В магазине Генри я, например, вопил, что страшно спешу, апотом целый час глазел на рыб и прыгающих дельфинов, хотя в этот момент у меняв багажнике лежало тело убитой девушки.

Но какой девушки — это оставалось тайной.

Около пяти часов дня в четверг два помощника шерифа нашлимашину. Это было почти через четыре дня после того, как я ее бросил, и часовчерез двенадцать после того, как по всему штату стало известно, что в ней,вероятно, находятся сто семьдесят пять тысяч долларов. Все ясно: я вышел вокеан на шести футовой лодке, захватив труп девушки и бетонного фламинго, ибольше не вернулся. Позднее появились какие-то люди в обуви на ребристойрезиновой подошве, взломали багажник и исчезли, унеся с собой сто семьдесятпять тысяч долларов. Возле машины обнаружена синяя туфля со сломанным каблуком.

А утром в пятницу была установлена личность девушки. Они,наконец, натолкнулись на таксиста, который привез ее в Голливуд. Он помнил,откуда она сделала вызов. Газета сообщила, что девушку звали Жюстин Ларей, чтоопределенных занятий она не имела, но значилась в полицейских списках в Майамии в Питтсбурге по делу о вымогательстве и бродяжничестве и имела судимость заограбление магазина. Никто из ее соседей по дому не мог припомнить, видел ли еепосле воскресенья. В ее квартире нашли кое-что из одежды, но никто не знал, чтопредставляет собой ее гардероб в целом. В квартире не нашли ни одного чемодана.С другой стороны, и таксист, и бармен из «Камео» готовы были присягнуть, чтоона имела при себе лишь одну дорожную сумку.

Так что, возможно, это было все ее имущество.

Оба уверенно заявили, что на ней были синие туфли.

Второго декабря, ровно через неделю после того, как былаоставлена машина, миль за двадцать пять от этого места, близ Пиджин-Ки, двоерыбаков обнаружили лодку. Тело найдено не было. Конечно, они и не ожидали, чтонайдут труп девушки, если он был привязан к фламинго, но ведь труп-то самогоЧэпмена должен быть выброшен на берег! Море выносит почти всех утопленников.Отсутствие трупа показалось полицейским подозрительным, но потом было высказанопредположение, что он мог застрять в коралловых рифах или затеряться в густойчаще мангровых деревьев, покрывающих берег.

Много внимания уделялось Мэриан и ее прежнимвзаимоотношениям с ним, но, насколько я мог судить по газетным материалам,никто ее не заподозрил. Да и в чем ее можно было подозревать? В том, что онасвела его с ума, пользуясь устройством с дистанционным управлением? Она ведьвсе это время была в Томастоне, что было установлено с самого первого дня.Полиция получила фотографию Чэпмена, возможно ту самую, о которой Мэрианоднажды упоминала. Но в ней было больше парадности и позы, чем сходства.

И к тому же он снялся без очков.

И ни разу за все это время, насколько я мог судить погазетам, никто ни на секунду не усомнился в том, что пропавший без вестичеловек действительно Чэпмен.

Как Мэриан мне и говорила — с чего бы это им сомневаться? Онназывал себя этим именем!

Зачем ему было лгать? Да и в самом деле, кто бы сталвыдавать себя за Чэпмена, чтобы вот так сойти с ума и утонуть.

Прошло две недели, и другие сенсации вытеснили всю этуисторию с первых страниц. Но из газет она совсем не исчезла. Некоторыеобстоятельства не давали ей угаснуть. Во-первых, продолжались розыски трупаЧэпмена и человека, который обчистил его машину. А во-вторых, интерес публикиразжег бетонный фламинго — интерес и болезненное воображение. Но нам ничто неугрожало. Я ждал, что теперь она мне напишет или позвонит и сообщит свой адрес.

Но Мэриан молчала. Прошла еще неделя. Я начинал ненавидетьнашу квартиру. Жить в разлуке с Мэриан было достаточно плохо, но жить там, гдетебе каждую минуту все напоминает о ней, было просто невыносимо. И он тоже былздесь.

Я отдал ковер в чистку и, пока его обрабатывали, все времяспрашивал себя, не схожу ли я с ума, подобно леди Макбет?

Но уехать я не мог. Конечно, можно было оставить на почтесвой новый адрес, но что, если Мэриан позвонит? А выяснить, где она находитсясейчас, не было никакой возможности. По-видимому, покинула Томастон.Предполагалось, что она даст о себе знать, и я продолжал ждать, ненавидя этуквартиру, но не осмеливаясь оставить ее даже на час, чтобы закупить еды. Дажезагорая на солнце на заднем дворике, я оставлял открытой входную дверь, чтобыможно было услышать телефонный звонок.

За два часа до прихода почты я уже ходил взад-вперед покомнате мимо окна, обращенного на улицу, и высматривал, когда почтальонпоявится в поле зрения.

Наконец оно пришло, долгожданное письмо.

Это было восемнадцатого декабря. Ранним утром мальчикоставил мне газету на дорожке, и я уже собрался выйти и взять ее, как вдругперед домом остановился почтовый фургон и водитель вручил мне заказноеавиаписьмо. Оно было из Хьюстона, штат Техас.

Я кинулся в дом, забыв про газету, и поспешно вскрылконверт.

"Дорогой Джерри!

Очень трудно было написать это письмо, и я все откладывала,пока откладывать уже стало нельзя. Я сказала тебе не правду. Думаю, ты уженачал это понимать. Я не прошу прощения, но серьезно считаю, что должнасобраться с духом и сказать тебе об этом в лицо. Так что, если ты все ещехочешь меня видеть, загляни, пожалуйста, сюда, в отель «Райс».

С искренним приветом

Мэриан".

Ошеломленный, я продолжал смотреть на письмо. Что она имеетв виду под «не правдой»? Одновременно я вспомнил одну вещь, а именно то, чтоона мне сказала в тот день, четырнадцатого ноября: «Я воспользовалась тобой!»Ни в том, ни в другом не было никакого смысла. Никакой не правды она мне неговорила, насколько я знал все обстоятельства дела… Но к чему терять время?Ведь я уже мог бы находиться по дороге в Хьюстон!

Я схватил телефонную трубку и стал обзванивать билетныекассы аэропорта. Оказалось, что я могу вылететь в час дня. У меня достаточновремени, чтобы забрать деньги, которые я сдал на сохранение в один из банков вМайами-Бич. Я поспешил в спальню, переоделся и стал укладывать вещи. Зазвонилтелефон. Из аэропорта, наверное, подумал я, снимая трубку.

— Мистер Форбс? Получена телеграмма из Хьюстона, штат Техас.Вот что в ней сказано:

«Срочно прочти раздел новостей. Письмо может повременить».Подписи нет.

— Спасибо, — сказал я, повесил трубку и побежал за газетой,которую оставил на дорожке.

Все это было напечатано на первой странице, как сообщение изНового Орлеана, но под уже хорошо знакомым здесь броским заголовком:

"ПСИХИАТР УТВЕРЖДАЕТ: