ни на что не способна. Но госпожа Шарот сама обо всем позаботилась, сноровисто домывая за ними последние капли на ступенях. А потом вытащила откуда-то из-под них лейку, сплеснула туда остатки воды из ведра и внимательно присмотрелась к улице поверх заваленного забора.

— Госпожа Шарот, — испуганно зашептала девушка. — Уходим, быстрее. Наверняка здесь сейчас погоня будет.

— Ее и жду, — кивнула старушка. — А вы проваливайте и не мешайте.

— Что вы собираетесь…

— Вон! Обе! — даже шепотом хозяйка пансиона ругалась весьма впечатляюще. — Своим делом занимайтесь, пока он у вас совсем не сдох!

Лина от неожиданности пискнула и захлопнула дверь. Вовремя — на улице как раз послышалась подозрительная возня. Бабушка напоказ громыхнула лейкой, громко, опять же напоказ покряхтела и начала сползать с крыльца, что-то приговаривая себе под нос. Чтобы оказавшись внизу заорать на всю улицу:

— А-а-а-а… Помогите! Кто-нибудь! Убили-и-и!!! А-а-а-а…

Секунду спустя в садик через дыру в заборе шмыгнули две фигуры:

— Уймись бабка! Уймись, слышишь? Мертвый он, ничего уже не сделает. Живых видела?

— Там! Т-туда! — дрожащей рукой указала она в сторону ручья. — Туда вроде…

— Один?

— Д-два! Белые и с патлами. Как с того света!

— Вот что, бабка, — вмешался второй, переворачивая труп и в сумраке всматриваясь тому в лицо. — Ты вали отсюда. Быстро. Скройся в доме, и дверь запри, понятно?

— Д-да, милок.

— Вот и давай. Там никто не достанет. Пока тебя здесь кондрашка не хватила.

И один за другим оба собеседничка рванули к реке.

— Смотрите, как бы она вас не хватила, — мстительно прошипели им в спину. И сплеснули из лейки на камни дорожки, смывая последние следы. — Когда за свои косые художества отчитываться будете.

А потом госпожа Шарот недоверчиво принюхалась и покачала головой:

— Горит. Горит что-то. И задери меня демоны, если и тут без этих двух… подранков не обошлось.

Со стороны притона через улицу действительно потянулись первые полосы дыма, но бабушка услышала, как начали хлопать калитки соседей и вмешиваться не стала. Ей велели идти в дом и закрыться? Вот так она и сделает. А тут и без нее разберутся.

Утром выяснилось, что действительно, прекрасно разобрались. И вообще — весь район гудел от новостей. Накануне вечером в ресторане на Зеленой устроили драку, вернее, форменное побоище — трупы полиция собирала и вывозила потом до самого утра. Плюс к этому умудрились подпалить заведение, снести забор пансиона госпожи Шарот и здорово напугать саму бабушку, по холодку вышедшую полить любимые цветочки… Причем подозрительную жральню никому жалко не было, а вот бедную старушку — да. И уже к обеду силами соседей штакетничек ей подняли, починили и подновили, стало даже лучше, чем было. Но от помощи с уборкой сада она отказалась наотрез. Сказала, что и сама с этим прекрасно справится, а вот к флоксам своим никого больше на пушечный выстрел не подпустит. Соседи, даже не зная про бабушкину пушку, здорово впечатлились и дальше настаивать не рискнули.

глава девятнадцатая

Пытаясь вникнуть в разговор, что шел в кабинете у Старна, Пепел утешался одним — хотя бы с памятью проблем у него никогда не было и быть не могло. Уж если что-то засело в его пусть и сонных мозгах, то сидело оно там крепко. А потому, втянувшись, Дари потихоньку начал ловить общий смысл подслушанного. С пятого на десятое, но тем не менее. Что-то про реванш, великое прошлое и возвращение его обратно путем изничтожения империи, захапавшей не свое.

Пепел слегка охренел и решил, что ошибся, неправильно истолковав какие-то слова. Почти пятьсот лет прошло! Какой реванш? О чем они? Да, он тоже был наполовину рессом, но такое у него в башке не укладывалось категорически. А здесь… здесь эти разговоры вели на полном серьезе и на рессалте. Кто сошел с ума?

Увы, разобраться с вопросом не удалось — помешали. Под дверью сортира, который он уже практически обжил, что-то стукнуло, ручка, скрипнув, пошла вниз, и Пепел понял — все. Кому-то приспичило, а ему пришла пора валить отсюда, пока жив. Не раздумывая больше ни секунды, он сиганул из окна прямо в клумбу с какими-то одуряюще вонючими цветочками. Перекатившись через плечо, погасил инерцию, вскочил, убедился, что вроде ничего себе не сломал и зайцем рванул за угол. Как заяц же чувствуя спиной погоню. Дважды маханул через какие-то кусты, разок через них проломился, свернул за еще один угол и по запаху помоев сообразил, что не ошибся и не перепутал — кухни. Значит, выскочил куда требовалось. На удивление шустро нашел в потемках заднюю дверь, скользнул в нее и тихонько задвинул за собой засов. Все! Осталось лишь миновать короткий коридорчик от черного хода к винтовой лестнице и подняться в комнату…

И тут продуманные планы опять полетели хорькам под хвост — сверху по ступеням уже громыхали вниз чьи-то торопливые шаги. Быстро же им удалось поднять на уши всю резиденцию! Но выход теперь оставался один — найти какой-нибудь фартук и попытаться выдать себя за припозднившегося поваренка. Так себе идея, но хоть какая-то. Дари тихонько толкнул массивную кухонную дверь, открыл ее и тут же наткнулся на ошалелый взгляд Соны. Голодная ресса, которую Пепел лишил печенья, пришла за ним снова. Чтобы снова попасть на Пепла. Судьба иногда такая затейница.

Но выбора не оставалось. Уже привычным жестом прижав палец к губам, парень тихонько же прикрыл за собой створку, подхватил с очага тяжеленный чайник и рванул к столу, за которым та сидела. И едва успел плюхнуться на свободный стул, когда дверь с грохотом отворилась, и в кухню шагнул Старн:

— Что? — мгновенно поймал он взглядом Сону. — Что ты здесь делаешь?

— Ем, — вид у девушки был все еще потрясенный, но ресс явно списал это на собственное эффектное появление.

— Это кто? — ткнул он в сторону Дари, уже натянувшего самое невинное свое выражение лица.

— Мальчик. Уборщик.

— Я это… рессе с чайником помог, — Пепел решил, что пришло его время выступить и кивнул на тот самый чайник, занимавший половину стола и тяжеленный даже с виду.

— Давно тут?

— Д-давно, — созналась Сона и ни капли не соврала. Судя по количеству пустых мест на противне с печеньем, занималась она уничтожением выпечки действительно долго и ответственно. А про Пепла ее