прошептал Григорий. – А если б споймали, да ты один!

– Так ведь не споймали же!

– Эх, дать бы тебе по башке! – тихо выругался комэск и отвернулся. – Все дело загубить мог, матросы-папиросы!

Пыреев насупился, но промолчал. Наступила тишина. Свяцов и Петрушин с настороженно-виноватыми выражениями на лицах стали глядеть то на командира, то на своего товарища.

– Выкладывай, что есть! – наконец сказал Круглов. Он помолчал. – На этой стороне Собачьей видел кого?

Василий тяжело задышал:

– На этой нет… Вдоль всей горы прошел по берегу – ни души…

– И ты ходил просто так, по открытому месту? – с укоризной проговорил Григорий. – Охотничек… Шляпа, матросы-папиросы! Давай дальше!

– А что дальше? На левый, дальний склон не ходил, не знаю. На правом склоне – также никого не встретил, а вот за горой…

– До заимки дошел, значит? – перебил его Круглов.

– До заимки. С получасу пролежал в кустах, вымок весь… – Василий смолк.

– Ну? – не выдержал Круглов.

– Трое их там, бандитов чаловских. И Мохов с ними. Вроде и не ждут никого – пьяные все, еле ходят, под ливнем проветриваются. Ходят, да пьют.

Круглов задумался.

– Странно, однако… И больше никого?

– Никого.

Григорий провел ладонью по усам и быстрым движением сдвинул мокрую фуражку на затылок:

– Что ж получается, матросы-папиросы, – Дункель сам по себе, что ли, был?

– Похоже на то, – заморгал Василий.

– А Мохов? Он же с ним был! Они что же – расстались? Спрятали золото и расстались? А где же остальные дункелевцы, дамы, черт бы их побрал?

Свяцов и Петрушин переглянулись: о ком говорили командир с Пыреевым, им было непонятно. Круглов с раздражением посмотрел на них, словно они мешали ему, и вновь уставился на товарища:

– Чего скажешь?

Пыреев пожал плечами. Петрушин, усевшись на подвернутую под себя ногу, сморщил и без того изрезанное морщинами лицо, осторожно, будто не вполне был уверен в правильности пришедшей на ум мысли, выдавил:

– Ежели этот Мохов был с ними, так, значит, он знает… – Чекист смолк под быстрым взглядом Круглова.

– А что, Гриша, он дело говорит! – торопливо поддержал друга Пыреев. – Коль Мохов проводником был – точно знает! Взять его надо!

– Взять, взять… – передразнил Круглов. Он помолчал. – Ты что – в избу входил, матросы-папиросы? Откуда знаешь, сколько их там? Может, другие и не пили вовсе, и до ветру не ходили! – Он почесал лоб. – Да и левый склон неизвестен… Сам знаешь, если Чалый и придет с дальней заимки, то переправится через Гнилуху именно там…

– Так если бы пришел – нежели он там оставался? Конечно же на заимке уже был. А коней я только трех видел…

– Только трех? – Круглов с минуту думал. – Хотя чем черт не шутит, матросы-папиросы! – Он кивнул Свяцову. – Поди к Васильеву, пусть отряд ведет!

Когда Свяцов отполз, Круглов, глядя ему вслед, вздохнул:

– Жаль, что стемнеет скоро… – Помолчав, добавил: – Хотя, может, и к лучшему это…

– Как думаешь брать их с Моховым? – спросил Пыреев.

– А что здесь думать! Наскочим, да и возьмем! Главное – неожиданно чтоб, матросы-папиросы! И за дальним склоном надо приглядывать, чтоб Чалый в западне не удушил. Может, намеренно все и устроено, с тремя конями-то…

Глава 18

Путники с недоумением смотрели на старого охотника, словно не понимая, куда и для чего позвал их неугомонный старик. Прохор, прищурясь, провел взглядом по лицам и укоризненно покачал головой:

– Так, значит? Шли, шли, и споткнулись? Сидеть будете – никогда не выйдете… Тайга не даст! Сказано – «средина Волчьих камней» – значит, до конца идти надо!

При упоминании таинственного послания все как будто очнулись: в руках путеводная нить к золоту! Остается совсем ничего – найти место, с которого она разматывается!

Трофим вскочил:

– В двух шагах ведь стоим! – Он повернулся и неожиданно подал руку Насте. – Пойдем, что ли? Давай, помогу!

Настя протянула ладонь:

– А палатки?

– Потом! – отмахнулся Трофим.

У костра остался сидеть один Савелий.

– А ты что же? – угрюмо буркнул в бороду Прохор.

– Здесь подожду.

– Один, что ли? Не забоишься?

Савелий вздрогнул, оглядел тревожным взглядом лес и вскочил…

Оставив вещи в лагере, они прошли к скалам. У самого входа в каменный коридор шагавший впереди Прохор остановился; повернувшись, негромко предупредил:

– До середины Волчьих камней – метров сто получается… В общем, идем тихо. Если чего увидите – чур, не дрейфить! Понятно?

Путники непроизвольно посмотрели на Савелия: тот при этих словах побледнел.

– Все по ситуации, как выйдет… Если что – без шума, тихонько назад!

Сказал и, повернувшись, зашагал. Савелий, чуть не сбив Настю, обогнал ее и торопливо засеменил рядом.

Шли осторожно, озираясь то на высившиеся над ними скалы, то на лес позади… Но все больше вглядываясь вперед: в вычисленную на глаз «средину» прохода, на простирающееся за Волчьими камнями болото, на темнеющую над ней полоску Николиной горы…

Было до звона в ушах тихо; даже под ногами не слышно было собственных шагов или, быть может, они не слышали их, поглощенные ожиданием чего-то жуткого, что напугало вчера незадачливых москвичей… Но ничего не происходило.

Наконец, дойдя до груды поросших мхом камней, холмиком вставшей на их пути, старик остановился. Он повертел головой, смерил глазом расстояние от лагеря до края болота и, удовлетворившись, кивнул:

– Середина и есть! Никто не помешал вроде…

Окружившие его путники стали растерянно оглядываться.

– И что теперь? – спросила Настя.

– А кто ж его знает! Вон у него спроси! – Прохор кивнул на Савелия. Тот испуганно замотал головой:

– Не знаю я…

– Может, вокруг какие знаки есть? – неуверенно предположил Трофим, задирая голову. Он вновь оглядел скалы – высокие, безмолвные… Все невольно последовали его примеру – заскользили глазами по нависавшим каменным стенам, по болоту с полоской темной горы вдалеке, по лесу за палатками позади…

– Ничего не вижу, – уныло прошептала Даша. – Вокруг, кажется, ничего…

– Что-то должно быть! – с отчаянием вскрикнул Трофим. – Не под землей же?

– Только и остается, что под ногами искать… – угрюмо заметил Прохор. Трофим с недоумением посмотрел под ноги.

– А что! Может, как раз и зарыто! Эх, лопату не захватили!

– Лопата-то пустяк, лопату и принесть можно… А вот рыть-то где?

– Как где? В центре! Сказано ведь!

– Так, «центр» этот где? Здесь ли, там ли, у этих камней? Здесь и неделю рыть можно – не перероешь!

– Неделю – значит, неделю рыть будем!

– Ишь какой – бери да рой!

– Странный холмик, однако… – заметила Даша, глядя на одинокое, высотою по пояс возвышение, сложенное из поросших мхом камней.

– Чего странного-то? Камни и камни… – сердито буркнул Трофим, явно начинавший нервничать.

– Ага, странный… – вдруг подал