Но в 1988 году Кошель женился на СветеРогачевой, не обратив внимания на то, что невеста старше его на целыхпятнадцать лет. Прожил он с «молодой» женой пять годков, и тут из города Парижаприехала ее родная дочь, Анюта. Несмотря на юный возраст, она уже была вдовой,причем чьей! Ее покойный супруг, месье Дюпон, считался одним из богатейшихлюдей Франции. Но рак не щадит никого, и Анюта стала единоличной владелицейогромного состояния.

Владлен моментально смекнул, что к чему, иначал танковую атаку. Поскольку в любовных баталиях он был опытным воином, товражеская крепость сдалась почти без боя. Света чуть не умерла от разрывасердца, узнав истину, и попыталась рассказать дочери правду об ее избраннике.Но та не хотела ничего слушать. Между матерью и дочерью разгорелся скандал.Владлен мигом развелся, тут же женился на юной вдове и отбыл на берега Сены,где и проживает до сегодняшнего дня в полном благополучии, издает за свой счетстихи, тратит состояние, нажитое Дюпоном, и чувствует себя великолепно. Бывшуюжену он вычеркнул из своей жизни, Анюта тоже не поддерживала никаких отношенийс матерью. Света умерла год тому назад от инсульта в полной нищете. Говорят,ходила собирать у метро пустые бутылки.

– Хороша история? – поинтересоваласьНора.

– Да уж, – вздохнула я.

Впрочем, это не было для меня откровением. Всесобытия были описаны в «Загоне», только там Владимир Кошельков убивает СержаДюпона, чтобы начать охоту за вдовой. Но, в конце концов, писатель имеет правона полет фантазии.

– А Степан Разин?

Нора замолчала. Спустя пару минут онаспросила:

– Вы уверены, что есть реальный прототип?

– Да. Разумов вроде в своих книгахизображал существующих людей…

– Ну не всегда, – поморщиласьКиселева. – Хотя следует признать, что в основном да. Но, наверное, такпоступают многие, пишут о знакомых… Правда, Кондрат в последних книгах совсемраспоясался. Про историю с Париным слышали?

Я кивнула.

– Знаете, в чем заключалась подлость?

– Нет.

– Кондрат взял всего лишь пару широкоизвестных фактов из жизни академика: то, что он женился на девчонке, годившейсяему во внучки, что Иван жуткий бабник и что его аспирантки, прежде чем получитьзаветные корочки с золотыми буквами «кандидат наук», должны были сначалаублажать научного руководителя в койке… Все, больше там правды нет.

Но, как говорил министр пропаганды фашистскойГермании Геббельс: «Возьмите микроскопическую крошку истины и перемешайте ее скилограммом лжи, люди поверят всему безоговорочно». Разумов превратил семьюПарина в сборище монстров. Дочь убивала новорожденного младенца, жена путаласьв любовниках и в конце концов отравила одного из них, как таракана, сам главасемьи придушил в кровати, правда, по чистой случайности, провинциальнуюсоискательницу…

Но читатели съели все, а хорошо знавшие Париналюди засомневались в нем. Вера человека в печатное слово велика, и кое-ктопредпочел разорвать с Париными отношения. Словом, получилось как в анекдоте,«то ли у него украли кошелек, то ли он украл кошелек, но была там какая-тонеприятная история».

– А знаете, почему Кондрат ополчился наИвана? – поинтересовалась Нора, переведя дух.

– Нет.

– Разумов хотел стать членом-корреспондентомРоссийской академии образования, ну честолюбие взыграло. Кстати, туда и впрямьиногда принимают людей искусства, того же кинорежиссера и актера Быкова,например. В общем, он подал документы, а Парин зарубил его кандидатуру, вот нашкиллер и отомстил.

– Кто? – не поняла я.

Нора внимательно посмотрела в зеркало, потоммизинцем поправила левую бровь и объяснила:

– Иван просто взбесился, кинулся бегатьпо редакциям, требуя опровержения. Ему отказывали, объясняли – хуже будет, есликто и не догадался, что главный герой и Парин одно лицо, то после подобнойпубликации в курсе будут все.

Но Ивана заело, и в конце концов он уговорилредактора газеты «Желтуха». А тот, готовый ради тиража на все, дал материал подназванием «Литературный киллер». Правда, эффект от статьи был противоположентому, на который рассчитывал Иван. Злые языки замололи с удвоенным усердием, ате, кто не успел прочитать скандальный роман, бросились в магазины.Издательство спешно допечатало тираж, и в результате Кондрат отлично заработал!

– Значит, вы не припоминаете никого, ктоносил бы фамилию, похожую на Разин?

Нора только покачала головой:

– Подумаю обязательно, но если Кошель иКузнецова моментально пришли на ум, то Разин?.. Нет, не понимаю пока.

Едва я открыла дверь квартиры Разумовых, как внос ударил не слишком приятный запах.

– Девушки! – крикнула я. – Вашкекс сгорел!

– Нет, – отозвалась Лиза, – мыего еще не сделали.

– Ну да? – удивилась я, входя накухню. – За такое время?

– Рецепт дурацкий, – пробормоталаМаша Гаврюшина, чиркая спичками.

Я окинула взглядом стол. Так, миска, в которойвздрагивает жидкое тесто, изюм, цукаты…

– В чем дело? Духовку зажечь? И вообще,что это ты делаешь?

Маша швырнула спичку.

– Вот зараза, гореть не хочет!

– Кто?

– Сода! – в один голос ответилидевочки. – Который час бьемся, а она не вспыхивает, просто измучились.

На клеенке и впрямь высилась куча обгорелыхспичек и стояло блюдечко с белым порошком.

– Ничего не понимаю. Зачем соде гореть?

– Говорю же, – вздохнулаГаврюшина. – Рецепт кретин придумал, вот смотрите.

Я быстро прочитала – молоко, яйца, соль,масло…

– А при чем тут горелая сода?

– Да вот, – ткнула Лиза пальцем встрочку. – Погасить соду! А как ее погасить? Сначала зажечь надо!

Прикусив нижнюю губу и еле сдерживаявырывающийся из груди хохот, я вытащила бутылку с уксусом и капнула в блюдечко.Раздалось шипение, и полезла обильная пена.

– Вот, кондитеры вы мои, это и значит –погасить соду!

– Ну и дура ты, Гавря! – с чувствомпроизнесла Лиза. – Из-за тебя мучились!

– Уж прямо, – буркнула Маша, –а кто в соду зажигалкой тыкал?