– Мы близнецы, – подхватила Патти.

Они выглядели совсем непохожими друг на друга. Одна – оттенков сухого песка, другая – влажной земли. Одна даже казалась старше другой на пару лет. И матери у них были разные. Но Агнес кивнула.

– А Джейк – мой двоюродный брат, – добавила Патти, указывая на него большим пальцем.

Агнес прищурилась в его сторону.

– Это правда?

– Ага, – ответил он. Голос у него оказался ниже, чем она ожидала. Волосы на лице не росли, а говорил он как мужчина. И, в отличие от его плеч, в голосе не чувствовалось безропотности. Он выдержал ее прямой взгляд.

– А у меня есть мертвая сестра, – сказала Агнес.

– Отстой, – откликнулась Селеста.

– Так что, – спросила Патти, – твоя мама правда вернулась в Город?

– Ага, – кивнула Агнес. – И он ее убил.

– Значит, и она умерла?

– Да.

– Хм. – Селеста задумалась. – Тогда почему же твой папа сказал, что беспокоится за нее?

– Глен? Он не смирился с тем, что ее нет.

– Печально, – пробормотали Близнецы.

Агнес кивнула.

– Я говорю ему, что она не вернется и что нам хорошо и без нее.

Ничего подобного она Глену не говорила. Они редко упоминали о матери. Но, если бы он спросил, так бы она и сказала. Она считала, что, если он узнает, ему будет легче. Как стало легче ей с тех пор, как она решила, что такой получилась история ее матери.

Близнецы кивнули. Бросив взгляд на Джейка, Агнес увидела у него на лице недоверие.

– Как она умерла? – невнятно спросил он.

Агнес заморгала.

– Я же сказала. Город убил ее.

– Помню, но как?

– Не знаю.

– Откуда же ты тогда знаешь, что она умерла?

– Просто знаю, – отрезала Агнес.

Близнецы обменялись настолько многозначительными взглядами, что Агнес представилось, как они делятся всеми мыслями сразу.

– Ну, если и вправду убил, это меня не удивляет, – заявила Селеста и покачала головой точно так же, как на виду у Агнес это недавно делала Хэлен, ее мать. – Честно говоря, по-моему, невозможно пожить здесь, а потом вернуться в Город и выжить. Там же воздух вмиг тебя убьет.

– Наповал, – поддержала Патти.

– Да уж, – согласился Джейк.

– И в Городе до сих пор полно больных детей?

– В самую точку, – выпалила Селеста.

– А ты болела?

Селеста покачала головой:

– Когда была младше. Но теперь уже нет.

– Но мы имеем полное право быть здесь, – вмешалась Патти.

– Ну-ну, – мягко, успокаивающе прервал Джейк. – Остынь, Патти.

Патти запыхтела, как олень в опасности, потом смерила Агнес ехидным взглядом.

В молчании они прослушали несколько строк из Инструкции – того раздела, где говорилось о системе штрафов в штате Дебри. Штрафы за мусор, штрафы за проникновение в запретные зоны. Самым нелепым, на взгляд Агнес, был немалый штраф за умирание. Они читали, а она сомневалась, что они вообще понимают, что это значит, настолько странно это звучало. Однажды Карл объяснил ей это правило, прыгая через реку с камня на камень. Даже если труп, если повезет, станет пищей падальщиков, одежду и личные вещи понадобится забрать, чтобы уменьшить воздействие на природу, и их поиски обычно приравниваются к спасательной операции, расходы на которую придется оплатить семье умершего или ближайшим родственникам. «Вот тебе еще одна причина оставаться в живых», – сказал ей Карл.

Джейк снова занялся своей обувью, то и дело откидывая волосы, чтобы посмотреть, как продвигается чистка.

– Знаешь, ты ведь умрешь здесь, – негромко сказала Агнес. – И тогда придется искать твой труп и по воздуху вывозить то, что от него останется.

Близнецы заржали.

– Вау, – хором выпалили они.

Агнес помахала ладонями перед глазами, притворяясь слепой.

– И все из-за твоих волос.

Джейк серьезно кивнул.

– Все мы умрем, – он откинул челку. – Когда-нибудь.

Селеста театрально рухнула на вечерний песок. Патти тут же последовала ее примеру.

Агнес уставилась на них, склонив голову набок.

– Им больно? – спросила она Джейка.

– Переигрываешь, – сказала с земли Селеста. Она приподнялась на локте и улыбнулась, прежде чем на ее лицо вернулось более привычное хмурое выражение. – Придется тебе объяснить нам, что тут вообще такое, – продолжала она, испепеляя взглядом деревья, реку, пролетающих птиц и запачканные землей мокасины Агнес. – В смысле, что за херня это место?

– Это Дебри, – ответила Агнес.

– И? Ну и что это такое?

Агнес посмотрела на Джейка.

– Это Дебри, – повторила она.

В изнеможении закатив глаза, Селеста снова повалилась на песок.

Близнецы возвели взгляды к небу, Агнес отошла. Они утомили ее.

– Звезды здесь не особо лучше, – услышала она, как сетует Селеста.

– Как раз думала о том же, – отозвалась Патти.

– Ну и какой смысл?

– Вот-вот.

Агнес еще раз оглянулась на Джейка, который по-прежнему смотрел ей вслед. Почувствовала, как сгорбилась ее спина под его пристальным взглядом, и распрямилась. Ее так и подмывало стукнуть его, поэтому она со всех ног помчалась туда, где разделывали мясо взрослые, к числу которых она принадлежала.

* * *

На следующее утро они взялись ломать лачуги, построенные Новоприбывшими. Доски и древплиты таили в себе множество опасностей – ржавых штырей и гвоздей, тонких зазубренных заноз и плесени.

Агнес в одиночку трудилась над маленькой постройкой. Снаружи она была обита крышками от старых ящиков из-под яблок. Стены украшали пыльные, потрескавшиеся виды идиллических фермерских садов. По полу лачуги шныряли песчаные крабы. Агнес оторвала одну из крышек, пыль и мелкие опилки облаком окутали ее. Попытки прикрыть рот не помогли. После нескольких досок Агнес вывалилась наружу, сотрясаясь всем телом в приступе кашля. Скорчившись и схватившись за живот, глядя, как все вокруг расплывается перед слезящимися глазами, она вызвала в памяти давнее прошлое, и ее желудок скрутило ужасом. Ей вспомнилась она сама в маленькой спальне, сжавшаяся в розовой кроватке и кашляющая в розовые простыни до тех пор, пока на них не появились алые брызги, освещенные отсветом ночных огней Города. Мысленно она увидела, как вбежала мать, подхватила ее, прижала к груди и помчалась в коридор, по бесчисленным лестницам в другую квартиру. Там было пусто, пахло хлоркой. Квартира принадлежала частному врачу, которому мать платила за экстренную помощь. Почти никто из врачей теперь не брался за экстренные случаи, потому самих экстренных случаев больше не было. Из-за перенаселенности их воспринимали примерно как судьбу.