сейчас. Я держу у себя женщин, чтобы обеспечить ваше содействие. Я не прошу вас нарушать клятвы верности и выступать против Первого консула – достаточно, если вы не встанете на моем пути. И я даю вам слово: если вы так поступите, я верну вам женщин, как только все успокоится. И они не пострадают.

Церерус медленно поднялся на ноги и подошел к самому краю бассейна.

– Так вот зачем ты пришел сюда, Калар? – спокойно спросил он, не глядя на его образ. – Чтобы обещать своим соседям, что ты не станешь на них нападать, пока атакуешь других у них на глазах?

– Я сообщил мои условия, – сказал Калар. – Для тебя они будут другими.

– Я слушаю, – спокойно ответил Церерус.

– Сдай город прямо сейчас, – продолжал Калар. – И я сохраню жизнь тебе и твоей семье. Ты сможешь уехать и поселиться в любой части страны.

Церерус прищурился:

– Ты намерен вышвырнуть меня из моего семейного гнезда? Заставить бросить свой народ?

– Тебе следует испытывать благодарность за то, что я предоставил тебе выбор, – ответил Калар. – Брось мне вызов, и тогда я обрушу на тебя свой гнев и уничтожу всю твою семью. Я обещаю сделать это как можно старательнее. Я знаю все их имена, старик. Твоих трех дочерей. Твоего сына. И одиннадцати внуков.

– Ты угрожаешь младенцам, Калар? Ты безумец.

Калар расхохотался:

– Безумец? Или пророк. Только история все решит окончательно, а мы знаем, кто ее пишет. – Калар снова оскалился. – Я бы предпочел, чтобы ты сражался и у меня появилась возможность тебя уничтожить. Но мы оба знаем, что ты уже не боец, Мациус. Отойди в сторону, пока у тебя есть шанс.

Консул Церерус долгую минуту молча смотрел на образ Калара, потом сжал руку в кулак и прорычал:

– Убирайся из моего сада!

Вода в бассейне пошла рябью, образ Калара, как только что образ Гая, взорвался, превратившись в капли воды, и обрушился обратно в бассейн.

– Угрожать моим внукам… Я сверну тебе шею, трусливый ублюдок… – прорычал Церерус, глядя на воду, и повернулся к собравшимся. – Господа и дамы, мне нужно защищать город. И я с радостью приму любую помощь. Но если вы не намерены сражаться, вам следует покинуть Цереру как можно скорее. – Он бросил мрачный взгляд туда, где только что стоял образ Калара. – Если вы не собираетесь помогать, клянусь во́ронами, не стоит болтаться у меня под ногами.

После чего старик, которого, словно плащ, окутывал гнев, стремительно вышел из сада, отдавая на ходу приказы своим удивленным людям, и его окрепший голос эхом отражался от стен.

Остальные лишь безмолвно смотрели вслед консулу, пораженные изменениями, которые в нем произошли. Наконец они начали негромко переговариваться, большинство собралось уходить. Амара обратилась к образам консулов Пласидуса и Аттикуса:

– Доблестные господа, пожалуйста, перед вашим уходом вы можете ответить на вопрос, который я задам от лица Первого консула?

Водяные образы кивнули, и Амара дождалась, когда сад опустеет.

– Доблестные господа, могу я узнать, что вы намерены делать?

Консул Пласидус, скромный коренастый мужчина невысокого роста, с кристально-голубыми глазами, покачал головой:

– Я не знаю, графиня. Но если он похитил Арию, то… В моих владениях есть немалое количество опасных и изменчивых фурий, которые не творят зло только из-за того, что их сковывает воля моей жены. Если она умрет, не приняв необходимых мер, несколько тысяч людей в моих владениях погибнут. Я готов послать мои легионы в серьезные сражения, но не могу принести в жертву население целых доменов. Женщины, дети, семьи…

– Вы предпочтете, чтобы погибло государство? – спросила Амара.

– Государство уцелеет, графиня, – сказал Пласидус, и его голос обрел жесткость. – Изменится лишь лицо, сидящее на троне. Я никогда не делал секрета из того, что не хочу иметь ничего общего с политикой. И буду честным с вами до конца: если бы паж Первого консула при помощи своих манипуляций не заставил нас поддержать Первого консула, моя жена оставалась бы со мной, в безопасности.

Амара стиснула зубы, но коротко кивнула:

– Очень хорошо, сиятельный господин. – Она повернулась к консулу Аттикусу. – А вы, господин?

– Я уже отдал одну дочь Гаю, – с горечью ответил Аттикус. – Мою Карию, которую взяли в жены и держат в столице в качестве заложницы. Калар забрал другую дочь. Я не вижу особой разницы между ними. Но Гай просит, чтобы я принес в жертву людей и свою кровь, а Калар желает только одного: чтобы я отошел в сторону. – Он оскалил зубы. – Так что вы все можете разорвать друг друга на куски, и пусть во́роны обчистят ваши кости.

Он отвернулся, и его водяной образ обрушился в бассейн.

Консул Пласидус хмуро посмотрел вслед исчезнувшему консулу Аттикусу.

– У меня нет никакого сочувствия к Калару или к его устремлениям, – сказал он Амаре. – И я готов встретиться с ним на поле брани. Но если я буду вынужден выбирать между жизнью Первого консула и моей жены и тысяч обитателей моих доменов, Первому консулу не стоит ждать от меня поддержки.

– Я понимаю, – устало сказала Амара.

Пласидус кивнул:

– Скажите Гаю, что я не позволю легионам пройти по моим землям. Это все, что я могу ему предложить.

– Почему? – едва слышно спросила Амара.

Пласидус немного помолчал.

– Большинство консулов женятся, чтобы получить какие-то преимущества. Ради политических союзов. – Образ Пласидуса тряхнул головой. – А я ее любил, графиня. И сейчас люблю.

Бассейн забурлил, и консул Пласидус исчез. Амара бросила на него последний взгляд и села на ближайшую скамью. Она задумалась, пытаясь разобраться в мыслях, которые роились у нее в голове. Снова подняв голову, Амара обнаружила, что рядом стоит Бернард и протягивает ей кружку эля Джиральди. Она сделала большой глоток.

Калар оказался сильнее, чем предполагали все, он нашел способ тайно готовить и перебрасывать с места на место целые легионы. Безжалостный, умный и упорный консул. Но ужаснее всего было то, что консул Церерус не ошибся и вполне возможно, что Калар безумен. И хотя страна располагала достаточными силами, чтобы отбросить Калара, если сумеет собрать их воедино, он выбрал удачный момент для нанесения удара. И нашел самое слабое место. Если он будет действовать достаточно быстро, то государственный переворот может оказаться успешным.

Более того, Амара не знала, как Первый консул сможет его остановить.

На каком-то уровне она понимала, почему Пласидус так поступил, но все же испытывала ярость – как он мог отвернуться от Первого консула? Ведь он консул Алеры. И честь обязывает его прийти на помощь стране в случае мятежа. Конечно, Амара не хотела, чтобы госпожа Пласида