Я быстро прочитала инструкцию, чтобы действовать увереннее.Я не очень хорошо отношусь к лей-линейной магии, потому что получилаклассическое образование по более медленной, хотя не менее мощной магии земли.В ней используются зелья и амулеты, а энергия для работы заклинаний берется урастений, а они уже питаются ею от лей-линий. Они ее фильтруют и смягчают,поэтому магия земли не так опасна и действует медленнее, чем магия лей-линий,но достает дальше — изменения, созданные магией земли, обычно реальны, а неиллюзорны, как добрая половина лей-линей ной магии. К примеру, подобравподходящее заклинание земной магии, я могла бы стать ниже ростом, а не казатьсяниже ростом.

В лей-линейной магии для извлечения из линий энергии с Цельюизменения реальности используются ритуалы и песнопения, отчего магия этого видадействует быстрее и резче, но черных колдунов лей-линий раз в десять больше,чем черных колдунов земли. Если не считать случаев, когда приличной долейбезвременья закорачивают нервную систему изменяемого, эти изменения — иллюзии,и могут быть преодолены силой воли.

Мой отец, пока был жив, постарался направить меня к магииземли. С этим решением я полностью согласна, но у меня есть и кое-какое умениеработать с лей-линиями, и если оно поможет мне перестать чихать, что в томплохого? И, собираясь заняться белыми чарами, лежащими передо мной, я решила,что это заклинание пятисотого уровня вполне в моей власти.

Довольная, я стала собирать необходимые предметы.

— Белая свеча, — бормотала я про себя, мелькомвспомнив пачку именинных свечек у меня в сумке, которую я прихватила вместе свином из сирени. Но потом я вытащила из ящика с вилками и ножами — там она уменя хранится — свечку, которую уже зажигала пару раз. Она благословенная, чтодаже лучше. — Одуванчик? — Я вопросительно посмотрела на Дженкса.

— Сейчас будет, — ответил он, радостно взлетая с ковшаи выскакивая в дыру для пикси в москитной сетке кухонного окна.

У меня были прошлогодние сушеные одуванчики, но я знала, чтоДженксу приятно будет мне что-нибудь собрать.

Он вернулся почти сразу, неся влажный от росы нераскрывшийсяцветок. Отогнав от окна детишек, он положил одуванчик рядом с кособокойпентаграммой, которую я начертила на переносной грифельной доске. Она размеромс лэптоп, и у нее есть крышка, защищающая ее при переноске.

— Спасибо, — сказала я, и он кивнул, вспорхнул иприземлился на учебнике.

— Будешь ставить круг? — спросил он несколькобеспокойно, и когда я кивнула, добавил: — Я… это… посмотрю с подоконника.

Пряча улыбку, я сдвинула все барахло на одну половину стола,чтобы можно было и работать, и видеть Дженкса.

— Лекарственное заклинание, — пояснила я. —Зачем рисковать?

Дженкс промычал что-то неопределенное. Я знала, что он нелюбит смотреть на меня, когда я под воздействием линии. Он говорит, что тогда вмоей ауре появляется тень, которой обычно нету. А мне работать с линиями ненравится потому, что волосы электризуются, развеваются на ветру, который будтовсегда дует в безвременье.

У меня заранее зачастил пульс, и я глянула на часы. Ещедалеко до полуночи — времени навалом. Белой магией можно и после полуночизаниматься, но зачем испытывать судьбу?

Захватив пригоршню соли, я посыпала вытравленную в линолеумелинию.

У Дженкса быстро зашевелились крылья, когда я потянуласьсознанием и коснулась маленькой и редко используемой лей-линии, идущей черезкладбище позади церкви. Вдохнула я резко, но когда выдохнула, потоки энергииуже были уравновешены. Легкое покалывание в пальцах и тяжесть в середине телаподсказали мне, что ци у меня заполнено, и я не стала брать из линии больше,чтобы голова не закружилась. Того, что есть, мне хватит на заклинание.

Испытывая неловкость, я повела плечами, будто пытаясьпоудобнее надеть на себя новую кожу. Раньше я ждала несколько секунд, пока силыне уравновесятся, а теперь, с практикой, почти ничего не замечала. Волосы ужепарили в воздухе, пришлось их приглаживать, и кожу покалывало надсокращающимися мышцами. Если хочется, можно открыть второе зрение и увидетьбезвременье, наложенное на реальность. Только меня всегда от этого жуть берет.

— Упс! — сказала я про себя, вспомнив, что еще незажгла свечку. Подойдя к плите, я включила горелку, бамбуковой шпажкой подожглафитиль свечи с ванильным запахом, которой я очищаю воздух, когда что-нибудьпригорит. Помахала шпажкой в воздухе, чтобы загасить, осторожно поставила свечув центре стола и сбросила босоножку с ноги.

— Дженкс, где твоя кошка? — спросила я, не желая, чтобыона оказалась заперта в круге со мной.

— Здесь. Киса, киса! — позвал он, и она появилась,мурлыча, в проеме арки. Она облизывала губы, но Дженкс не волновался.

— Rhombus, — тихо сказала я, босой ногой дотрагиваясьдо соляного круга. Это латинское слово запустило выученную тяжелым трудомцепочку мысленных действий, которые свели пятиминутную подготовку и собственнопостановку круга к какому-то мгновению. Я заставила себя не вздрогнуть, когдакруг замкнулся со щелчком. Дженкс завертел крыльями, молекулярной толщины слойбезвременья встал между нами завесой, не выпуская наружу мои воздействия, покая буду работать над лей-линейными чарами медицинского класса. Я импульсивна, ноя не дура.

Вошла на мягких лапках Рекс, стала тереться о барьер, будтоон был измазан кошачьей мятой. Я бы могла принять это за знак, будто она хочетбыть моим фамилиаром — если бы она не пускалась наутек каждый раз, когда япытаюсь взять ее на руки.

По моему пузырю поплыла противная черная испарина демонскойгрязи, обесцвечивая жизнерадостный золотистый цвет моей ауры. Это быловизуальное отображение дисбаланса, которое несла я в своей душе, напоминание одолге, в который я влезла за то, что выкручивала реальность в состояние, оченьдалекое от равновесного. Настолько далекое, что сама становилась волком илизаставляла Дженкса вырасти до размеров человека. Это обесцвечивание былоерундой по сравнению с тысячей лет дисбаланса из-за демонских проклятий,которое несла на себе Кери, но все равно оно мне не нравилось.

Вся зачерпнутая мною энергия безвременья, кроме ничтожнойдоли, ушла в поддержку круга, но я ощущала покалывание новой просачивающейсявнутрь силы. Ее запас так и будет нарастать, пока я не отпущу линию совсем.Говорят, что многие ведьмы теряли рассудок при попытках растянуть вместимостьсвоего ци, давая давлению подняться выше, чем они могли выдержать, но у меня,когда ци переполняется, энергия может сворачиваться в голове. На это способныдемоны и их фамилиары, а по эту сторону лей-линий этим искусством владеемтолько мы с Кери, и то, что мы пережили встречу с Алом, не лишившись этогознания, не входило в его намерения. Основам меня научила Кери, но именно Алрасширил мое умение терпеть и сделал это искусство моей второй натурой —обрушивая на меня изматывающее количество боли.