смог отказаться от любви к женщине ради долга перед миром, ради перспективы стать Хранителем мира, которые давали обет безбрачия.

Понятно, что для Майстрима Данери прошло ещё слишком мало времени с момента исчезновения невесты, но всё равно: Еления Огдэн ушла, оставила письмо, в котором всё объяснила, не оставила следов того, что на самом деле осталась в мире Арде. Ни одного. Уж он точно это знал.

И что в итоге?

Майстрим Данери не прекращал поиски, Хранителям только и докладывали, что тот ищет и ищет, роет и роет, и никому не даёт покоя. Ни себе, ни окружающим, ни Хранителям мира. Теперь понятно, почему: ментальная связь придавала ровенцу уверенности в том, что его невеста не ушла в свой мир и осталась в мире Арде.

Если бы он, Мираль, знал об этом…

Если бы только знал…

Он разобрался бы с этой связью. Решил бы проблему. Но девчонка молчала. Затаилась. И ждала. И этот мальчишка тоже ничем не выдал себя. Никому не проговорился.

Конспираторы демоновы! Любовь у них… А ему теперь что делать?

А ведь он так хорошо отнёсся к иномирянке. В нарушение существующих правил позволил ей стать Стражницей, даже насчёт её друга озаботился. Ведь зацепила его чём-то девчонка. Стержнем каким-то, стойкостью. Невинностью своей. Взглядом своим непримиримым.

Подумал, что у него могла быть похожая дочь. Пожалел. А теперь…

Коварная лгунья. И как притворялась, будто смирилась! А сама ждала и готовилась, а сегодня дождалась и разнесла половину Южного корпуса Тюрьмы Пустоши.

Теперь и мальчишка Данери в Тюрьме Пустоши. И что с ним прикажете делать? Ведь Майстрим Данери не абы кто, а целый император великой державы. Молодой да дурной пока, но всё же неприкосновенный.

Сгнобить его в застенках? Отправить на летасы? Отпустить на все четыре стороны?

Если отпустить, так не успокоится, пока невесту свою не увидит. Надо чтобы ушёл и понял, что девушке он не нужен, чтобы оставил её в покое, а вместе с ней и Тюрьму Пустоши.

Все эти размышления пролетели в мыслях Хранителя за то время, пока он невидимым свидетелем присутствовал в кабинете Умаса во время диалога последнего и неожиданного пленника, а потом пока Майстрим Данери с бесстрастным выражением на лице изучал любезно предоставленные документы и артефакты памяти.

Когда император Ровении вдруг смертельно побледнел, хотя и до этого выглядел неважно, и выронил папку из руки, Мираль интуитивно почувствовал неладное.

В то же мгновение в дверь кабинета громко и уверенно постучали, и вошел один из Стражей, не дожидаясь разрешения войти. Вид у мужчины был такой, словно он увидел войско демонов, не меньше.

Страж настороженно оглядел присутствующих в кабинете мужчин, задержался взглядом на словно оцепеневших товарищах, на хмуром начальнике Тюрьмы, и обратился, как и следует, к Хранителю мира.

— Хранитель Конели, напротив Южных ворот Тюрьмы со стороны земель Ровении подошло войско. Разведчики доложили, что это воины империи Ровении и воительницы Земли Фурий.

Несмотря на неожиданную новость, Хранителю Конели удалось сохранить на лице невозмутимую маску.

— Войско или представители земель? — бесстрастно уточнил он.

Сид Умас мертвенно побледнел, бросив взгляд на пошатывающуюся фигуру императора Ровении. Майстрим Данери оперся рукой о стену и хмуро смотрел на вошедшего Стража, ловя его каждое слово.

— Там несколько сотен таких вооруженных до зубов представителей, — хмуро доложил Страж.

— Кто их возглавляет? — спокойно уточнил Мираль Конели.

— Генерал Ровении Касс Данери и Королева Фурий Бердайн Огдэн. Нашему представителю они заявили, что требуют встречи с начальником тюрьмы. Немедленно.

— Причину встречи объяснили? — Мираль оставался спокойным.

— Нет. Сказали, что скажут с глазу на глаз. Но это вопрос жизни и смерти.

Этот вопрос жизни и смерти был известен Хранителю Конели. Эти двое явно знают, что Майстрим Данери находится на территории Тюрьмы, но пока не хотели об этом громкоголосно заявлять. Рассчитывали тихо-мирно всё разрешить? Похвально. А войско у Стены Спасения тогда зачем? Для того, чтобы их вопрос рассмотрели быстро и серьёзно? Для внушения, так сказать?

— Сообщите, что к ним выйдут. Пусть ждут, — спокойно проговорил Хранитель Конели и встретился взглядом с жёстким взглядом Майстрима Данери, который уже овладел собой и выпрямился, перестав держаться за стену.

— Ваше величество, кто-нибудь знает о том, что вы отправились к Тюрьме Пустоши? — спокойно спросил Мираль Конели.

— Да, — взгляд ровенца изменился ещё до этого, словно помертвел. — Доказывать данное обстоятельство, уверен, нет необходимости. Все доказательства пришли сами.

— И даже прилетели, — процедил Мираль Конели, и в голосе Хранителя всё же проскользнуло недовольство.

— Её величество Бердайн Огдэн также знает о том, что её внучка Еления находится здесь, — тихо прошелестел голос ровенца.

— Откуда? — впился в фигуру ровенца холодный взгляд Хранителя.

— Я рассказал. Мы вместе находились у Стены Спасения. Однако потом королева Бердайн ушла, а я, — ровенец запнулся, — услышал зов и вернулся.

— Зов пары эмпата? — холодно усмехнулся Хранитель, мысленно проклиная этот самый зов, который он упустил. О котором ничего не знал.

Так опростоволоситься!

— Совершенно верно, — кивнул Майстрим, а Мираль заметил, что император Ровении побледнел ещё больше и явно чем-то сильно взволнован. Даже испуган. Причиной этого явно не могли быть подошедшие к стенам Тюрьмы войска Ровении и Земли Фурий. Тогда что случилось за эти несколько минут?

— Что вас беспокоит, ваше величество? — острым взглядом Мираль впился в фигуру молодого императора. — На вас лица нет. И на ногах вы еле держитесь.

— Я перестал чувствовать Елению, — глухо проговорил император. — Пару минут назад. Это возможно только в одном случае… Но я не хочу в это верить. И не могу.

Мираль Конели нахмурился и пристально посмотрел на Сида Умаса. Тот стоял с каменным выражением на лице, но на Хранителя смотрел преданным взглядом.

— Если вы разозлите Пустошь своим нелепым приказом об уничтожении Стражницы Огдэн, — сквозь зубы процедил Конели, — я лично откручу вам голову.

Тем временем Майстрим Данери шатающейся походкой направился к двери кабинета. Похоже, магический резерв императора почти обнулился, ещё чуть-чуть и он потеряет сознание.

Услышав слова Хранителя, ровенец остановился и медленно обернулся. Его горящий взгляд нашёл фигуру Умаса, губы скривились в жестокой усмешке.

— Говнюк, — еле слышно процедил Данери. — Значит, ты о Еле здесь говорил… Уничтожу.

Ровенец двинулся на застывшую фигуру пока ещё начальника тюрьмы. Тот переводил растерянный взгляд с лица