– Легкий беспорядок, но великолепно. Сама взгляни. Онапосмотрела в зеркало и нахмурилась.

– Я будто только что встала с постели.

Он хотел возразить, но промолчал. Просто улыбнулся еще шире:

– Ты выглядишь бесподобно. Считай, что уже продала своюкнигу половине мужчин Америки. Другая половина или слишком стара, или слишкоммолода. Но те, что еще не лягут спать и будут смотреть шоу, тут же бросятся еепокупать.

– Ты находишь, что я хорошо выгляжу?

– Очень. – Ему очень понравилось платье. Кейт была внем изысканна. Высокая и изящная, элегантная и сексуальная. Сама она этого неосознавала, но она относилась к числу тех женщин, за которых мужчины готовыдраться. За ее юмором крылись тонкость и застенчивость, в ней уживались умениедержаться и неуверенность в себе. Ник не устоял и взял ее руку. – Готова?

Ей не мешало бы заглянуть в туалет, но нельзя же ему в этомпризнаться. Кейт с улыбкой кивнула.

– Готова. – Она едва дышала.

– Тогда вперед в «красную» комнату.

Там было шампанское, кофе и бутерброды. Лежали журналы,аспирин и какие-то другие лекарства. И там были люди, с которыми Кейт никогдане предполагала оказаться рядом. Журналист из Нью-Йорка, комик, которого оназнала всю свою жизнь, только что прилетевший из Лас-Вегаса для участия в шоу,звезда эстрады, знаменитая актриса и писатель, проживший четыре года в Африке,работая над книгой о зебрах. Все эти люди были на слуху и на виду. Здесь небыло ни одного неизвестного человека. Кроме нее, усмехнулась она про себя.

Ник представил ее и подал стакан имбирного пива. Ровно безпятнадцати семь он вышел из комнаты. Знаток зебр сел напротив, болтая о всякихпустяках, а звезда эстрады не спускала с Кейт глаз, разглядывая ее с головы допят.

– Похоже, продюсер к вам неравнодушен, милочка. Стараястрасть или новая? Вы поэтому попали на шоу? – ядовито осведомилась звезда, аактриса ухмыльнулась. В городе появилось новое лицо, и им это не понравилось.

Кейт улыбалась, но ей хотелось умереть. Положив ногу наногу, она подумала, не видят ли они, как дрожат ее колени. И вдруг ее выручилижурналист и комик, как будто их Бог послал с небес специально для этой цели.Журналист попросил помочь ему с паштетом, а комик засыпал ее забавнымианекдотами. Все трое весело общались друг с другом, оставив двух женщин кипетьот ярости. Кейт больше их не замечала, занятая болтовней. Ник был прав: каждыймужчина в этой комнате дал бы свою руку на отсечение, лишь бы уйти вместе с нейс этого шоу. Но Кейт так волновалась, что не понимала, какое произвелавпечатление.

Комик смотрел на Кейт с улыбкой; она со смехом отхлебнулапиво. О Господи, а что, если она начнет икать? Кейт быстро поставила стакан исхватила бумажную салфетку влажными руками.

– Не волнуйся так, детка. Тебе понравится, – тихопрошептал комик с теплой улыбкой. По возрасту он годился ей в отцы, но онапочувствовала, что его рука легла ей на коленку. Она не сказала бы, что ей этопонравилось, но тут наступило эфирное время. Море огней, казалось, обрушилосьна комнату, и все замолчали.

Певица вышла первой. Она спела две песенки и удалилась,поболтав с Джаспером пять минут, который был «безмерно благодарен за то, чтоона вовремя остановилась». Следующим был журналист. Будучи регулярнымучастником шоу, он вел себя непринужденно и был очень забавен. Затем актриса.Комик. А затем... О, Боже мой... нет! Человек в дверях с наушниками на головеподозвал Кейт. Меня? Сейчас? Но я не могу!

Кейт онемела. Она не слышала, что ей говорят. И что всегохуже, не слышала себя. Ей хотелось завыть, но, к своему изумлению, онаобнаружила, что смеется, болтает, объясняя детали, которые она опустила, когдаписала книгу, рассказывает о своих чувствах, которые испытывает, живя вдеревне. Оказалось, что детство Джаспера прошло в местах, похожих на описанныеею. Кейт говорила о писательском труде, о самодисциплине, которой требует этапрофессия, и даже о том, как приятно оказаться в Лос-Анджелесе. Она отпускалашуточки в адрес дамочек, которых видела возле бассейна, позволила себе сделатьнекий возмутительный намек, а пауза после него усилила значение, и зрителилегко все поняли. Она была потрясающа, все время оставаясь сама собой. А где-тов стороне, среди прожекторов, неразберихи и камер стоял Ник, делал ейодобрительные знаки и с гордостью улыбался во весь рот. Она справилась!

Потом к ней присоединился специалист по зебрам, а Кейт кэтому времени уже чувствовала себя как дома, смеясь и получая удовольствие отучастия в беседе. Журналист и комик поддерживали ее, а она и Джаспер такспелись, что, казалось, знали друг друга много лет. Это было одно из тех шоу,которое удалось с самого начала до конца, и Кейт стала его бриллиантом. Она всееще находилась в ударе, когда кончился эфир. Джаспер расцеловал ее в обе щеки.

– Ты была великолепна, моя дорогая. Надеюсь увидетьтебя снова.

– Спасибо! Это было замечательно! И так просто!

Она вся пылала от возбуждения и вдруг оказалась в объятияхкомика. Он отпускал свои шуточки, и она заразительно хохотала. Она любила ихвсех! Потом с сияющей улыбкой появился Ник, и у нее внутри все оборвалось.

– Ты справилась! Ты бесподобна! – проговорил он слишкомтихим для этой дикой неразберихи голосом.

– Я забыла рассказать о собаке и погоде. – Ониобменялись понимающими улыбками. Сейчас она чувствовала себя с ним немногозастенчиво; она снова стала Кейт, а не миссис Харпер.

– Нам надо будет вернуть тебя в шоу.

– Спасибо, что не напугал меня.

Он засмеялся и положил ей руку на плечо. Прикосновениедоставило ему удовольствие.

– В любое время, Кейт, в любое время. У нас есть ещедесять минут до отъезда на банкет. Кстати, ты готова?

Она чуть не забыла.

– А где Стю? Я его увижу?

– Он звонил до твоего прихода. Мы с ним встретимся набанкете. Знаешь, сегодня день рождения Джаспера. Там будут все.

Золушка на балу. Почему нет? Ей до смерти хотелосьотпраздновать.

– Чудесно.

– Хочешь поехать в одном из этих коричневых бананов илисмоемся одни? – Он отвернулся, чтобы подписать какую-то бумагу. А потомпосмотрел на часы.

– Коричневые бананы? – удивилась Кейт.

– Один из них я посылал за тобой. Коричневый«мерседес». У нас их два. Все гости шоу и Джаспер едут в этих двух авто. Но мыможем избежать толкотни и поехать на моей машине.

Так было проще, но страшновато: она потеряет поддержкугруппы. С другой стороны, Кейт чувствовала неловкость из-за комика, хватавшегоее за коленки. Все-таки поехать с Ником удобнее.

– Можно взять с собой цветы?

Он улыбнулся. Кейт вспомнила. Больше никто так не сделал.Все оставляли свои цветы в гримерных, и горничные забирали их домой.