Оттар усмехнулся ему вслед и покачал головой, а Хельгинеприязненно подумал, до чего все-таки Карк был некрасив. Это так: невольникможет быть сколь угодно пригож, но истинной красоты в нем никогда нет и небудет. Не живет красота без мужества и без свободы. А мужественный человек непотерпит, чтобы его называли рабом. Хотя бы это ему стоило жизни. Вот такогонаверняка запомнят красивым. Даже если он был хром, горбат и в придачучерноволос…

Белая спина ледника неистово сверкала на солнце, и Оттаррадостно щурился:

– Вагн говорил, его все время подмывало разведать, нетли чего интересного за перевалом. Но они были заняты охотой, потому что хотелидобыть клыков и шкур для торговли, и никуда так и не выбрались. Мы побываем тамсамыми первыми, ты понял?

Ледник длинным языком уходил вниз, к воде. Дом Вагна и синийкорабль возле него казались игрушечными. Дальше виднелся залив и каменный мыс вего устье; за ним волновалась холодная солнечная синева большого фиорда снеторопливо плывшими айсбергами и бурыми в белых шапках горами на том берегу…Оттуда дул могучий, ровный, стремительный ветер, и из глаз сами собой катилисьслезы. Только ли от холода, или, может, еще от восторга?.. Дурманящий простор,и совсем не такой, как дома, в зеленых горах Раумсдаля. Смешно даже вспомнить,сколь громадным и исполненным тайны совсем недавно был родной уютный фиорд!Чего стоил один заповедный мыс с его Железной Скалой! А теперь все это шапкойможно было накрыть, словно гагачье гнездо с сидящей на нем крапчатой уткой…

Хельги слышал, конечно, что Вальхалла, обитель Отца Богов,была чертогом со многими очагами в полу и со стенами, увешанными оружием. Всетак, но ему с детства представлялось не дымное жилище, пропитанное запахамистряпни, а что-то похожее на морозные, полные света зимние облака… Нет, наместе Одина Хельги точно поселился бы где-нибудь здесь. Боги не возделываютполей, человеческая пища им не нужна. Ну, не нарочно ли была создана эта ширь,чтобы любоваться ею с порога Вальхаллы, – зрелище, достойное героев, аведь был меж ними и отец!..

Каждый человек не просто живет сам. Его грудью дышатбесчисленные поколения рода, все, ушедшие в непроглядную темноту, и все, комуеще не настало время родиться. Глазами сына смотрел на Свальбард ХельгиВиглафссон, которого сожгли в Гардарики. И дед Виглаф, мечтавший повидать этикрая. И оттого вдвое радостней было глядеть по сторонам и шагать вслед заОттаром по камнепаду, взбираясь все выше!

Карк сдержал обещание: действительно навьючил на себя всеприпасы и еще порывался идти первым, особенно когда перебирались через ледник.

– Невелика будет неудача, если я провалюсь… – повторялон умоляюще, заглядывая Оттару в глаза. Но уговорить его не сумел. Оттар сампошел впереди, и однажды снег расступился у него под ногами, обнажив глубокуютрещину во льду. Копье Оттара легло поперек, и он выскочил из ловушки ещепрежде, чем Хельги с Карком подоспели на помощь.

– Впредь наука мне, неосторожному, – сказал он,отряхиваясь и сплевывая в бездонную голубую дыру. – Вот видишь, Карк, мымогли потерять не только тебя, но и всю нашу еду.

Карк молча нагнулся, помогая ему вычистить снег из сапог.Руки у вольноотпущенника заметно дрожали.

А когда они уже сошли с ледника и двинулись дальше вверх кперевалу, позади вдруг раздался удар грома, от которого все трое испуганнообернулись.

– Лед трескается, – сказал Оттар и добавил,подумав: – Так вот почему я не видел ни одной нерпы там, возле края!..

Хельги хотел спросить его, в чем дело, но перехватилнасмешливый взгляд Карка и промолчал.

На самом перевале тоже властвовал ветер – в глаза летелпесок и мелкая пыль. Так всегда, если земля не укутана травяной шубой, непрошита гибкими корнями деревьев. Скрипели под ногами камни, раздробленныеводой и морозом на множество колючих обломков. Больно было идти по ним в мягкихкожаных сапогах. К тому же сверкающая Вальхалла снежных гор и большого фиордане была больше видна; впереди и вокруг лежала голая пустошь, то тут, то тамвздымавшая в небо безжизненные скалы. Лишь морские птицы по-прежнему кружилисьнад головами, да прошмыгнул и скрылся впереди облезлый летний песец…

– Не много потерял Вагн оттого, что не побывалздесь, – сказал Хельги, поправляя лямки мешка. Оттар откликнулся:

– Мне самому мало нравится это нагорье, но мы ушли ещенедостаточно далеко, чтобы о чем-то судить.

А Карк бросил язвительно:

– Ты можешь вернуться, если раздумал идти. Тут близко,и ты навряд ли заблудишься.

Хельги остановился, задрожав от обиды:

– Я не говорил, что хочу назад. И выбирай слова, сынраба, пока я не надумал вогнать их тебе обратно в глотку!

– Хватит ссориться! – остановил их Оттар. – Ятак и знал, Карк, что ты изведешь меня нытьем, а его примешься задирать!

Потом они увидели между холмами небольшой ледник, весьзасыпанный пылью и сильно подтаявший на солнце. У одного края собралось целоеозеро, и в нем шумно плескалось стадо гусей.

Здесь решили устроиться на ночлег. Правда, не из чего былосложить костер, но в мешках сыскались лососи, пойманные уже на Свальбарде иприготовленные в построенной Вагном коптильне, а рядом бежала чистая голубаявода – чего еще?..

У всех гудели усталые ноги, подзабывшие в плавании о дальнихпереходах пешком, но троим сразу спать не годилось. А ну пожалует в белой шубегрозный Хозяин Льдов, привлеченный запахом человека, или подкрадется, горбясьза валунами, потревоженный тролль!

– Первым будешь сторожить ты, – сказал ОттарКарку. – Разбудишь меня, когда солнце доберется до той горы. А ты, –повернулся он к Хельги, – посидишь после меня, пока солнце не встанет вонтам. Запомнил?

Хельги кивнул и подумал, что Оттар выбрал себе самую труднуюстражу – в середине ночи, когда всего сильнее клонит ко сну. Он хотел сказать,что не маленький и не нуждается в поблажках… но Оттар уже спал, с головойзабравшись в мешок в поисках темноты.

.. .Хельги удивился спросонья недружелюбному тычку подребра, разлепил веки и увидел над собой Карка. Правду молвить, глаза открылисьс трудом, и он сразу подумал, что разбудили его слишком рано, не в очередь. Онне ошибся: бледно-желтое солнце, прикрытое легкой дымкой, висело как раз надпервой вершиной из тех, что Оттар указал им накануне.

– Оттару досталось вчера не меньше, чем нам, –сиплым шепотом проговорил Карк, влезая в мешок. – Особенно на льду. Будиего сам, если не выспался, а я не стану.

Хельги промолчал, лишь злорадно отметил, что мешок у негобыл как раз подходящий, латаный-перелатаный и грязный, криво скроенный извонючей лысой овчины… Сидел бы вместо Оттара сам и не перекладывал этого надругих!

От обиды сон как будто пропал, но Хельги знал, чтонепременно задремлет, если не встанет. Он поднялся и тут же застучал зубами,поспешно натягивая штаны. Северный ветер отгонял тяжелые непогожие тучи, нозато сам был по-зимнему жесток. Накануне, пока они шагали в гору, да еще смешками на плечах, холод ощущался как-то не так…