Это была медведица с двумя сыновьями. Три кома желтоватогомеха перекатывались друг через друга, беззлобно ворча. Наверное, низкое бледноесолнце казалось им по-летнему жарким. Хельги содрогнулся при мысли, как быХозяева Льдов не надумали еще искупаться: тогда боя не миновать. Медвежатабаловались по-детски, но их возня была игрой юных чудовищ.

– Странно… – проговорил Оттар некоторое времяспустя. – Вагн рассказывал, не так они ведут себя возле жилья!

– А может, это оборотни? – спросил вдругКарк. – Может, это их дом?..

Оттар молча сжал губы, а Хельги нашарил у шеи свойсеребряный молоточек и крепко стиснул в кулаке.

Наконец медведица подняла голову, понюхала воздух и, короткорявкнув, повела детей прочь от берега, в глубь страны. Должно быть, ветердоставил ей оттуда какую-то добрую весть.

– Мудро ты поступил, Карк, что не стал жаритьуток, – сказал Оттар, выпрямляясь во весь рост и выходя из-завалуна. – Запах жареного они слышат удивительно далеко, и по ветру, ипротив.

Оказывается, Карк поймал двух гаг, пока они спали.

– Я выщиплю у них пух, – сказал он со счастливойулыбкой. – Ты говорил, тебе скоро понадобится…

Оттар покачал головой.

– Пух с убитой гаги – мертвый пух, и в нем толкунемного. Мне нужен живой, от гнезда, из которого вышли птенцы. Он счастливее,да и теплее. Я сам его соберу.

Карк понурился и отошел, огорченный. Опять он не сумелугодить.

Когда доедали печеные яйца, Оттар спросил его:

– А где веревка, из-за которой я свалился вчера? Я неотказался бы посмотреть, отчего она порвалась.

Карк ответил:

– Я сжег ее. Мне подумалось, она заслуживала казни.

Дверь дома оказалась сколочена из крепких корабельныхскамей. Твердое дерево хранило следы огромных когтей, но видно было, что жадныйзверь так с ним и не справился. Оттар рассмотрел в щель, что дверь держала изнутритяжелая поперечина. Ее могла отворить только человеческая рука.

И трудно сказать почему, но был у этой двери такой вид,словно она не поворачивалась в петлях уже давным-давно. Оттар громко постучалкулаком, хотя все трое заранее чувствовали – ответа не будет. Оттар постучалеще раз, потом вытащил нож, поддел и выбросил поперечину из заушин. Ссохшийсязапор уступил легко, точно радуясь, что кто-то его потревожил.

Внутри было тихо и холодно. В раскрытый дверной проем падалсноп ярких лучей, но освещал лишь неведомо когда потухший очаг. По сторонамлежала плотная тьма, и Оттар негромко велел Хельги:

– Высеки огонь. Я хочу, чтобы именно ты это сделал.

Хельги молча послушался. Очаг, дрова в котором сгорели лишьнаполовину, затеплился не сразу. Но постепенно мрак отступил, и Хельги увиделлюдей.

Сперва он так и вскочил на ноги, хватаясь за нож: чегохорошего ждать от затаившихся в потемках!.. Однако потом разглядел, что все онибыли давно мертвы, и перевел дух.

Четверо лежали на широких лавках вдоль стен, укрытыепушистыми одеялами. Пятый сидел на хозяйском сиденье, подперев голову рукой. НаСвальбарде совсем не было гнили, и время лишь превратило людей в обтянутыекожей скелеты. Если их не тревожить, они останутся такими же до сумерек мира,до великой битвы Богов.

Оттар подошел к сидевшему и внимательно осмотрел его, некасаясь руками. При жизни этот человек был великаном. Даже теперь его рост иширина плеч бросались в глаза. И он был одет, как одевались халогаландскиевикинги: кожаные штаны, заправленные в теплые сапоги, полушубок мехом наружу…прямые, очень светлые волосы, в которых почти не было седины, спадали из-подшапки на плечи. А на коленях, в ножнах, украшенных резным серебром, дремалдлинный меч.

– Так, значит, все-таки сбылась твоя мечта, Виглаф Воронсын Харальда из Торсфиорда, – негромко сказал ему Оттар. – Я понял,что это ты, еще по кораблю. Но мало верилось мне, что я увижу здесь тебясамого.

Хельги, стоявший с кресалом в руке, едва не выронил его напол. Потом подошел к Оттару и остановился подле него. Сердце бешено колотилось.Так вот почему он не испытал особого страха, увидев мертвого хозяина дома.Негоже бояться родни. Задумчиво склонив голову на руку, перед ним сидел егодед.

У него был пояс с искусно отлитой серебряной пряжкой: вточности такие носили дядя и брат. Еще один пояс-близнец лежал Дома, в заветномсундуке вместе с волчьей курткой отца… И эти мягкие сапоги с вышитыми на нихзнаками рода… такими же, как те, что Хельги старательно и ревниво подновлял насобственной обуви…

И если бы Виглаф Ворон открыл вдруг глаза, они навернякаоказались бы синими, как небо, как студеное море весенним ветреным днем. И онузнал бы внука. Непременно узнал бы…

Хельги чувствовал, что должен заговорить, но волнение душилоего, он не мог справиться с собой и молчал.

– Ну вот, сейчас опять пойдет болтать о родне… –тихонечко, словно про себя, хмыкнул Карк у него за спиной. – Начнет всемдоказывать, что не сбежал от хозяев!

Он хотел насмешить Оттара и побольнее задеть Хельги. Он незнал, какую лавину стронут его слова.

Обида охватила Хельги, как жгучее пламя, как давешняяледяная вода. Обида из тех, за которые в отплату требуют жизнь! Что он сотворилбы дальше, неведомо; Оттар обернулся первым, и Карк покатился по полу, угодивногами в очаг. Он поднялся на четвереньки, глядя непонимающими глазами: за чтотакая награда?.. Верный пес, опять получивший от возлюбленного хозяинавнезапный и жестокий пинок. С его подбородка капала кровь, и Хельги одумался.Не мстят рабам и собакам. Их либо убивают на месте, либо не обращают внимания.

– Пошел вон… – сказал Оттар сквозь зубы, и Карк,горбясь, убрался за дверь. Оттар проводил его взглядом, потом отвернулся. Дажестранным казалось, что товарищи деда не пошевелились, не проронили ни слова…

– Возьми, – проговорил Оттар и глазами показалХельги меч на коленях молчаливого хозяина дома. – На тебя он не обидится.

Кусая губы, Хельги приблизился, посмотрел в лицо сидевшемуи, решившись, бережно потянул наследие своего рода из-под иссохшей руки вкожаной рукавице. Меч дался ему как будто даже с охотой. Он не попыталсявыпасть из ножен и наказать похитителя, как надлежит верному клинку. А рукадеда осталась висеть на три пальца выше колена, словно ветка умершего дерева…

– Ты еще поплывешь к Одину на корабле, ВиглафТорсфиордец, и твои люди вместе с тобой, – проговорил Оттар по-прежнемутихо. – Это я тебе обещаю. Мы вернемся сюда с конунгом и похороним вас какподобает. А теперь нам надо спешить.

Он оглянулся на Хельги – тот стоял совсем бледный, крепкоприжимая к груди меч, – и кивнул ему:

– Гаси очаг, пора нам идти.

– Они не замерзли, – рассуждал Оттар, шагая покаменной пустоши мимо знакомого озерка. – У них там полно было дров. И неголод взял их. Вокруг много дичи, да и ремни на одеждах все целы. Думается мне,они умерли от болезни. У Вагна тоже умер один человек, который не сталдожидаться, пока медвежье мясо прожарится, как следует. Видел ты там белуюшкуру? Может, этот медведь и ломился к ним в дом…