Горвель повернулся и побежал в гору. Трое мародеровсоскочили с коней, бросились следом, падая на крутизне и цепляясь за камни.Горвель карабкался быстро, несмотря на доспехи. Лишь однажды его догнал самыйпроворный, но Горвель явно услышал хриплое дыхание, вовремя упал, быстро махнулмечом над землей, и мародер страшно закричал: острие кривого меча разрубилоколени.

Задыхаясь, Горвель карабкался, цепляясь за камни и траву,прямо на сидящего Томаса. Олег поднял нож и, когда Горвель был уже в трехшагах, с силой метнул. Горвель не успел отшатнуться, глаза его расширились всмертельном страхе, однако нож просвистел рядом, едва не срубив ухо. Сзадираздался хриплый вопль. Горвель быстро обернулся, вскинул меч, но догнавший егомародер уже оседал на землю с оскаленными в беззвучном крике зубами — из горлаторчала рукоять ножа. Горвель угрюмо покосился на калику, поколебавшись,выдернул нож из убитого мародера и швырнул Олегу:

— Благодарю, не ожидал.

Олег на лету поймал нож, сунул в чехол:

— Пока что мы в одной лодке.

Томас скривился, как от приступа боли, а Горвель сказалпоспешно:

— Я всегда чтил паломников за мудрость!

Он повернулся к Олегу спиной, выказывая доверие. Олег быстронатянул тетиву, достал из колчана кончиками пальцев стрелу. Мародерыкарабкались медленно, спотыкались, падали. Когда приблизились шагов натридцать, Олег быстро и точно всадил стрелы в четверых, после чего остальные сруганью попадали за камни.

— Прекрасные выстрелы! — восхитилсяГорвель. — Я всегда был за оснащение нашего войска лучниками. Цивилизациявытесняет устаревшие нормы морали...

— Бесчестное оружие! — возразил Томас. Он переждалприступ боли, выдавил. — Трус может убить отважного, слабый — сильного.Культура против...

Горвель усмехнулся, но смолчал, исподлобья следил зарыцарем. Томас начал подниматься, Олег подал меч, рыцарь оперся на крестообразнуюрукоять, встал, пошатываясь, на ноги. Один из разбойников высунулся,намереваясь перебежать в другое укрытие, Олег мгновенно щелкнул тетивой. Влевой стороне груди мародера расцвело белое перо, он взмахнул руками, грохнулсянавзничь и покатился вниз.

Горвель пощелкал языком:

— Восхитительно. Главное — нанести врагу урон. Честноили нечестно — забудется. Победителей не судят. На войне подлых приемов нет.Все средства хороши, что ведут к победе. Закон цивилизации!

Томас вспыхнул, выпрямился, хотя и с великим усилием, ноОлег остановил его вскинутой ладонью:

— Цивилизация против культуры — это надолго. Армагеддонувидят наши правнуки, а нам решать задачи проще. Сколько у нас воды?

— У меня два бурдюка с водой, — сказалГорвель. — На коне.

Томас скривил губы:

— Журавль в небе ближе!

Сзади из-за камней, где укрывались от стрел мародеры,донесся возглас. Один из мародеров махал белым платком. Олег поднял руку,показывая, что оружия в ней нет, и человек закричал:

— Эй, благородные рыцари!.. Мы знаем вашу привычкувести золотые монеты и драгоценности в поясах. Оставьте оружие, доспехи иодежду, сами можете уходить. Мы не хазэры, нам не нужны ваши жизни! Толькозолото.

Томас молчал, прожигал ненавидящим взглядом дыры в доспехахГорвеля. Горвель нервно двигался, бросал короткие взгляды на Томаса, калику,мародеров, разделяя между ними внимание.

— Откуда видно, — крикнул Олег громко, — чтовам достаточно?

Томас прошептал возмущенно:

— Сэр калика, как ты можешь!

Горвель прервал бесцеремонно:

— Военная хитрость, дурак. Продолжай, сэр... как тебя.Торгуйся дальше!

Мародер прокричал:

— Вам не устоять, когда мы пойдем все. Нас двенадцатьчеловек... Одиннадцать, мы все — бывшие латники крестового похода!

— Двенадцать или одиннадцать? — прокричал Олег.

— Одиннадцать, — ответил мародер зло, — мы невшивые разбойники, что впервые взяли ножи и вышли на дорогу, мы прошли с боямиКиликию, Палестину, брали штурмом сарацинские города!

— Нам надо посоветоваться, — ответил Олег.

Мародер опустился за камни. Олег повернулся к Томасу и Горвелю:

— Что будем делать?

Томас сказал с достоинством мужественным хрипловатымголосом:

— Нападем на них, сбросим к подножию и вытряхнем ихдуши!

— Достойный ответ! — изрек Олег восхищенно. —Благородный, блистательный! Рыцарство во всей красе. Теперь хорошо бы услышатьчто-то иное. Сэр Горвель?

Горвель в задумчивости расчесал пятерней огненно-краснуюбороду, оглянулся на россыпь камней, за которой поблескивали шлемы мародеров:

— В этой расщелине только два удобных подхода. Любой изних я берусь удерживать против целой армии. Они могут подбираться лишь поодному-двое. А вы закроете другой конец.

— Менее эффектно, но более дельно, — согласилсяОлег. — Однако сейчас полдень, а им нужно только дождаться ночи. Втемноте, зная где мы, взберутся повыше и закидают камнями и дротиками.

Остатки воды допили из баклажки Олега. Горвель гордоотказался, хотя страдал от жажды не меньше Томаса, но Олег не настаивал,последние капли влил в рот бледного рыцаря. Томас пытался вылезти из верхнейчасти доспехов, Олег помог снять железо, присвистнул, увидев сплошныекровоподтеки. Томас застонал, когда Олег ухватил огромными ручищами, началвправлять суставы, костоправить, разминать застоявшуюся кровь. По лицу бедного англакатились крупные капли пота, глаза страшно закатывались.

Когда Олег наконец отпустил, Томас, бледный, как смерть,встал на ноги, присел, пробуя мышцы.

— Сэр калика, — сказал он сдавленнымголосом, — вы лучший лекарь, каких производил свет!.. Кости горят как ваду, где уготовано место для подлого сэра Горвеля, но грешное тело держат!.. Арука не роняет меч.

Горвель сидел в сторонке, угрюмо зыркал из-под кустистыхбровей. В глазах его то появлялось, то исчезало странное выражение, котороеОлег назвал бы сочувствием.

— Вовремя. Скоро пригодится, — бросил он ровнымголосом.

— Мы сотрем в пыль мародеров, — пообещалТомас. — Потом я убью тебя, подлый вор, обесчестивший рыцарское звание!

Горвель иронически поклонился, но меч из рук не выпустил.Солнце опускалось за горизонт, мародеры выглядывали из-за камней, двоедемонстративно точили мечи о камни, переговаривались. У подножия остался

только один, не считая двух раненых, остальные неспешнокарабкались вверх, готовые к броску под покровом темноты.

Томас зло сопел, буравил Горвеля огненным взором. Его пальцыпобелели, стиснутые на рукояти меча. Горвель насторожился, подобрал под себяноги, готовый вскочить в любое мгновение.