Я остановила запись и вновь её переслушала. Выходит, священный Вечный Лес – уникальный единый организм, которому, судя по диаметру стволов, несколько сотен лет. Занятно, если не сказать удивительно. А ещё Моник отметила, что многие деревья на её взгляд испытывают недостаток полезных веществ. Перед глазами вспыхнула картинка, как мы убегали от диких кошек. Как-то само собой вспомнилось, что деревья светлели, чем ближе мы подходили к кромке леса. Насыщенный тёмный оттенок горького шоколада сменялся светло-коричневым цветом кофе, в который добавили молоко и сливки, а на границе с пустыней они были почти что белыми.

А что если Моник ошиблась, и кора на деревьях светлее совсем по другой причине? Не от нехватки минеральных веществ, а от того, что Вечный Лес с чем-то борется и как единый организм пытается противостоять болезни, вытягивая ресурсы из соседних стволов? В этом случае, чем плотнее лес, тем больше шансов противостоять песчаным червям и сохранить почву. В голове всплыла картинка с абсолютно безжизненными Сухими Песками. Ни колючки, ни жалкого кактуса, ни мелкой песчаной мышки. Ничего. Лишь чёткая граница между лесом и песками, и пумы, которые боялись даже приблизиться к пустынной части Ларка. А затем я вспомнила волдыри на собственных руках от соприкосновения с валуном, спасшим нам с Моник жизнь. Догадка озарила меня мгновенно. Почва под песками ядовита от слюны хтэрров, и Вечный Лес – единственный защитник Ларка от хищный червей. Мне необходимо было посмотреть снимки из космоса, чтобы убедиться в правильности моей теории, но внутри росло чувство уверенности, что догадка верна.

Я вскочила с кровати и закружила по комнате. Если предположить, что Вечный Лес сдерживает распространение пустынь, являющейся следствием жизнедеятельности хтэрров, тогда, основываясь на этой гипотезе, можно попробовать спасти планету. Поделить пустыни на сектора, посадить саженцы исполинов, нейтрализующие яд в почве, провести орошение. Правда, остаётся масса вопросов. Джереми что-то говорил, что песчаные черви населяли планету десятки тысячелетий назад. Почему они выползли на свет только сейчас? Как планета спасалась до того, как на ней вырос Вечный Лес?

Я готова была рассуждать и дальше, но в этот момент дверь в мои апартаменты без стука открылась, и радостная Лея внесла поднос с огромным куском мяса на тарелке и столовыми приборами.

– Лейла, всё уже готово! Для тебя хайда начнётся через десять минут. Кушай быстрее, тебя все ждут! – заявила ларка с порога.

Мои мысли оборвались так же стремительно, как падает подбитая птица. Какие-то доли секунды я всё ещё испытывала восторженный подъём, а затем осознала произнесённые служанкой слова. Перевела взгляд на острый нож на подносе и медленно кивнула.

– Да, хайда… Точно. Я совсем забыла. Сейчас выйду, дай мне только минутку.

Лея посмотрела на меня удивлённо, но молча вышла за дверь.

* * *

/Шарршеорон. Арх-хан Шаррше Варкхарий Вакхаш/

Я мрачно глядел на костёр, который специально велел собрать под окнами Лейлы. Мои лучшие воины сражались за то, чтобы участвовать сегодня в хайде в честь иномирянки. Я не стал лгать им и открыто сообщил, что она цварга. Думал, многие откажутся, но нет, как оказалось, после моего известия желающих стало лишь больше.

Ларки шумно сражались, ударяя друг друга кулаками в корпус. Ароматы коры, цветов и мха зикку, которым обмазались ларки, чтобы участвовать в хайде, должны были долететь до её апартаментов. Сжал челюсти до скрипа зубной эмали, пытаясь убедить себя, что поступаю верно. Дым костра расслабит её, подготовит к хайде. А когда она войдёт в круг, мох зикку довершит начатое. Она будет хотеть любого из мужчин, что сражаются за неё. Всё будет по законам Ларка. Никакого насилия. Лишь то, что сама хочет женщина. Никакой боли. Лишь наслаждение.

Но если я поступаю правильно, то какого шварха на душе так гнило и воняет распотрошённым хтэрром? Я увидел, как Шонхорн с лёгкостью отбросил одного из моих воинов за линию костра, и с удивлением услышал хруст коммуникатора, зажатого в левой руке. Того самого, что я снял с запястья Лейлы перед тем, как отправить её готовиться к хайде.

Тлеющая кора и цветы потрескивали и чадили иссиня-чёрным, почти непроглядным дымом. Слуги старались угодить мне и потому даже в костёр бросили зикку. Я всеми фибрами ощущал, что вместе с костром точно та кже дымится и моя выдержка. Собственные нервы были натянуты как тетива в луке.

– Мой вождь. – Ридарг оторвал меня от созерцания того, что творилось на площади.

– Что?! – рявкнул на начальника безопасности цитадели.

Ридарг непроизвольно сделал шаг назад и низко поклонился.

– Мой вождь, вы велели сообщить, когда всё будет готово. Я уточнил, цварга уже собрана.

В эту секунду барабанщик сбился с ритма, а костёр неожиданно громко затрещал и произвёл целый сноп огненно-красных искр. Несколько веток занялись ярким огнём.

– Тогда что стоишь? Вели вести её сюда, – произнёс, ощущая внутренний дискомфорт от отданного приказа. – И пускай костёр притушат водой. Девушка не должна обжечься или пострадать.

– Будет сделано. – Ридарг коротко кивнул, а затем вновь обратился: – Мой вождь, а вы точно не будете участвовать в хайде?

– Точно.

Ответил так же коротко и быстро, как нанёс сегодня утром смертельный удар хтэрру, что осмелился вылезти близ Шарршеорона. Больше я такой глупости не допущу. Не поддамся на магию её синих глаз.

Начальник безопасности несколько долгих секунд смотрел на меня, затем скользнул взглядом по моим рукам, поджал губы и удалился. Я был рад тому, что Ридарг никак не стал комментировать мой поступок. Всё-таки он был начальником безопасности цитадели уже много лет, и найти второго такого верного и опытного человека на эту должность было бы сложно.

В какой-то момент барабаны застучали громче, раздались громкие крики, хлопки и улюлюканья со стороны мужчин, что стояли в центре костра. Сквозь пелену дыма отчётливо проступила тонкая темноволосая фигура в невесомом белом платье. Я поднял руку, чтобы призвать ларков к тишине, но вслух так ничего и не сказал. В горле внезапно образовался ком. Ещё никогда я не видел Лейлу такой красивой. Полупрозрачная ткань подчёркивала хрупкость ей фигуры, оттеняла не знающую загара молочную кожу и волосы цвета коры исполинов, растущих в Вечном Лесу. На бледном, но спокойном лице как две ночных звезды ярким огнём горели глаза. Лейла не шла – плыла, и все перед ней расступались. Когда она вошла в центр круга, всё неожиданно смолкло. Барабаны, ларки, треск костра.

Несколько секунд я смотрел на красивое женское лицо, под маской которого оказалась такая расчётливая и коварная лгунья. Она молчала, а мне казалось, что ещё чуть-чуть, и я оглохну. «Да с кем угодно, лишь бы не с тобой!». Что ж, Лейла, ты получишь то, о чем просишь. Я сжал челюсти и медленно опустил руку. Это стало сигналом начала хайды.

* * *

/Шарршеорон. Лейла Виланта/

Я не помню, как оказалась в центре костра. Ларки расступались передо мной, как море расступается перед ледоколом. Вокруг клубился густой иссиня-чёрный дым, и вспыхивало оранжевое пламя, а я медленно шла, не разрешая себе остановиться. Мелкие камушки, тлеющие угли и тонкие ветки больно впивались в босые ступни. Барабаны часто и напряжённо стучали, отсчитывая последние мгновения перед тем, как начнётся моя хайда. Мужчины что-то возбуждённо выкрикивали. Я не вслушивалась. Я просто шла, стараясь лишний раз не вдыхать аромат зикку, что предательским шлейфом укутал всю площадь цитадели. Внутри тугим узлом переплелось множество эмоций, но я изо всех сил старалась их подавить. Арх-хан хочет, чтобы я слёзно на коленях умоляла его отменить хайду и унижалась ещё больше? Не дождётся.