— Что будем делать? — поинтересовался Роланд,выступив из группы мародеров. — Святой отец, мы уже приметили, что ты явносталкивался с этими дьяволами. Возможно, крепко сталкивался, если знаешь ихвоинские привычки, а тот роговой дьявол разговаривал с тобой почтительно, мывсе видели, а такое чудище отгоняют не кадилом, а крепким кулаком. Да ипоглядывало оно, мне не дадут соврать, на твои кулаки, а не на амулеты!

Олег машинально потрогал обереги на груди, сказал медленно:

— Придется выжидать. Уйти не можем, они захватиликоней. И гору наверняка окружили. Ночью на приступ не пойдут, знаю.

— У нас кончилась вода, — напомнил Роланд. Оноблизнул пересохшие губы. — А они с утра будут обливаться водой! Там вполумиле родник.

Олег печально покачал головой:

— Другого выхода нет. Здесь дороги оживленные, отрядыбаронов и сарацин часто ходят через эту долину. Если хоть кто-то появится,обязательно погонят: диких хазэров ненавидят все.

Роланд отступил, в глазах, однако, было сомнение. Мародерысовещались потихоньку, а чернобородый разбойник, который дотоле держался тихо,вдруг заорал:

— Если!.. Это «если» сгубило весь мой отряд! Ладно, упаломника свои пути, у нас — свои. Как только стемнеет, попробуем прорваться.Кто-то погибнет, уцелевшие будут жить. А иначе мы все погибнем с этим дураком!

Томас покраснел, рука рыцаря метнулась к рукояти меча.Горвель надулся, шагнул ближе. Олег коротко метнул вперед кулак. Глухо звякнулшлем. Чернобородый мгновение стоял, выпучив глаза, затем колени подогнулись, онрухнул лицом вниз. Разбойники остолбенело смотрели на слетевший на землюжелезный шлем, где появилась вмятина, потом перевели взоры на голый кулакмирного паломника к святым местам.

— Ты... убил? — спросил Горвель.

— И порадовал бы хазэров? Сейчас очнется.

Горвель с облегчением выдохнул воздух:

— Хорошо, что именно ты наш султан, шейх, король! Я быне сдержался, прибил бы невежу.

Томас молча наклонил голову, он тоже прибил бы с великойрадостью. Чернобородый вожак разбойников застонал, с трудом перевернулся наспину. Один из мародеров, злорадно ухмыляясь во весь рот, пинком подогнал кнему пустой шлем, поставил так, чтобы вмятина была хорошо видна. На левойстороне головы чернобородого волосы слиплись от крови. Он застонал, сел,упираясь в землю обеими руками.

— Бери своих головорезов, — сказал Олегкротко, — до полуночи несете стражу. Потом сменят эти отважные солдатыимператорской гвардии.

Чернобородый пощупал разбитую голову. Не говоря ни слова,поднялся и ушел. С такими вескими аргументами не спорят даже разбойники.

Ночью Олег и Томас елозили животами по голой земле,всматривались в блестящие под звездным небом камни. В тишине изредкаперекликались шакалы, далеко внизу в долине виднелся красный огонь костра.Изредка огонь исчезал в ночи: стража не спала, бродила вокруг.

Горвель долго беседовал с Роландом, часто оглядываясь наТомаса и Олега, потом оба, явно придя к какому-то соглашению, накрылисьплащами, легли спать. Первую стражу несли разбойники. Чачар сперва сиделавместе с ними, глазела в темноту, обиженная на Томаса — тот уделял ей вниманиявсе меньше и меньше, но заснула едва ли не раньше всех.

Олег перебирал обереги, пальцы все чаще вылавливалидеревянную фигурку зайца. Кто-то готовится убежать, спасая шкуру, еслиправильно понял знак, который посылает бессмертная душа — всевидящая ивсезнающая.

Чернобородый, уже с перевязанной головой, лежал на другомконце расщелины. С ним затаились уцелевшие разбойники, Олег видел их кудрявыеголовы. Один из мародеров — молчаливый, звероватый, — не спал, сидел сними, перебрасывался негромкими репликами. Томас и Олег переглянулись, Томаснасторожился, подвинул ближе ножны с торчащей рукоятью меча.

— Сумеем выбраться? — прошептал он снадеждой. — Мне надо

выбраться.

— Да, Святой Грааль...

— Меня Крижинка ждет!.. Если задержусь, братья выдадутее замуж!

— Да, это серьезно. Но придется выждать. Чьи-то войскапройдут, что-то еще случится. Здесь не дикие степи, хазэры не могли вторгнутьсянезамеченными! Где-то уже трубят в трубы, седлают коней.

— Опоздают, — вздохнул Томас. — Приходитсяуповать на чудо.

В темноте раздался тяжелый вздох, словно он тащит на себевсю расщелину. Олег скривился в невеселой усмешке. Рыцарь всю дорогу с жаром рассказывало чудесах, совершаемых первыми христианами по малейшему поводу, а когдадействительно осталось верить только в чудеса, приуныл...

Далеко внизу и слева в расщелине легонько стукнул камень окамень. Видя, что его заметили, человек метнулся через освещенное лунойпространство, пропал в тени, лишь торопливо стучали по камням твердые подошвы.

Олег быстро оглянулся на стражу. Чернобородый был на месте,с ним лежал один из разбойников, а угрюмый мародер сидел поблизости, точилкинжал. Второй разбойник исчез. Чернобородый зло потрясал кулаком вследубежавшему.

Горвель выругался:

— Я бы скорее подумал на их вожака! Сволочь пытаетсяуйти к тем горам. А хазэры далеко. Этот гад явно обокрал нас, теперь уйдет!

— Уйдет ли? — переспросил Олег с сомнением.

Томас переводил взгляд с калики на рыжебородого и обратно.Горвель сказал резко:

— Закладываю оружие и доспехи, что уйдет целым. Онналегке, а хазэры далеко, вон их костер!

Томас посмотрел на далекий костер, даже не у подножья,омрачился. Олег проговорил невесело:

— Ставлю голову против твоих доспехов, сэр Горвель.Хазэры развели там костры нарочито для вас. На самом деле десятка два воиновлежат от нас в полусотне шагов. Затаились между камнями, прислушиваются.Пытаются угадать, что делаем, к чему готовимся, на что надеемся. Обычнаятактика хазэров! Странно, что ты, сэр Горвель, человек войны, обманываешься таклег...

В сотне шагов в ночи раздался крик. Слышно было, какударилось о камни тяжелое тело, загремели вниз по склону мелкие камешки. Сновакрик — сдавленный, словно кому-то затыкали рот, потом в мертвой тишинеслышались только частые убегающие шаги.

Томас живо обернулся к Горвелю. Глаза сверкали как у рыси,широкая улыбка растянула рот до ушей:

— Сэр Горвель, ваши доспехи!

Олег поспешно вмешался:

— Не сейчас. Понадобятся для боя.

Горвель ерзал, еле выдавил с великим смущением инеудовольствием:

— Сэр Томас, я проиграл доспехи, они принадлежат сэрукалике. Я рыцарь, ошибся, ты со своим другом лучше знаешь обычаи грязныхдикарей, что неудивительно...

Лицо Томаса в слабом лунном свете потемнело. Олег опустилтяжелую ладонь на плечо рыцаря, удержал от яростного выпада. В темной расщелинемародеры негромко переговаривались злыми раздраженными голосами, Олег сказалпредостерегающе: