— Останься в комнате, — просит мужчина, разжимая пальцы, выпуская ладонь смертной. — Прикажи созданиям некроманта приготовить тебе горячую ванну.

Он приближается к камину и наскоро разжигает огонь. За окном еще светло, но он старается для девчонки. Он пропустил слишком многое, необходимо наверстывать упущенное. Не ту тактику он выбрал. Не так необходимо действовать в вынужденном союзе.

Саша так же, как и ангелы, против Андраса, и им необходимо сотрудничать. Так ему кажется.

— Я скоро вернусь, никуда не уходи.

Саша не бросается на него с расспросами: зачем уходит? Куда? Надолго ли? Почему так сразу после возвращения? И почему он ведет себя так нетипично? Все это остается внутри ее разрывающейся головы.

Дворецкий принимает ее указания и обещает приготовить все как можно скорее. Существо уходит, и Самаэль покидает спальню вслед за ним. Девушка присаживается на кровать, рассеяно проводя пальцами по шелковому покрывалу. Она о чем-то забыла.

Создания Манна достаточно долго прожили одни. Они привыкли к одиночеству, к обществу друг друга. Поэтому так остро ощущают присутствие посторонних в доме.

Дворецкий слышит шаги за спиной и глубокое дыхание. Добром это не кончится.

Воин отработанным за века движением хватает существо за шею и прижимает к стене. Они одни в коридоре, отошли достаточно от спальни, значит, смертная не сумеет ему помешать.

Хватит! Достаточно он смотрел сквозь пальцы на этого подозрительного типа. Если другие создания были тупы, не в состоянии даже слово нормально произнести, то это чудовище умнее их всех вместе взятых. Не зря Альфред Манн так доверял ему.

— Что произошло с ней? — усиливая хватку, задает первый вопрос Самаэль. — Что ты и эти маленькие монстры сделали? О чем она говорила тебе перед домом? Что там, в подвале? К чему необходимо приготовиться? Эти маленькие уродцы промывают ей мозги? — он приподнимает Дворецкого над полом за шею, вынуждая того приподняться на носки отполированных туфель. — Отвечай!

Время не пришло. Клод думал, что пришло, но он ошибся. Она не готова. Ее мысли все еще ее. Одного контакта с дневником не хватило. Она слишком сильно держится за себя. Слишком огромное влияние на нее оказывает этот нечеловек. Они были у цели. Он видел в ее глазах отблески других глаз, привычных ему за многие годы. Но он не учел, что наследница привяжется к этому существу. Он запомнил ее в тот первый день в доме, запомнил их. То, как они взаимодействовали, как ругались, в этом не было ни капли тепла. А сейчас…

Нет, надо переждать. Они не торопятся. Ждали столько лет, еще подождут.

— Наследнице хозяина, наверное, стало плохо, — еле слышно из-за захвата просипел Дворецкий, глядя в глаза ангела. — Анабелль и Пол сказали, она переутомилась. Сказали, у нее закружилась голова и…

— Не лги мне, — приложив монстра об стену, перебил Самаэль. — Что они сделали с ней?

— Они дети, — начал оправдываться помощник некроманта. — Они не могли… Они любят ее…

Воин скривился. Любовь? Что они могут знать о любви? В них нет души. Нет ничего светлого и прекрасного. В этих пустых темных сосудах не могло родиться это волнующее чувство. В этих оживленных трупах — рассадник зла и порока. Будь чудовища даже маленькими и похожими на детей, их сущность это не изменит. Они монстры, а монстры не любят.

— Что в подвале? — мужчина решил зайти с другой стороны. — Что Манн спрятал там? Что вы там охраняете?

— Бумаги, — приоткрыл завесу Дворецкий, цепляясь пальцами за крепкую руку захватчика. — Там кабинет хозяина. И мы храним все в первозданном виде. Я рассказал о нем наследнице, и сегодня она, видимо, захотела взглянуть. Это просто дань уважения хозяину.

Самаэль не верит. Он не верит в простоту решений. Не верит, что проще иногда бывает лучше. Нет, все самое лучшее делается при помощи огромных усилий, а значит, обычного разговора не достаточно.

Но что он может сделать этому созданию? Пытки? Нет, ангелы не опускаются до подобного. То, что они держали монстра Манна прикованной, ничего не значит. Они прислужники света, они выше этого грязного насилия.

Уговоры? Он никогда не опустится до того, чтобы начать умолять бездушное существо. Он запятнал себя уже тем, что не убил его, как только увидел. Больше грязи он не потерпит.

Затаиться и ждать? Тактика, применяемая служителями ордена света с начала его создания. Позволить противнику увериться в своей безопасности. Дать ему свободу. Отпустить, дабы потом захлопнуть за ним дверь в темницу, куда приведет его извилистая дорожка тьмы.

— Она ждет ванну, — Самаэль опустил монстра и поправил его задравшийся ветхий жилет. — Постарайтесь угодить наследнице. Позаботьтесь о ней.

Мужчина развернулся и поспешил обратно.

Да. Королева может гордиться им. Он обуздал свой гнев, усмирил ярость, не позволил этим эмоциям затмить разум. Он поступил так, как подобает любому уважающему себя воину. Правда, лучше не сообщать Терезе о том, как он пропустил тот момент, когда чудовища некроманта получили толику влияния над Александрой. Но такого более не повторится. И очень скоро он уведет девчонку из этого дома. Уведет туда, где нет страхов и жутких монстров. Как и обещал.

***

В голове творится сумбур. Сижу в наполненной ванне среди десятка свечей с пенной шапкой на голове и не понимаю, что произошло.

Зачем мы так скоро вернулись обратно? Ведь день обещал быть прекрасным и, наверняка, таким и был, я точно помню, как умудрилась немного поспать под чудесным деревом, листва на котором была на удивление густой — и это в сентябре. Еще ребята хотели показать мне озеро. Показали ли? И я не помню, чтобы мы съели хоть крошку из той еды, что положил нам в дорогу Клод. А ведь там было много всего.

Опускаюсь под воду с головой, но ванная маленькая даже для меня, поэтому приходится согнуть колени. Выныриваю, когда воздуха начинает не хватать. Волосы прилипают к спине, одна свеча тухнет с шипением, когда на нее попадают брызги воды. Не обращаю на это никакого внимания. Пугливая, словно заяц, вздрагивающая при любом шорохе, я веду себя чересчур свободно. Наверное, так на меня подействовала прогулка. Надо будет обязательно повторить.

Вылезаю из ванны, наступая босыми пятками на стылый пол. Нежданный холод заставляет содрогнуться. В ванной тепло, дверь в спальню открыта, и жар от камина добирается и досюда, но я все равно не могу согреться.

Закутываюсь с головой в махровую простыню и возвращаюсь в комнату.

Самаэль встает из кресла при виде меня, вынуждая затормозить. Еще одна странность: когда это воин вдруг стал так интересоваться моим самочувствием? Что за несанкционированные объятия? Я думала, чтобы воин света меня обнял, мне надо записаться на прием к Богу, заполнить заявление в трех экземплярах, и, может, тогда ангел и решится на объятия, с большой неохотой конечно. А тут сам, без каких-либо просьб, без повода, взял и обнял.