, грязь размазала и быстрей в бытовку. А там самогоночка,хлебушек, баночка шпротов. Шура выпила, закусила и стала ждать, когдаполегчает. Но нет, не дождалась.

Пришлось бежать к мужикам, у которых всегда был НЗ.Выклянчила у Федьки Пронькина, недавно устроившегося в их ЖЭК, бутылку –наврала, что должна ею за что-то расплатиться. Выпила, почти залпом. Уже беззакуски. Полегчало на первый взгляд. Но только на первый…

Что она пила потом, Шура вспомнить не могла. Очнулась вподвале ЖЭКа – одежда в беспорядке, рожа помятая, в желудке творится страшное…Сунув два пальца в рот, облегчила его. Затем привела себя в относительныйпорядок и побрела в бытовку, чтобы попить, переодеться и идти домой.

Однако домой ноги не несли. А принесли к четырехэтажномупанельному дому, где жила Чайка. Посмотрев на часы, Шура поняла, что ее тамнаверняка нет. Вышла замуж за Стаса, и они сейчас… Возможно, в ресторане. Аскорее занимаются где-нибудь любовью. Может быть, даже в квартире Чайки, такчто все равно не откроют… И вообще, ей незачем туда идти! Незачем видеть такназываемых друзей, которые разбили ей сердце.

На трезвую голову Шура бы не пошла туда, но сейчас она ещене до конца протрезвела. У нее только земля под ногами появилась. И еще мысли вголове, но такие, что лучше б их не было.

Шура решительно вошла в знакомый подъезд, достигла нужнойдвери и надавила на кнопку звонка.

Никто не открыл, как она и предполагала.

Но Шура не собиралась уходить. Сквозь замочную скважинупробивался лучик света, что означало – в квартире кто-то есть.

«Сейчас я им устрою! – мстительно подумала Шура, сновавдавливая палец в кнопку звонка. – Пьяный дебош, скандал, драку… Все, чтоугодно, лишь бы испортить праздник! Пусть хоть на мгновение ощутят то же, что ия! Хотя они скорее испытают лишь досаду и раздражение, а я… Я умираю от горя!»

На подушечке пальца образовалась вмятина, и Шура оторвалаего от звонка. Но не ушла! А сжала ладонь в кулак и шарахнула им по двери…

Дверь распахнулась.

В прихожей никого не было. Шура вошла, споткнулась очудесные белые сапожки, валявшиеся возле порога.

– Вера! – позвала она, оглядевшись. В комнатах,просматривающихся из прихожей, никого не было. – Вер, у тебя открыто!

В кухне тоже никого не было, а вот в ванной горел свет.

Шура распахнула дверь и увидела Веру. Она лежала внаполненной водой ванне. В красивом голубом платье, в колготах и в пальто. Еебледное лицо, облепленное мокрыми волосами, было отвернуто к стене, но Шурасразу решила – Вера мертва. Покончила с собой, как и ее мать…

– Вера! – страшно закричала она. – Что же тынаделала?

Раздался грохот. Это разбуженная Вера взмахнула рукой,задела флакон с шампунем, и тот упал на пол.

– Что? Кто? – испуганно зашептала Вера, с трудом открывглаза.

– Ты жива? – воскликнула Шура радостно.

– Конечно… – Вера встала. С одежды ручьем лиласьвода, но Чайка, не обращая на это внимания, перешагнула через бортванны. – Я отвратительно спала ночью, вот и отрубилась.

– С тобой все в порядке?

– Более-менее, – ответила она. – Выйди,пожалуйста, я разденусь и натяну халат.

– А почему ты забралась в воду в одежде?

Вера не посчитала нужным отвечать, молча вытолкала подругуза дверь. Когда спустя минут пять она вышла, Шура задала главный вопрос:

– А где Стас?

– Не знаю… – вяло ответила Вера. Она быланепривычно заторможенной. – Наверное, дома.

– Так вы поженились или нет?

– Нет, Шура. Стас передумал.

– Как так?

Вера пожала плечами. Затем прошла в кухню и включила чайник.

– Выпить хочешь? – спросила она у Шуры. – Уменя шампанское есть. Хорошее, французское. Берегла для особо торжественногослучая… – Ее лицо сморщилось, но разгладилось почти тут же. Вера открылахолодильник и достала из него бутылку с ленточкой на горлышке, на которой былинарисованы соединенные обручальные кольца. – Ты опохмелишься, а я длясогрева выпью… Вода успела остыть, пока я спала, как бы мне не заболеть… Умеешьоткрывать?