— Хорошо, я согласна.

— Тогда не будем откладывать, начнем прямо сейчас. — Хорошо, только после уборки мне надо привести себя в порядок и принять душ.

— Это резонно. Я жду вас в спальне.

Симон Лионович разделся, лег в постель и начал прислушиваться к льющейся в душе воде. Он чувствовал спокойную уверенность человека, хорошо знающего силу влияния денег на людей, особенно остро испытывающих материальные лишения. Уходя в тот вечер от щедрого хозяина, Полина ощущала определенную неловкость.

«Все бы ничего. И в постели мужик оказался вполне в силе. Но он мне в отцы годится. Чуть ли не старше вдвое. Да и перед Митькой как бы стыдно. Хотя он и знать-то ничего не будет! Для него как все было прежде, так и останется. Зато теперь не нужно заботиться, где взять деньги на платье дочери для выпускного вечера».

Когда она пришла домой, муж, как обычно, был вдребезги пьян. Он громко храпел, распластавшись в одежде поверх одеяла. Его отвратительный вид окончательно успокоил женщину.

«Так этому алкашу и надо. Нечего мне себя совестить из-за этого придурка. Был бы нормальным мужиком и семью обеспечивал, то и со мной бы такого не случилось».

С тех пор Полина дважды в неделю помимо уборки и готовки обеда ложилась в постель с щедрым хозяином. И постепенно стала ловить себя на мысли, что уже не только привыкла к своему новому положению, но и испытывает физическое влечение к этому моложавому пожилому человеку, неизменно внимательно и ласково обращающемуся с ней в моменты физической близости.

В этот день, едва войдя в дом, она заметила, что хозяин необычно взволнован. Встретив ее в дверях, он сразу, вопреки заведенному им самим порядку, сразу увлек ее в постель:

«Сегодня я сорвал потрясающий куш и заслужил право на призовой отдых. Оторвусь по полной».

После необычно бурных ласк хозяин устало откинулся на подушках:

— Молодец, Полина! В последнее время мне везет. Но самая главная моя удача, поверь, — это ты. С тобой мне хорошо и спокойно. Скоро у тебя день рождения. Я решил тебя премировать: в конце месяца выдам тебе двойную плату. Сама купишь подарок на свой вкус.

— Спасибо, Симон Лионович, я и так всем довольна.

— Значит, мы оба рады нашей чудесной встрече. Можешь считать, что я поверил. Даже если преувеличиваешь, то мне все равно приятно. И вообще, давай перейдем на «ты». Называй меня с сегодняшнего дня запросто без отчества, только по имени. А то когда ты в постели обращаешься ко мне «Симон Лионович», мне кажется, ты просто выполняешь трудную и нудную работу.

— Нет, зря так думаете. Вы очень приятный и представительный мужчина. И женщину в постели очень хорошо понимаете.

— Давно не слышал лучшей похвалы, девочка. Сегодня поистине удачный день. Тебе готовить ничего не надо. Я покушаю в ресторане. У меня есть повод. Уберись немного — и может быть свободной. А я пока посплю… Ты расстаралась, и я слегка подустал.

Полина поднялась и, накинув халат прямо на голое тело, пошла на кухню. Положив закупленные продукты в холодильник, перемыла посуду, протерла газовую плиту и подоконник. Затем наклонилась и открыла дверцу шкафчика.

«Сколько здесь барахла накопилось. Из початых банок варенья часть затвердела, как леденцы, а в двух одна забродившая кислятина. Давно собиралась их выкинуть. Сегодня я не перетрудилась. Соберу все и отнесу на помойку. Лучше на их место муку и крупы сложу, а то постоянно пакеты под руку попадаются».

Полина собрала стеклянные банки с недоеденным вареньем в пакет:

«Может быть, все-таки спросить у хозяина? Нет, не буду его беспокоить из-за пришедших в негодность заплесневевших продуктов. Пусть отдыхает. Сегодня любовник особенно расстарался. Похоже, провернул выгодное дельце, раз тринадцатую зарплату решил выдать. Сам после бурных ласк обещание дал, никто его за язык не тянул. Мне в очередной раз повезло. Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить».

И Полина, стараясь не разбудить сладко спящего хозяина, покинула его квартиру. Выйдя во двор, подошла к наполненному контейнеру и положила на верхушку мусора пакет с банками испортившегося варенья. Ей и в голову не могло прийти, что она в этот момент невольно лишает своего благодетеля целого состояния.

Симон Лионович проснулся, когда уже стало темнеть. Первым делом направился к ящику со старой обувью. Вынул шкатулку и полюбовался на богатую добычу. Затем прошел на кухню и, открыв шкафчик, не поверил своим глазам: полка зияла пустотой. Страшная догадка заставила броситься к телефону. Услышав голос Полины, еле сдерживая волнение, спросил:

— Где банки с вареньем?

— Я их выбросила на помойку. Давно уже собиралась: содержимое есть было невозможно. Хотела вас спросить, да вы так сладко спали. Что-нибудь не так?

— Нет, я только спросил. В следующий раз, когда захочешь выбросить что-нибудь ненужное, все-таки посоветуйся со мной.

Отключившись, Симон Лионович дал волю своей ярости, с силой ударив кулаком по столу. Скривившись от боли, опомнился и начал быстро одеваться. Выскочив во двор, подбежал к мусорному контейнеру и брезгливо стал разгребать насыпанный доверху мусор. Сидящая невдалеке на скамейке пожилая женщина сочувственно спросила:

— Потеряли что-нибудь?

— Да случайно квитанцию об оплате ремонта телевизора со старыми журналами выбросил.

— Журналов не видела, а полиэтиленовый пакет с банками полчаса назад бомжи забрали.

— Местные бродяги? Вы их раньше видели?

— Нет, впервые появились. Два пожилых мужика и с ними женщина лет тридцати в серой кофте и черной юбке. Она банки и взяла. Прошла мимо меня, стеклянной посудой позвякивая.

— Куда они направились?

— Да в сторону лесопарка. Небось, пошли пустые бутылки и банки собирать. Симон Лионович поспешил в сторону зеленеющих невдалеке сосен и березок. Бесполезно обегав лесопарк, через час вернулся домой. Он привык за долгую жизнь к резким переменам судьбы и крупным потерям и поспешил себя утешить:

«Ладно, лезть в петлю по такому поводу не стану. Я за этот брюлик не горбатился на алмазных копях и по копейке из зарплаты не откладывал. К тому же вполне за такое сокровище горло могли перерезать. Так что горевать долго не буду. Тем более солидная пригоршня других дорогостоящих цацек мне все же досталась».

Симон Лионович подошел к столу и начал ласково перебирать золотые украшения, поочередно поднося их к свету и рассматривая. Это занятие несколько примирило его с утратой крупного бриллианта. Но в ресторан он в этот вечер не пошел, решив немедленно заняться устройством тайника. Денег у него было достаточно, и рисковать свободой, приступив к сбыту похищенного, ему не было резона. Уже поздно вечером, укладываясь спать, он подумал о дальнейшей судьбе навсегда потерянного бриллианта:

«Интересно, продолжит камушек свой наполненный криминальными приключениями путь или сгинет, выброшенный бомжами за ненадобностью?»