Серебряный кинжал… серебряный нож…»

Ее фургон позади Джереми был почти целиком скрыт в клубахдыма. И дым уже покраснел от неудержимо разгорающегося пламени.

«Это слишком опасно, — подумала Мэри-Линетт. —Вокруг пламя, я не успею пробраться внутрь и выйти».

Джереми все еще продолжал говорить, и голос его становилсясвирепым.

— Ты не пожалеешь, что не попала в Царство Ночи. Эти ихдурацкие ограничения — не убивать людей, не охотиться слишком часто… Мне никтоне указывает, как нужно охотиться. Мой дядя пытался, но я о нем позаботился…

Внезапно это существо — а Джереми уже действительно не былбольше человеком — умолкло и резко обернулось. Мэри-Линетт с ужасом смотрела,как его губы опять оттягиваются назад, как раскрывается хищная пасть, и тут жепоняла, в чем дело, — Эш пришел в себя.

Он сидел и с изумлением озирался вокруг. Увидев Мэри-Линетт,он сосредоточил на ней взгляд, затем перевел его на существо, в котороепревратился Джереми.

— Эй, ты! Не смей к ней прикасаться! — закричал онтаким голосом, какого Мэри-Линетт никогда в жизни не слышала. Голосом, полнымсмертельной ярости. Она увидела, как Эш быстрым упругим движением встал иприготовился к прыжку…

Но оборотень опередил его. Он бросился на него, как зверь,но при этом помнящий, что у него все же есть руки: одной рукой он ухватилтисовую дубину. Дубина обрушилась на голову Эша и сбила его с ног, затем упалаи покатилась, подпрыгивая, по ковру из хвои.

Оборотню она уже была не нужна, он оскалил зубы, собираясьвцепиться Эшу в горло…

Мэри-Линетт побежала.

Но не к Эшу — она ничем не могла ему помочь, у нее не былооружия. Мэри-Линетт помчалась к машине, в облако удушливого дыма.

«О господи, как горячо! Дай мне добраться туда…»

Щеки и руки обдало жаром. Вспомнив, чему ее учили на курсахвыживания, она опустилась на колени и поползла: внизу воздух был прохладнее.

И тут она услыхала у себя за спиной жуткий звук. Это былволчий вой, от которого кровь стыла в жилах.

«Он понял, что мне пришло в голову. Он видел этот нож всякийраз, когда я пыталась открыть крышку бензобака. Он попытается меня остановить…»

Мэри-Линетт не раздумывая бросилась в дым и жар и добраласьдо автомобиля. Из-под капота взметались языки оранжевого пламени, а двернаяручка обожгла ей руку.

«Открывайся, да открывайся же!»

Дверь распахнулась. На Мэри-Линетт вновь пахнуло жаром. Врядли она выдержала бы это, если бы оставалась человеком. Но она обменялась кровьюс четырьмя вампирами в течение двух дней, и уже не была прежней Мэри-Линетт… Носпособна ли она убить?

Пламя лизало снизу приборную доску. Мэри-Линетт ощупываладымящуюся виниловую обивку и шарила руками под водительским сиденьем.

«Есть! Нашелся!»

Ее пальцы коснулись металла — вот он, нож! Серебряныйфруктовый нож, украшенный завитками в викторианском стиле, который ей одолжиламиссис Бердок. Он был очень горячим. Мэри-Линетт схватила его, вытащила из-подсиденья и обернулась — как раз в то мгновение, когда кто-то набросился на неесзади.

Она обернулась инстинктивно, чтобы лицом к лицу встретитьсяс тем, кто на нее напал. Но потом, вспоминая об этом, она всегда отдавала себеотчет в том, что могла бы просто обернуться, не обратив нож против нападающего.Она могла бы бросить его на землю или прижать к себе. И если бы она была той,прежней Мэри-Линетт, она так и поступила бы.

Но теперь она изменилась, она встретила нападение оборотня,держа нож наготове. И когда это страшное существо обрушилось на Мэри-Линетт,она почувствовала толчок в запястье, и рука ее не дрогнула.

Краем сознания она отметила: «Нож вошел прямо междуребрами…»

Затем все смешалось. Огромные зубы щелкали у самой шеиМэри-Линетт, хватая ее за волосы, когти царапали ей руки, оставляя на нихдлинные кровавые борозды. Бросившаяся на нее тварь была тяжелой, покрытойшерстью, она не была человеком или даже получеловеком. Это был огромный рычащийволк.

Мэри-Линетт все еще продолжала сжимать нож в руках, с трудомудерживая его. Нож резко дергался, выкручивая ей запястья. И наконец он порукоять погрузился в грудь волка.

Всего на мгновение, оттолкнув зверя, она заставила себявзглянуть на него.

Прекрасное животное, сильное и красивое, но с безумнымиглазами. До последнего вздоха оно пыталось убить ее.

«О, ты ненавидишь меня, я знаю. Я тебя предала, предпочлатебе Эша; я ранила тебя серебряным ножом. И теперь ты умираешь».

Мэри-Линетт трясло, у нее больше не было сил выносить всеэто. Выпустив из рук нож, она принялась отталкивать и пинать волка. Наконец онапобежала от него прочь, спотыкаясь, падая и поднимаясь вновь. На фоне пламеничетко выделялся силуэт стоящего на задних лапах волка. Он готовился кпоследнему прыжку…

Но тут прозвучал негромкий хлопок, автомобиль вздыбился, какв агонии, и превратился в огненный шар.

Ослепленная, Мэри-Линетт вжалась от страха в землю, нопродолжала смотреть. Она должна была это видеть.

Значит, вот как выглядит взорвавшийся в огне автомобиль. Этововсе не похоже на огромный взрыв, какие показывают в кино. Это просто хлопок,а затем — просто огонь, поднимающийся все выше и выше…

Жар отгонял ее прочь, и, отползая от горящей машины, она немогла оторвать взгляда от оранжевого пламени. Это все, что осталось от еефургона. Из-под металлических ободов колес продолжал выстреливать оранжевыйогонь.

Волк не вышел из огня.

Мэри-Линетт приподнялась. В горле стоял дым, и когда онапопыталась закричать: «Джереми!», из него вырвался лишь хрип.

Джереми так и не появился. И неудивительно: в груди у негобыл серебряный нож, а вокруг бушевало пламя.

Мэри-Линетт сидела, обхватив себя руками, и смотрела, какгорит автомобиль.

«Он бы меня убил. Как любой хороший охотник. Я должна былазащищаться, я должна была спасти Эша. И девочек… Он бы всех их убил. А потом онопять убивал бы людей, как убил того бродягу… Он был безумным, он былвоплощенным злом, потому что ни перед чем не останавливался, добиваясь своего».

И она по-новому взглянула на все происшедшее.

Личина «славного парня», которую носил Джереми, всегдаскрывала нечто нечеловеческое. Она замечала это, но каждый раз убеждала себя,что ничего такого нет, что ей показалось. Нужно было довериться своим чувствамс самого начала, с того мига, когда она поняла, что разгадала тайну ДжеремиЛаветта.

Мэри-Линетт била дрожь, но слез не было.

Ревел огонь. От автомобиля взлетали вверх снопы искр.