– Как это! – вскрикнула Настя. – Я с вами! Что ж нам, только каши варить? Я тоже хочу на золото глянуть!

– Тьфу ты! – сплюнул Прохор. – Так и знал, что сейчас понесет! Сама подумай: ты-то еще пройдешь, а Дарья? Ее одну оставлять, что ли?

– Я тоже с вами! – заявила Даша – Так ведь, Паша? Мы вместе?

Павел замялся. С одной стороны, протащить ее по всей тайге и оставить в шаге от клада – это по крайней мере несправедливо; но подвергать опасности в последний момент… Нет! Этого он допустить не мог!

Он сказал как можно ласковее:

– Дашенька, Прохор Николаевич прав! Рисковать ни к чему…

Глаза Даши вмиг повлажнели, она отвернулась. Павел тихо прошел к ней и обнял:

– Даш, ну что ты?..

Путникам сделалось неловко.

– Дарюха, ты пойми… – попытался объяснить Трофим, но тут же был одернут Настей: она толкнула его в бок и, когда тот, запнувшись, удивленно посмотрел на нее, повела нахмуренными бровями – молчи уж!

Трофим вмиг сник.

Дед Прохор не выдержал:

– Ну, ежели такой компот получается – бог с вами! Пойдем вместе!

Настя подскочила и весело чмокнула его во впалую щеку; Прохор от неожиданности посторонился:

– Вот стрекоза! Что ты все щеку слюнявишь! Погоди чмокать-то! Не блины, чай, предлагаю!

Настя, хихикнув, вспорхнула, присела рядом и, обхватив обеими руками дедов рукав, прижалась к могучему плечу.

Старик покачал головой и глянул на Дашу: та сквозь слезу улыбнулась.

– Ну что? Повеселела? И что вы за существа такие – девки? И не поймешь, когда вам и угодить-то можно! Ладно, пострелы! – Он вздохнул; лицо деда сделалось серьезным. – Болота с норовом эти, чтоб их! Здесь свой порядок нужен, так запросто трясину не пройти. С собой берем только необходимое – налегке пойдем. Каждому нарубить себе по палке; длинной, выше роста чтоб… – Он провел взглядом по ногам путников. – Сапоги у каждого, само собой… С утреца и пойдем – один за другим, след в след. Понятно ли?

– Понятно…

– Чего творим? Одному богу известно! – добавил старик сокрушенно. – Пошли, что ли, лагерь ставить; поближе ночевать будем, у болота…

* * *

В этот вечер не расходились долго. Уже поужинав, сидели у костра, молча глядя на пляшущие языки пламени. Все к предстоящему переходу было готово: вещи отобраны, Прохором осмотрены, шесты нарублены… Утром оставалось снести лишнее в палатки, что останутся у Волчьих камней – с собой решено было брать только две из них.

Хлопоты дневных приготовлений настраивали путников на серьезный лад – все были сосредоточены, разговаривали мало и неохотно… Но теперь, у костра, всех объяла странная истома, даже с легким налетом неясной грусти – каждый думал о своем. Да и сама природа располагала к лирической меланхолии – вокруг было темно, тихо; уже к вечеру поднявшийся было ветер стих, воздух замер, потянуло теплом…

Все нарушил дед Прохор. Потянув носом, он хмуро заметил:

– Как бы дождю завтра не быть… С болота не тянет…

Это замечание деда внесло в настроение искателей золота заметную тревогу. Невольно подумалось о завтрашнем дне, о возможных опасностях, подстерегающих на зыбучих трясинах, о загадочной пещере, виденной днем через стекла бинокля, о кладе, покоящемся в ее глубине… Они отрывали взгляд от костра и подолгу с замиранием сердца смотрели в темноту – туда, где во мраке громоздилась загадочная Николина гора.

Павел вновь стал думать о жене, о ее обиде, милых слезах… Прав все-таки старик – странные они, женщины! То не хотела идти, пыталась его остановить; то плачет – не желает оставаться… Павел повернул лицо к жене и стал с нежностью всматриваться в изгибы любимого профиля.

Неожиданно Даша вздрогнула. Настя протянула руку в сторону горы:

– Глядите! Кто-то идет сюда!

В темноте, в том месте, где должно было быть болото, мерцали бледно-голубоватые огоньки… Их было много. Они двигались, выписывали сложную траекторию, то приближаясь, то отдаляясь, а то путаясь между собой. Они создавали впечатление невидимой волнующейся вдалеке толпы, медленно приближающейся при свете зажженных фонарей…

– Мама родная! Что это? – зашептал Савелий.

– «Блуждающие огни»! – вскликнула Даша. – Первый раз вижу такое… Их объясняют возгоранием болотного газа – метана…

Прохор покосился:

– А Болотняником твоя наука это не объясняет?

Даша вопросительно уставилась на деда:

– Что это?

– А это старик болотный – седой, типа меня, только желтый весь. Он и заманивает в болото таких вот, безголовых! – Дед усмехнулся.

– Ах, это… Что-то вроде «кикиморы болотной»? – Даша усмехнулась. – Это мифология… В Германии говорили, что огоньки на болоте – это призраки тех, кто украл у соседей землю: их души бродят по болотам в поисках твёрдой земли… Финны верили, что это души детей, захороненных в лесу. – Она помолчала и вдруг тихо добавила: – А викинги – что это духи древних воинов… охраняющих клады…

– Клады? – встрепенулся Трофим.

Все смотрели в сторону болота: свечение постепенно бледнело.

– Черт возьми, уж не в болоте ли клад-то?

Старик невесело потряс головой:

– Я и говорил, что может быть…

– Трошка, – тихо позвала Настя. – А ты боишься кикимор?

– С чего это? Конечно нет!

– А я, кажется, боюсь…

Трофим покосился на нее в ожидании очередной пакости, но соседка смотрела на болото с таким незнакомым ему испуганным и жалким видом, что пришедшее было желание расхохотаться – что не преминул бы сделать в любом другом случае, – вмиг улетучилось. Помедлив, он осторожно придвинулся ближе; затем нерешительно, едва касаясь, обнял ее за плечи:

– Что ты, дуреха? Это ведь сказки только…

Глаза деда Прохора от изумления расширились, Савелий с Семеном переглянулись, точно желая убедиться, что это не сон, и лишь Даша с многозначительной улыбкой посмотрела на ничего не понимающего Павла и отчего-то теснее прижалась к его плечу…

Некоторое время тишину нарушало лишь громкое сопенье Прохора…

– Паш, а, Паша, – тихо позвала Даша. – Я вот думаю, если он такие стихи ей писал, значит, любил сильно?

– Ты… про Дункеля?

– Да, про него…

Прохор, не сводящий глаз с внучки, насторожился: Настя при упоминании о любви подняла лицо и стала прислушиваться…

– Думаю не только он, но и она его… Cудя по письмам…

– Ты мог бы прочесть их?

– Сейчас?

Настя осторожно освободилась от руки Трошки:

– Они что же, здесь… письма?

Теперь уже все смотрели на молодоженов.

– В общем-то, со мной… – почему-то смутившись, ответил Павел.

– Прочти… пожалуйста! – взмолилась Настя.

Павел помедлил:

– Она никогда, никому… – Он почувствовал, как на запястье легла ладонь Даши.

– Прочти, Паш. Ее давно нет…

– Хорошо… – неуверенно согласился Павел. – Прочту первое из них… Оно главное… Только схожу за тетрадью, в палатку.