Ах да, друг, который балует ее ребенка. Вспомнив об этом, онпочувствовал горечь. Кейт ему нравилась. Даже слишком. Она была наивна. Никпредставил себе, что будет, если он сейчас схватит ее в охапку и поцелует.Возможно, она даст ему пощечину. Великолепный, старомодный жест. Мысль об этомрассмешила его. Он поставил пустой бокал из-под шампанского на поднос и вдругзаметил, что ее нет рядом. Поискал глазами и увидел в двадцати шагах от себя скаким-то парнем в коричневом бархатном вечернем пиджаке. Он был одним иззавсегдатаев. Чей-то парикмахер, чей-то любовник, чей-то сын. В Голливуде такихребят пруд пруди. Ник стал пробираться сквозь толпу.

– Харпер? А, да. Писательница из сегодняшнего шоуДжаспера. Мы вас видели.

– Очень мило.

Кейт старалась быть вежливой, но давалось ей это с трудом.Парень был уже изрядно пьян. Она никак не могла понять, как ее так далекооттеснили от Ника, но народу было так много, что танцевальный зал скореепоходил на шумную ярмарку. Джаз заиграл какой-то крутой рок.

– Как это ты сумела написать о футболе?

– А почему бы и нет? – Она посмотрела в сторону Ника.Добраться до него не было никакой возможности, но он сам уже медленнопротискивался к ней.

– Знаешь, несколько лет назад был футболист с такой жефамилией. Харпер. Билл Харпер. Джо Харпер. Что-то в этом роде. Он спятил.Пытался убить кого-то, а вместо этого попал в себя. Ну и чокнутый, все оничокнутые. Убийцы. Он тебе не родственник? – Он посмотрел на Кейт бессмысленнымвзглядом и рыгнул.

Все кончено! Это случилось! Кто-то вспомнил! Кто-то. Никзаметил на ее лице панический ужас.

– Не родственник? – Парень был настойчив, на губахиграла ухмылочка.

– Что... Нет. Конечно, нет!

– Сомнительно.

Кейт не слышала, что он сказал. Она рванулась навстречуНику, протискивавшемуся к ней сквозь толпу.

– Что с тобой? Этот парень сказал тебе что-тонеприятное?

– Я... нет, ничего подобного. – Но в глазах у неестояли слезы, и она отвернулась. – Прости, Ник. Я себя неважно чувствую. Должнобыть, от перенапряжения, от шампанского. Я... я вызову такси. – Она прижимала кгруди сумочку и нервно озиралась по сторонам.

– Не выдумывай. Ты уверена, что этот тип тебя необидел? – Ник был готов его убить. Что такое он мог ей сказать?

– Нет, нет. – Он понимал, что она не скажет ему правду,и это его бесило. – Просто я хочу домой. – Она сказала это, как ребенок, и онбез слов обнял ее за плечи и вывел в фойе, а потом на улицу, забрав в гардеробеее шаль.

– Кейт, – он не сводил с нее глаз, пока они ждалимашину, – пожалуйста, скажи, что произошло.

– Ничего, Ник. Ничего.

Он повернул к себе ее лицо, не произнося ни слова, и вдругнеожиданно по ее щекам полились слезы.

– Я просто испугалась, вот и все. Я давно не была налюдях.

– Извини, детка. – Он прижал ее к себе и держал так,пока не подошла машина.

Кейт стояла, вдыхая аромат его одеколона в ночном воздухе.Это был запах пряностей и лимона; рядом с ним было тепло и надежно. Когдаподъехала машина, она отступила, глубоко вздохнула и улыбнулась.

– Прости, что я по-дурацки себя вела.

– Вовсе нет. Мне жаль, что так получилось, у тебя могбыть прекрасный вечер.

– Не переживай, все было великолепно, – сказала Кейт,глядя ему в глаза, и полезла в машину.

Она пересилила себя, участвовала в шоу, пошла на банкет.Никто не виноват, что кто-то все-таки вспомнил Тома, но на сердце нестановилось спокойнее. Почему люди не помнят хорошего? Почему помнят толькоконец? Она подняла глаза и увидела, что Ник внимательно смотрит на нее.

Ему хотелось отвезти ее к себе домой. Но он понимал, чтоэтого делать нельзя.

– Хочешь, заедем куда-нибудь выпить на сон грядущий? –Она покачала головой. Ник мог бы догадаться, что она откажется. Ему тоже нехотелось пить. А что еще предложить? Погулять? Поплавать? Он был врастерянности. Он так хотел побыть с ней еще. – Тогда в отель?

Она с сожалением кивнула, и Ник увидел на ее лицеблагодарную улыбку.

– Какой ты замечательный, Ник.

Отказ. Ему хотелось пнуть ногой машину. А она не поняла егомолчания, пока он вез ее в отель. Она боялась, что он злится. Но он был полонгрустных мыслей. А может, и обиды. Впервые в жизни Ник чувствовал себябеспомощным.

– Знаешь, я так хочу угостить тебя рожком мороженого...

– Неужели здешние жители предаются таким простымудовольствиям по ночам?

– Нет, но для тебя я бы нашел.

– Нисколько не сомневаюсь. – Она сказала это с теплотойв голосе. Они уже подъехали к отелю.

– Боюсь, у Золушки сегодня был трудный бал. На твоемместе я бы тоже сбежал, пока реактивный самолет не превратился в тыкву. – Ониоба рассмеялись, и Кейт взяла свой букет роз с заднего сиденья. – Смотри-ка,они даже не завяли. – Он следил за ней. Наконец их глаза встретились.

– Спасибо, Ник, спасибо за все. – Но ни он, ни она немогли двинуться с места. Она колебалась. Ей хотелось до него дотронуться. Доего рук. До его лица. Хотелось снова позволить ему обнять себя за плечи. Но всеизменилось. Она понимала, что больше не увидит его.

– Это тебе спасибо, Кейт, – сказал он со значением.

– Спокойной ночи, – прошептала она, коснувшись его рукинежным, легким, как ветерок, движением, и открыла дверцу машины. Вышла, швейцарзакрыл за ней дверцу «феррари», но Ник словно впал в ступор. Не вышел, непозвал ее, не двинулся с места. Он просто долго сидел и смотрел ей вслед.

Когда он на следующее утро позвонил ей, она уже уехаладомой. Потребовались все его связи, чтобы через шоу выяснить у менеджера, чтоона вызвала такси после часа ночи. Значит, сразу после того, как он привез ее вотель. Это теперь не имело никакого значения, но ему хотелось знать. Все из-затого сукина сына на банкете. Проклятие. Он ведь даже не знал, где она живет.Надо узнать у Уэйнберга.

– Тайг, я сказала нет!

– Ты всегда говоришь нет. И вообще мне все равно, чтоты говоришь!

– Иди в свою комнату! – Впервые она так сердитосмотрела на Тайга, и он сдался. Его мать была явно не в настроении, и он понял,что тут не до шуток.

Она вернулась домой в пятом часу утра. Тилли ушла в шестьтридцать. А сейчас было только семь. Кейт немного поспала. Лучше, конечно,подождать с купанием Борта мылом, подаренным Лицией. В любой другой день Кейтпосмеялась бы, сегодня ей было не до смеха. Она все время мысленно возвращаласьк тому, что случилось в Лос-Анджелесе. Она разрешила Тайгу вернуться, толькокогда был готов завтрак.