– Отпусти! Я не хочу с тобой совокупляться! Да с кем угодно, лишь бы не с тобой!

Эти слова похоронными барабанами стучали у меня в голове. Набатом бились в висках. Так меня ещё не унижал никто. Даже враги уважали меня, а эта цварга… Я, конечно, понял, что она лживая тварь, но не мог себе представить, что настолько. Она учила меня всем этим порочным поцелуям, она прикасалась ко мне так, как не стала бы делать ни одна ларка. Она принесла настолько острое удовольствие, о существовании которого я даже не подозревал. А затем просто втоптала в грязь. Вначале надела штаны, а затем сообщила, что кто угодно достоин её, но не я. Вспомнил вкус её сладких, пахнущих лесной ягодой губ и застонал.

Что ж, она сама заявила о хайде. Пожалуй, так будет лучше для нас обоих. Сегодня вечером я раз и навсегда вычеркну её из своей жизни. Отпустить – не могу. Причинить боль – тоже. Но сделать так, чтобы ей пришлось остаться на Ларке – легко. После хайды любая женщина понесёт ребёнка. Когда Лейла забеременеет, она станет принадлежать моему клану.

* * *

/Шарршеорон. Лейла Виланта/

Мои чувства напоминали бескрайнюю, выжженную солнцем равнину. От них не осталось ничего. Я эмоционально перегорела, как перегорает старенькая галогеновая лампочка. И вроде бы электричество к ней подведено, но она не горит. Такой и я была сейчас. Вроде бы вокруг меня жизнь продолжалась, но я чувствовала себя так, будто время остановилось. Несколько ларок, в том числе и Лея с Майей, суетились вокруг меня. Девушки что-то щебетали, делали мне причёску, одевали в длинное полупрозрачное белое платье…

В голове всплыла некогда услышанная фраза, и сейчас она показалась мне особо изощрённым издевательством.

– Ты не переживай, если у тебя ребёночка в этот раз не получилось, то вождь Шаррше обязательно хайду устроит.

Устроит. Уже устроил.

Взгляд скользнул в окно, которое как раз выходило на площадь, где ларки складывали огромный костёр в виде окружности. Тонкие тлеющие сосновые ветки, лиловые цветы и чёрная кора деревьев-исполинов. Солнце неумолимо клонилось к закату. Сизо-голубой дым порывами ветра доносился в моё окно, смешиваясь с цветочным ароматом и мысленно отправляя меня в прошлое. В деревню. В голове слегка помутнело, тело отреагировало по-своему. Налилось свинцовой тяжестью, разомлело.

– Я не буду в этом участвовать! – Будешь, Лейла. И мы оба знаем, что тебе понравится.

От омерзения я передёрнула плечами.

– Закройте ставни, – произнесла тихо, но повелительно.

Девушки переглянулись, и одна из них проворно стала закрывать окно, ведущее на площадь.

– Холодно, да, гостья вождя? Не переживай, в костре будет жарко, – захихикала ларка.

Я ничего не ответила.

– Ох, и повезло же тебе, Лейла, – завистливо вздохнула Майя. – И Арх-хан внимание уделил, а теперь ещё и хайду в твою честь объявил. Видать, крепко ты ему приглянулась, раз позаботиться решил. А хайда бывает так редко, что мне-то теперь ещё как минимум полгода ждать…

Позаботиться? Скорее наказать и втоптать остатки моей гордости в грязь, гнусным и насильственным способом заставив меня остаться на Ларке. Арх-хан умён, в этом ему не откажешь.

– Уйдите, пожалуйста.

Сама не поняла, как эти слова вырвались из моих уст. Было слишком тошно находиться среди ларок и чувствовать, что тебя как ягнёнка ведут на заклание, а при этом все вокруг радуются, точно происходит какой-то праздник. Невыносимо. Омерзительно.

– Да-да, конечно, – девушки засобирались.

– Может, что-нибудь принести? Успокаивающий отвар? – уже в дверях спросила Лея.

Я растерянно посмотрела на свои руки. Самым лучшим успокоительным средством для меня был бы коммуникатор, который у меня отобрали. Уверена, что если бы смогла сообщить Аарону о том, что мне нужна его помощь, то он вызволил бы меня из цитадели ещё до хайды… А теперь? Что мне остаётся теперь? Хотя всё же кое-что я могу.

– Да, принеси мне кусок мяса, пожалуйста. Я голодна.

– Мяса? – переспросила Лея и растерянно посмотрела на меня. – Но такая пища накануне таинства не полагается, это будет тяжело для организма…

«Тяжело для организма окажется то, что будет происходить как раз на вашем так называемом таинстве. Если я вообще смогу это пережить», – подумала я, с содроганием вспоминая размер разжигаемого костра на площади.

– Я хочу родить крепкого сына. Мясо сделает из него сильного воина.

Лея закивала, не почувствовав фальши в моём голосе. Для ларок всё, что было связано со здоровьем потомства, являлось почти что священным. Девушка и в мыслях представить себе не могла, что я попросила мясо не ради того, чтобы его съесть, а ради того, чтобы заполучить острый нож.

– Да-да, конечно, у нас просто обычно мясо едят уже после хайды, но если ты хочешь сейчас, то, думаю, в этом не будет ничего плохого. Я попрошу, чтобы его приготовили как можно быстрее.

Я выдавила из себя слабую тень благодарной улыбки и облегчённо выдохнула, когда дверь за ларками закрылась. В который раз скользнула взглядом по комнате, пытаясь отыскать что-либо, что можно будет использовать как оружие, и наткнулась взглядом на собственное отражение в зеркале. С той стороны гладкой поверхности на меня смотрела очень красивая девушка в длинном воздушном белоснежном платье с огромными испуганными глазами. Распущенные тёмные волосы густыми локонами ниспадали ей на оголённые плечи и спину, оттеняя и без того бледное лицо и искусанные алые губы. Я узнавала себя и не узнавала одновременно. На Цварге белый цвет считался символом чистоты души и намерений. Порой этот цвет называли муассанитовым, как пики драгоценных гор, что возвышались над городами. Цварги предпочитали надевать белое платье в тот день, когда выбирали себе мужчину в спутники жизни. Когда-то и я думала, что надену белое платье в день этого радостного события. Я грустно усмехнулась очередной злой насмешке Вселенной.

За окном послышались первые звуки барабанов и короткие яростные выкрики мужчин. Воины начинали сражение за возможность участвовать в хайде и получить награду. Ритмичные удары в кожаные мембраны вызвали по моему телу неприятную гусиную дрожь. Внутри всё сжалось.

Я отвернулась в поисках того, на что могла бы отвлечься, лишь бы не слышать нарастающей барабанной дроби, отдающейся внутренней дрожью. Взгляд упал на штаны со сломанной магнитной застёжкой, что когда-то я одолжила у Моник. Кажется, это было в другой жизни. Из бокового кармашка торчал крошечный диктофон. Я нервно рассмеялась. Электронный малыш таноржского производства оказался крайне живучим. Ударопрочный и водоотталкивающий корпус помогли пережить ему и нападение хтэрра, и стирку в бочке в деревне, и даже сегодняшнее проникновение в кабинет вождя клана. Я осмотрела поцарапанный диктофон, присела на кровать и машинально нажала единственную круглую кнопку.

«… что свидетельствует о том, что Вечный Лес является уникальным единым организмом. Ни на одной планете Федерации Объединённых Миров такого феномена до сих пор не встречалось. Диаметр стволов колеблется от ста шестидесяти до ста восьмидесяти сантиметров, что говорит о том, что каждому из деревьев приблизительно от трёхсот до пятисот лет. Установить возраст Вечного Леса более точно, к сожалению, не представляется возможным. Я почти уверена, что ларки воспримут бурение ствола любого из деревьев как надругательство над их религией, так как они примитивно олицетворяют каждый из исполинов с душами умерших вождей. При ближайшем рассмотрении стволов мне удалось заметить, что у некоторых кора с южной стороны заметно светлее и более сморщенная. Предполагаю, что растениям не хватает минеральных веществ, что неудивительно при такой плотности высадки. Скорее всего, если вырубить часть стволов и сделать лес более разреженным, то это принесёт всеобщую пользу. Деревья перестанут спорить из-за недостающих ресурсов, а Танорг получит ценный материал…»