Там возвышалось серое строение, лишенное всяческихархитектурных излишеств, габаритами сравнимое с кораблем крейсерского класса.Сложенное из серого бутового камня, в зазорах кладки растет зеленый мох, узкиеокна-бойницы – вылитая цитадель средневекового города. Вокруг нее тоже былвырыт ров, чуть уже крепостного, но до краев заполненный той же мутно-зеленойводой. И через этот ров тоже был перекинут мост, ровно такой же широкий, как итот, за заводскими воротами.

– Ничего интересного,– пожал плечами близнец.–Для вас, по крайней мере. Сборка вооружения для Небесной Гвардии. Секретныйцех.

– А можно, я сам буду решать, что мне интересно, а чтонет?– едко заметил Монах.– Может, ты за меня и отчет напишешь?

– Туда без специального допуска нельзя. А у вас полномочия,насколько я понимаю, не…

– Эй, парни, я не понял: вы что, препятствуете нашемурасследованию или мне показалось?

Близнецы переглянулись. – Это не имеет отношения к вашемурасследованию.

– К расследованию убийства директора любая мелочь можетиметь отношение,– назидательно вставил Сварог.

– Вот именно!– подхватил Монах.– Тем более –секретный цех… А вдруг убийство связано со шпионажем? Кто у вас пропускавыписывает?!

– Министерство Внешней безопасности. Лично министрРолн-Терро.

О-па. Он же – господин Чофо-Агайр. Но Монаха так просто былоне остановить.

– Кто на заводе связан с министерством, кто отчитывается?Кроме покойного, я имею в виду.

– Я узнаю,– сдался один из близнецов и, кивнуввторому, неторопливо двинулся куда-то в сторону административных строений.

Сварог с Монахом присели на оставленную посреди площадкимежду цехами грузовую тележку. Оставшийся с ними сопровождающий прохаживалсянеподалеку.

– Не пустят ведь,– тихо сказал Сварог.

– И что с того? Зато узнаем, кто в том цеху верховодит… Зелоне нравится этот цех. Мыслю я, что здесь и делают «Стеклянный дождь»… И самзавод не нравится. Зело гнило тут, прав Гиль-Донар.

– Согласен,– наклонил голову Сварог.– Хотя соборонкой всегда так, уж поверь…

Близнец вернулся быстрее, чем ожидалось, сказал хмуро:

– Господин заместитель по безопасности ждет. Он ответит навсе ваши вопросы.

В сопровождении близнецов Сварог и Монах вернулись немногоназад, но на этот раз здание администрации обогнули с тыла и остановились передневзрачной серой дверью с невразумительной табличкой: «Отдел подготовки».

– Прошу.

За дверью обнаружилась недлинная узкая лестница, ведущаякуда-то в подвальные помещения. Здесь было сухо, тепло, светильники равномерноосвещали чистый каменный пол, крашеные стены, блестящие перила лестницы.

– Многие административные помещения перенесены подземлю,– объяснил один из провожатых, который именно, Сварог уже непонимал, запутался в этих парнях из ларца.– Так удобнее.

– Штаты раздувать не нужно,– проворчал Монах и сталспускаться.

Подземным коридором шли недолго – мягкая, скрадывающая шагиковровая дорожка привела их в полукруглый зал с четырьмя лифтами по диаметру,близнец нажал кнопку одного из них.

– Эй, куда это мы?– насторожился Монах.

Но было поздно. Двери всех четырех лифтов стремительнораздвинулись, исчезая в толще стен, из шахт хлынул яркий свет, и оттуда… Нет,никакие это были не шахты. Из ярко освещенных помещений за лифтовыми дверямиломанули люди в комбинезонах, с оружием, напоминающим короткоствольныеавтоматы; враз наводнили полукруглый зал, рассредоточились вдоль стены. Их былочеловек десять – бойцов-близнецов… Хоть и разного возраста и роста, разногообличия, однако было в них что-то неуловимо общее, делающее похожими друг надруга.

Рука Сварога метнулась к карману… Револьвер он оставил напроходной.

– Что это значит?!..– Монах вскинул ладони надголовой, растопырил пальцы, на их кончиках заплясали голубоватые огоньки…

И погасли.

И ничего больше не произошло. Бойцы стояли неподвижно,опустив стволы автоматов… но пальцы держали на спусковых крючках.

– Вас же предупреждали,– раздался мелодичный женскийголос, доносящийся, казалось, со всех сторон,– что на территории заводаприменение магии запрещено. На всей территории завода работают подавителимагического излучения… Монах, да опусти ты руки. И не делай вид, что оскорбленстоль наглым отношением к полицейскому чину… Ну, успокоились? Теперь внимание,выхожу на сцену.

Сварог и Монах обернулись.

Из дверей лифта за их спинами неспешно, с легким жужжаниемвыкатилось инвалидное кресло. А в нем сидел… сидела… Бляха-муха… Монахбеззвучно выругался.

Да и Сварог, признаться, растерялся в первый момент. И былоот чего.

Одно можно было сказать точно: существо, восседающее винвалидном кресле, было человеком. По крайней мере, когда-то в прошлом. Но вотчто касается пола и возраста…

Блики от светильников причудливо отражались на его розовом,бугристом, поросшим редкими седыми волосенками черепе. Точнее, только на правойполовине черепа – поскольку вторая половина была… нет, это был не шлем, немаска, не искусный грим. Вторая половина черепа была металлической: гладкаяматовая полусфера заменила собой половину головы, от макушки до левой брови. Иот этой полусферы тянулись, скрываясь где-то за спиной существа, какие-тошланги, провода, прозрачные трубочки, в которых безостановочно пузырилась,пенилась густая розоватая жидкость…

Правую сторону лица вдруг исказила судорожная гримаса,раздвинув губы в подобии улыбки и обнажив крупные белые зубы,– при этомлевая сторона, изуродованная лишайником ожога, осталась неподвижной. Губыбеззвучно задвигались, и откуда-то из-за кресла – из динамиков, что ли?–донесся все тот же мелодичный голос:

– Ну что, нравлюсь я тебе, Монах? Кажется, в свое время тыиспытывал ко мне некие чувства…

Эта интонация, этот изгиб вывернутых губ, форма носа, блескглаз – единственно живых, горящих на мертвом покалеченном лице…

И вдруг словно лампа зажглась перед Сварогом, высветивскрытую под уродством правду.

Он узнал существо в инвалидном кресле.

Все ж таки это была женщина. И вовсе не потому, что былаодета в женское платье с глухим воротом и подолом до пят.

Сварог перевел дух и негромко сказал:

– Привет, Щепка.

Существо в кресле рассмеялось правой стороной лица,неторопливая струйка мутной слизи потекла изо рта по подбородку. Смех был похожна дребезжание.

– Щепка…– сказало оно, успокоившись… Нет, не оно.Все-таки она.– Давненько меня так не называли.