у нас есть какая-то радость или боль, что мы можем просить о том, чего хотим, и будем услышаны и поняты в своей просьбе. Ребенок, которому отказано в этой надежной базе, не имеет шансов развить собственную индивидуальность – все его силы будут направлены на то, чтобы удержать хрупкий, нестабильный контакт с родителем, на то, чтобы сохранить так нужную ему близость. Эмоциональная зависимость – решение дилеммы в пользу пребывания в близости и неудавшийся разворот в сторону самого себя. Зависимая личность гораздо более компетентна в понимании и осуществлении того, что от нее требуется для сохранения отношений, чем в понимании того, чего она хочет сама и чем является сама на самом деле.

Дефицит распознанности (отраженности). Речь идет о распознавании значимыми близкими индивидуальных особенностей, проявлений, чувств, потребностей ребенка, о чуткости к тому, что происходит у него внутри. Говоря простым языком, родители эмоционально зависимых людей в силу разных причин мало интересовались своим ребенком – я имею в виду сейчас чисто психологические моменты. В каком он настроении и почему? Что происходит с ним прямо сейчас? Что он чувствует? Почему хмурится или улыбается? Что самого важного и значимого произошло с ним за прошедший день? С зависимыми людьми мало говорили в детстве о них самих, мало спрашивали о них самих, они к этому попросту не привыкли. Они не слышали также никаких отражающих комментариев родителей в отношении себя: «Ты, похоже, расстроен», «Ты обижен на своего друга», «Тебе не нравится этим заниматься», «Ты просто сияешь». Именно эти заинтересованные реакции в отношении нас являются основой формирования интереса к себе уже у нас самих, основой формирования внутреннего диалога, основой нашего образа Я, основой нашей рефлексивной работы в отношении собственных переживаний и чувств. Эмоционально зависимая личность имеет, как правило, выраженный дефицит таких реакций на себя. Причины для этого могут быть самые разные – зависимые люди, например, часто сообщают о том, что «в семье вообще было не принято говорить о чувствах и интересоваться ими», «родителям было не до этого – они вытягивались в нитку для того, чтобы прокормить и поставить на ноги детей», «мамы часто не было дома», «центром внимания семьи был больной старший брат, всем было не до меня». Дефицит распознанности наблюдается в том парадоксальном случае, когда родители очень много интересуются жизнью собственного ребенка и участвуют в ней – например, активно способствуя его развитию в определенном направлении (помогая получить очень хорошее образование, например), однако в таких случаях обычно родители все равно «не видят» собственного ребенка с его индивидуальными особенностями, они видят свое представление о нем и его потребностях. Им может быть очень важно, чтобы он усердно осваивал те или иные области знания, брал призы на соревнованиях или олимпиадах, однако они в упор не замечают того, что даже в том случае, когда ребенку нравится то, чем они пытаются заставить его заниматься, ему не подходит тот темп, который навязывается его продвижению родителями, а также их одержимость непременным получением высоких, превосходных результатов.

Одним из очень близких эмоционально зависимой личности и внутренне затрагивающих ее выражений являются слова «меня не видят». Означают они вовсе не буквальное «не-видение», это именно сообщение о том, что их индивидуальность не распознается тем, кто находится с ними в контакте. «Меня не хотят видеть» – еще одно, оно подчеркивает столь знакомое такому человеку отсутствие интереса к его индивидуальности. Эмоционально зависимая личность и в самом деле при близком знакомстве производит впечатление не увиденной: в дальнейшем она и сама словно не видит себя. Такой человек обычно имеет очень размытое представление о собственной индивидуальности, о собственных способностях, о чертах, выделяющих его среди других людей, о собственных уязвимых областях, о собственных ресурсах и возможностях. Я такого человека словно не отражалось никогда в глазах других людей, и оно не знает, какое оно, какое именно это Я. Если зависимый человек встречает кого-то, в ком может отразиться, кто может безоценочно, тепло и внятно вернуть (обозначить) ему увиденное, это вызывает в нем непонятное ему самому и по интенсивности, и по качеству переживание; этот контакт переживается как исключительно ценный.

Здесь мне хочется поделиться еще одним важным, с моей точки зрения, наблюдением. Дефицит распознанности у эмоционально зависимой личности очень часто сопровождается серьезным дефицитом символической функции в отношении переживаемых ею чувств. Я имею в виду, что такому человеку часто трудно бывает выразить то, что он чувствует (обычно присутствует переживание, но его очень трудно отразить в словах). Иногда клиенты прямо сообщают о том, что эмоциональный опыт и слова для его обозначения словно хранятся в двух разных «местах», «комнатах», «отделениях» – в разных психических инстанциях. Эмоционально зависимая личность очень часто описывает себя как косноязычную, подразумевая, что ей трудно выразить себя, внятно объяснить, что она имеет в виду и чего хочет. Отдельной задачей в психотерапии такой личности может являться нахождение языка, на котором клиент мог бы выражать себя (это может быть язык музыки, художественных образов, метафор, движений и/или танца и т. п.). В диалоге с такими людьми неизменно возникает ощущение, что с ними очень мало разговаривали, когда они были детьми.

Одним из направлений терапевтической работы с эмоционально зависимой личностью является восполнение обозначенного здесь дефицита. Такой личности важно расширять представление о самой себе, расширять собственный образ Я и делать это в соотнесении с реальными событиями, фактами и переживаемыми ею чувствами. Психотерапевт играет при этом роль своеобразного «зеркала», в котором клиент может увидеть самого себя; поэтому исключительно важна обратная связь специалиста, высказанная в безоценочном, принимающем ключе.

Дефицит уважения заключается в том, что в истории развития эмоционально зависимой личности ей явно недоставало уважительного внимания к ее потребностям и чувствам. Уважение по отношению к какому-либо психологическому феномену заключается в том, что ему предоставляется определенное место (пространство) без попыток его насильственного преобразования. Например, если мы с уважением относимся к тому, что ребенку не хочется идти в детский сад, мы выслушаем его протесты и выразим понимание связанных с ним чувств; однако это не означает, что ребенок не пойдет в сад (потому что уважение оказывается именно чувствам, а реальные обстоятельства мы не всегда в состоянии изменить). Если ребенок пытается побить грудную сестренку, мы можем в разговоре с ним выразить понимание того, что ему обидно, что сестре достается так много внимания и любви, а ему так мало, и постараемся планировать время таким образом, чтобы и старшему досталась своя порция материнского внимания, однако это не означает, что мы разрешим бить сестренку (уважение