на дороге вдоль Песчаного озера мы попали под дождь. Слуги натянули тенты, но всем, кроме меня, было как-то не по себе. Вскоре прояснилось, и тогда я и написал этот станс. ("Дождь громыхает по листам — и что вам в нем?...")

Дождь громыхает по листам — и что вам в нем?

Давайте песню запоем — и лишь вперед, вперед.

В лаптях да с посохом — все лучше, чем верхом.

Иль страх берет?

В накидке травяной сквозь жизнь пройдем.

В весенней свежести согреемся глотком —

и оживем

заря над дальнею горой нас встретит,

и нет уже пути под мокрою листвой.

Вернемся в дом —

забудем, что там было — дождь ли, синь ли, ветер.

(мелодия "Динфэнбо")

Источник: "Три вершины, семь столетий", 2017

"Линьцзянсянь" ("Линьцзянский отшельник")

Ночью вернулся в свой дом в Линьгао ("Всю ночь на склоне пил, трезвел и пил...")

Всю ночь на склоне пил, трезвел и пил,

домой вернулся на рассвете,

услужник храпака давил,

и стук остался безответен,

шумит река, а я стою с клюкой.

Как грустно, что я жизнью жил чужой.

Доколе будет длиться суета?

Затих без ветра волн круговорот...

В челне бы скрыться навсегда,

закончить дни в безбрежье вод.

(мелодия "Линьцзянсянь — Линьцзянский отшельник")

Примечания

... дом в Линьгао — дом Су ши находился на территории совр. Пров. Хубэй.

Источник: "Три вершины, семь столетий", 2017

"Наньсянцзы"

Провожая Шугу ("Громада гор тебе видна...")

Громада гор тебе видна,

перед глазами лишь одна стена.

А будь я, словно башенка у дома,

так высок, —

следил бы я, как ты уходишь на восток.

Тебе сопутствует вечерний ветерок,

а мне в холодной и пустой светлице

под посверк нескончаемой зарницы

не спится.

Дождь стих, но все еще влажны глазницы.

(мелодия "Наньсянцзы")

Источник: "Три вершины, семь столетий", 2017

"Хуаньсиша" ("Полоскание шелка в горном потоке")

Иду вдоль монастырских стен, где в орхидеях ручей бежит на запад. ("Побеги юные стремятся к ручейку...")

Побеги юные стремятся к ручейку,

скользит тропа меж сосен по песку,

с дождем крик козодоя жаждет слиться.

Неужто не вернуть нам юных лет?

Ведь вот ручей на запад все струится!

И пусть ты сед — петух зовет рассвет.

(мелодия "Хуаньсиша — Полоскание шелка в горном потоке")

Источник: "Три вершины, семь столетий", 2017

"Цзянчэнцзы" ("Речной город")

Двадцатого дня первого месяца периода И-мао я записал свой сон. ("Истерлась жизни-смерти грань за десять лет...")

Истерлась жизни-смерти грань за десять лет,

и страсти нет,

и позабыть не в силах. Далёко сирая могила,

и некому поведать боль.

А встретимся — меня признаешь ныне?

Я весь в пыли мирской,

виски — что иней.

Тяжелый сон пришел ко мне в ночи:

наш прежний дом, окошко утром рано,

ты перед зеркалом кладешь румяна.

Мы смотрим друг на друга и молчим,

слезами лица омочив...

За годом год невыносимо под луной

тебе лежать одной

в кургане под кривой сосной.

(мелодия "Цзянчэнцзы — Речной город")

Примечания

И-мао — 1075 год. Стихотворение посвящено памяти умершей жены.

Источник: "Три вершины, семь столетий", 2017

Перевод: Черкасский Л.Е.

"Из старых китайских повестей"

"В мире много тоски..."

В мире много тоски,

Но ничто не сравнится, поверьте,

С тяжкой болью разлук,

С неизбежностью горя и смерти.

Небеса и земля

Необъятны, но тоже не вечны;

Только скорбь и печаль,

Только скорбь и печаль бесконечны.

Источник: "Китайская поэзия (Л. Черкасский)", 1982

"Владыка ада сам распорядится..."

Владыка ада сам распорядится,

Кому, когда и как к нему явиться;

Пришедших в мир загробный раньше срока

Карает он сурово и жестоко.

Источник: "Китайская поэзия (Л. Черкасский)", 1982

Перевод: Щуцкий Ю.К.

"Красная стена" / "Красная скала"

1. Часть первая

В год Воды и собаки, в осень, в полнолунье седьмой луны, Су-философ с гостями вместе плыл под "Красной стеной" на лодке. Чистый ветер, легко летя, не вздымал на воде волны; Су вино подносил гостям.

Читали о месяце ясном стихи, и пели о девушке чистой напев.

Миг один — и луна, взойдя, поднялась над горой с востока; медленно поплыла она меж Ковшом и Тельцом по небу. Над рекою тянулся иней, отблеск в водах сливался с небом. И, пустив по теченью челнок, что похож на листок камыша, колыхались на водной глади, не имеющей меры.

О, ширь бездонная!

Так висеть в пустоте, ехать на ветре и не ведать, на чем стоишь!

О, вихрь стремительный!

Так покинуть людей, стать одиноким и, крылатым, достигнуть бессмертия!

Вот тогда они пили вино, радость была велика; в такт стуча по бортам, они пели песню такую:

Мачты из акации, весла-орхидеи...

Мы гребем в пустом сиянии, вверх плывем в потоке света.

Без границ и без конца — вот моя тоска.

Вдаль смотрю, где милый друг, там за краем неба где-то.

Среди гостей один умел играть на флейте. Он вслед за песней вторил ей. И флейты звук гудел-гудел, в нем был и ропот, и тоска, и жалобы, и плач. И отзвуки ее свивались, не прерываясь, точно нить; от них плясал дракон, нырнувший в темном гроте; от