Кортни заглянула на кухню, где коренастая женщина летшестидесяти размешивала толченые орехи в тесте для блинчиков.

— Привет, Клодин. А где все?

— Твой брат решил позавтракать на террасе, — сообщилаповариха, не поднимая головы, — а отец во дворе.

— Значит, можно спокойно поболтать. Хорошо еще, что ты редкоболеешь! Вчера пришлось самим готовить себе завтрак, и я сожгла булочку.

— Короче, просто чудо, что вы сумели выжить, — без всякогосочувствия пробурчала Клодин.

— Когда я вырасту, обязательно найму повара француза!

— Прекрасно, и в два счета растолстеешь как бочка. Впрочем,так тебе и надо!

Ничья!

Посчитав обычную утреннюю перепалку законченной, Кортниухмыльнулась и поспешно ретировалась, бросив на ходу:

— Пожалуй, блинчики мне вредны. Съем-ка я тост с сыром.

Выбежав на террасу, девочка едва не наткнулась насервировочный столик, на котором стоял графин со свежеотжатым апельсиновымсоком. Она налила себе стакан и неспешно спустилась ярусом ниже, где подярко-желтым зонтиком устроился Ной с неизменной газетой в руках.

— Ну как обстоят дела со Слоан Рейнолдс?

— Никак, — коротко обронил он, продолжая читать.

— Не может быть! — с неподдельным восторгом завопила Кортни,плюхаясь на соседний стул. — Неужели облом?

Прежде чем ответить, Ной принялся терпеливо переворачиватьстраницы, пока не дошел до финансовой колонки.

— Сбит и загорелся в воздухе, — пробормотал он.

— Да она, должно быть, просто слепа!

Ной принял ее реплику за проявление сестринской поддержки иблагодарно улыбнулся.

— Спасибо, дорогая.

Но Кортни мигом рассеяла его заблуждение.

— Только слепая или неграмотная не сумела бы прочесть твоюдекларацию о доходах, иначе давно бы уже сидела у тебя на коленях и ластилась,как кошечка!

Не дождавшись предвкушаемой бурно» реакции, сестра лениво огляделагазон.

— Где наш родитель?

— В последний раз я видел его, когда он старательно уродовалкрайнюю клумбу.

Кортни посмотрела в указанном направлении.

— Ах да… вон там вроде кто-то выглядывает. Готова заложитьпоследний цент — ищет Слоан! Вчера примерно в это время они и познакомились.

Ной мгновенно встрепенулся, и Кортни мысленно это отметила.

— Может, это только тебе не повезло, а наш папочка окажетсяудачливее? Что, если она предпочитает мужчин постарше? Черт, как бы и мневзглянуть на это чудо? Пожалуй, спущусь-ка я вниз и погуляю неподалеку.

— Не смей! Веди себя прилично и не позорь Меитлендов!

— Забыл, братец, что это мое хобби?

Кажется, сестра права: недаром старый лис не отходит отживой изгороди! Ной вздохнул и осуждающе покачал головой.

— Недавно звонил Роджер Киллмен. Беги и скажи, чтобысвязался с ним. Ведет себя как последний идиот!

— Ревнуешь?

— Довольно! — резко осадил ее Ной, но тут же пожалел о своейгрубости и уже мягче спросил:

— Неужели так трудно выполнить мою просьбу без всяких спорови колкостей?

— Наверное, — вдруг улыбнулась Кортни, наблюдая, как отец,радостно замахав рукой, направился к кустам. Минуту спустя возле негоостановилась блондинка в шортах и футболке. Кортни хитро прищурилась. —Постараюсь привести его во что бы то ни стало, — пообещала она, вскакивая.

Слоан из последних сил отбивалась от приглашения на завтрак,придумывая все новые причины, но Дуглас с неизменной улыбкой отвергал все еепротесты и наконец пустил в ход последний аргумент.

— Ваши родные встают едва ли не к полудню, так что ещеуспеете с ними встретиться, — решительно объявил он и, подхватив ее под руку,повел по идеально подстриженному газону к широкой трехступенчатой террасе изсерого известняка. На каждом ярусе были расставлены столики под цветнымизонтиками, шезлонги и белые стулья со спинками из кованого железа, сярко-желтыми подушками на сиденьях. Только подойдя поближе, Слоан запоздалосообразила, что за одним столиком уже сидят мужчина и девушка. Ей не нужно быловглядываться, чтобы узнать Ноя Мейтленда. Точеный профиль, блестящие черныеволосы и широкие плечи навек запечатлелись в ее памяти, и нервная системамгновенно ответила выбросом адреналина в кровь: сердце бешено заколотилось.

Она лихорадочно пыталась придумать предлог, чтобы улизнутьнезамеченной, но тут девушка вскочила и направилась к ним.

— Сейчас вы познакомитесь с моей дочерью Кортни, —жизнерадостно сообщил Дуглас и чуть крепче сжал локоть Слоан, будто почуяв еежелание поскорее убраться отсюда. — Боюсь, впечатление будет неизгладимым. Вовсяком случае, не многим удается это пережить. Ее мать была моей четвертойженой. Прелестная женщина, но после рождения Кортни решила, что дети — не еестихия. Кортни видела ее всего несколько раз, так что, к сожалению, была лишенаматеринской ласки, и последствия оказались необратимыми, поэтому приходитсяделать скидку на пробелы в воспитании.

Высокая худая девочка с круто завитыми темными волосами,забранными над левым ухом в толстый конский хвост, шагала с жеребячьей грацией,абсолютно не соответствовавшей представлению Слоан об избалованной, спесивой,капризной девице. Первые слова Кортни также оказались неожиданными.

— Ведь вы Слоан, верно?

Слоан кивнула, и Кортни протянула руку.

— Просто умирала от желания познакомиться с вами! Я Кортни.

Застигнутая врасплох, Слоан была просто очарованаискренностью, лукавой улыбкой и фамильными серебристо-серыми глазами девочки.

— Очень рада, — заверила она, пожимая ладонь Кортни.

— Сначала все так говорят, но потом отчего-то меняют своемнение.

Слоан часто приходилось иметь дело с тинейджерами, и теперьона безошибочно чувствовала, что, если не найдет подходящего ответа, выкажетнепростительное равнодушие к этой забавной девчонке.

— Почему же, Кортни?

— Видите ли, обычно я говорю то, что думаю.

— Нет, дорогая, не поэтому, — мягко поправил Дуглас. — Этопотому, что ты вообще не умеешь думать.