«Выходит, Мамонт тут ни при чем?.. Или выводы делать слишком рано?»

– И что потом? – нетерпеливо спросил Глен, видя, что сержант не спешит продолжать рассказ.

– Ну и все потом, в общем-то, – пожал плечами Крауч. – Билл, – кивок в сторону Смита-Веста, – пульс проверил – нет пульса. Помер, стало быть. Давай охрану звать. Ну, пришла охрана. Потом за вами, наверное, побежали. А мы его больше не трогали… ну, только вот Билл пульс проверил, как я уже сказал.

– Так, по-вашему, его что же, отравили? – уточнил Богут.

– Не знаю. Может, у него просто аллергия на перловку или вроде того, – пожал плечами сержант. – Но выглядело это так, будто дело в каше.

Теперь ликвидатор смотрел на серый комок на полу с куда большим интересом.

«Можем ли мы проверить, есть ли в ней какая-нибудь отрава?»

Ну да, в Эль-Вафре ведь на каждом углу современные лаборатории с кучей грамотного персонала…

– А вам не кажется, парни, что подмешивать яд в кашу, чтобы отравить обычного сержанта, как-то слишком? – спросил Богут, вновь поворачиваясь к пленникам.

Они заметно разнервничались, стали переглядываться, будто заговорщики.

– В чем дело? – нахмурился Глен. – Что вас так взволновало?

Заключенные прятали глаза, многие сидели, уткнувшись взглядами в пол и скрестив на груди руки.

– Спорим, я знаю, в чем причина вашего беспокойства? – спросил Богут с приторной улыбкой сытой акулы, которая кружит вокруг жертвы не с целью «сожрать», а развлечения ради. – Вам всем известно, что он, – австралиец мотнул головой в сторону трупа, – не был сержантом. Верно?

Удивление, страх, паника – вот что читалось практически в каждом взгляде, невольно брошенном в его сторону. С трудом сдерживая победную улыбку, Глен продолжил:

– Да что там сержантом – он и Портером ведь не был на самом деле. Больше всего меня оскорбляло, что Адам Хэнсон отчего-то не слишком любил распространяться о своем весьма достойном звании в беседах со мной и прочими представителями Легиона… о чем и вас, надо думать, предупредил – ну, чтобы вы не ляпнули ничего лишнего во время допроса, так ведь?

Молчание. Они растеряны и напуганы. Смерть, как видится каждому из них, уже занесла косу, и теперь нужно всего одно молниеносное движение, чтобы отделить душу от бренного тела.

Одно слово – и их выволокут из камеры и убьют, наплевав на все негласные законы войны. Пленники не знали, правда ли, что Синдикат уничтожил грузовик с ранеными солдатами Легиона, – к тому моменту, когда это случилось, они уже находились в тюрьме Эль-Вафры. Однако, глядя в хмурое лицо дознавателя, заключенные отчего-то не сомневались, что этому типу можно и, более того, нужно верить.

– Вы как-то разом стали неразговорчивы, – продолжал вещать Богут. – Может, вас мучает совесть? Да нет, с чего бы? Вы же покрывали не абы кого – сослуживца!.. Так что здесь нет ничего предосудительного, даже напротив. По-мужски. Брат за брата. Я и сам бы так поступил.

С этими словами он развернулся и вышел из камеры.

– Закрывать, сэр? – осторожно спросил достопамятный рядовой.

– А труп ты там оставишь? Для красоты? – хмуро поинтересовался Глен. – Передайте его в лазарет, чтобы похоронили вместе с нашими умершими. Заодно, если вдруг им по силам, пусть попробуют определить причину смерти. А вы, – ликвидатор обернулся к заключенным, – подумайте еще хорошенько. Ложь во спасение сослуживца я вам, так и быть, прощаю. С пониманием, так сказать. Но если узнаю, что вы солгали мне о причине его смерти, обещаю, это будет последней ложью в вашей жизни.

Сказав это, Богут развернулся и устремился к выходу из тюрьмы, провожаемый доброй дюжиной взглядов.

Когда он со всего размаху опустил на дверь мониторной пудовый кулак, казалось, она просто вывалится вместе со стеной, в которую встроена, – столько силы вложил Глен в этот удар. Он сдерживал гнев, беседуя с надзирателями и заключенными, чтобы не упустить ни одной важной детали. Но теперь, стоя у входа в мониторную, ликвидатор наконец дал волю эмоциям.

Он был взбешен тем фактом, что четверка ротозеев снова его подвела. Богут вовсе не требовал, чтобы они все разом сидели и пялились на экраны, это было просто не нужно. Но хотя бы один-то должен у мониторов дежурить и своевременно сообщать о важных происшествиях – таких, например, как смерть одного из заключенных.

Да и на требовательный стук в дверь обитатели комнаты откликнулись не сразу. Богуту понадобилось минуты две, не меньше, чтобы привлечь к себе внимание. Наконец он услышал, как щелкнул замок, и, не дожидаясь, пока ему откроют, сам рванул дверь на себя.

Стоящий на пороге ушастый солдат больше походил на ожившего мертвяка, чем на доблестного солдата Легиона: мешки под глазами, сами глаза – стеклянные, взгляд рассеянный, движения – вялые и заторможенные. Про китель с форменными брюками и говорить нечего – мятые, как из задницы.

При виде майора Ушастый, однако, спешно собрался с духом и даже смог вытянуться в струнку… пусть и дрожащую, будто под умелым смычком маэстро.

– Доброе утро, сэр, – промямлил солдат и стыдливо потупил взор, понимая, как глупо он выглядит.

– Я не понял, рядовой… – смерив собеседника хмурым взглядом, прорычал Богут. – Я вас что, мало ночью гонял?

Рядовой невольно поежился, вспомнив, как они вчетвером битых два часа нарезали круги вокруг здания мониторной, пытаясь выгнать из организма алкоголь, а «проклятый майор Гэбстон», сложив руки на груди, хмуро наблюдал за потугами солдат, стоя на крылечке.

– Нет, сэр.

– Тогда почему лицо такое перекошенное? А? Опять бухали?

– Не… – Ушастый громко икнул и, залившись краской, спешно прошептал:

– Нет, сэр.

Богут обреченно закатил глаза. Нет, надо обязательно сказать Уайлдеру, чтобы отрядил ему в помощь кого-то понадежнее. Четверо ротозеев, судя по всему, приехали в Кувейт лишь для того, чтобы заработать денег и хорошо провести время. Их не волновали ни победы, ни поражения, было бы только пиво да диван, чтобы на нем, перепив, отсыпаться…

– Почему вы не доложили о случившемся в шестой камере? – спросил австралиец, безо всякого энтузиазма глядя на растерянного собеседника.

– А… у нас тут это… типа, технические неполадки… – сжавшись и, кажется, разом став меньше ростом, проскулил рядовой.

– Чего? – не поверил ушам Богут.

Оттолкнув продолжающего бормотать солдата в сторону, ликвидатор шагнул внутрь. На диване безмятежно храпел рыжий здоровяк, а на всех без исключения экранах плясали черно-белые помехи.

– Что еще за чертовщина? – оторопело глядя на мониторы, спросил Глен.

– Я про это вам и пытался сказать… – пискнул Ушастый, однако под строгим взглядом старшего дознавателя спешно заткнулся.

Богут подошел к дивану и уставился на спящего Рыжика. Время уже к десяти, а он дрыхнет, как убитый.