— Ну? Так что? — даже голос у Паши дрожит, и в глаза мне почему-то посмотреть не решается.

— Да… всё нормально у нас. Ты-то чего пришёл? Виделись же сегодня. Мог бы просто позвонить. — Оглядываю его с головы до ног и понимаю: одевался наспех, даже кроссовок один не зашнуровал, как следует.

— Паша? — всё больше и больше настораживаюсь. — Что случилось? Говори уже!

— Да ничего! — всплескивает руками и вновь отворачивается к окну, устремляя взгляд на тёмную улицу.

— Ладно, — пожимаю плечами и выдерживаю паузу. — А говорить-то будем?

— Лиз, я… — прочищает горло и вновь замолкает. Набирает воздуха побольше, приседает рядом со мной на ступень, запускает руку в карман куртки… в такой позе и замирает.

А я уже и думать, что не знаю. Смотрю на его профиль, прослеживаю линию носа с маленькой горбинкой, разглядываю широкие скулы и нахмуренные брови, сдвинутые к переносице… Невольно отмечаю, что за этот год Паша изменился, повзрослел. Заметила это ещё тогда, когда вернулась домой, но вот так пристально ещё ни разу его не рассматривала. Занятия спортом определённо идут ему на пользу. Да и сам Паша рад, что решился заниматься боксом. А я рада, что он рад.

— Лиза! — так резко выдыхает, что мне в конце не по себе становится. — Это тебе! — И протягивает маленький чёрный мешочек перевязанной тоненькой белой ленточкой.

— Что это? — руками по-прежнему себя обнимаю и хмуро смотрю на… подарок?

— Это тебе, — повторяет, прочищая горло. Берёт мою руку в свою, и опускает мешочек в ладонь. И вновь вздыхает так, будто у него приступ удушья начинается. — Сделай одолжение, просто открой и позволь мне перестать чувствовать себя законченным идиотом.

Неуверенно развязываю ленточку и вытряхиваю на ладонь тоненькую серебристую цепочку с небольшим, но очень милым кулончиком в виде сердца. И вот тут… тут и понимаю, что происходит с Пашей. Понимаю и ещё минуты две смотрю на вещицу в руке заторможенным взглядом и понятия не имею, что ответить!

— Я с тех пор как ты вернулась его в кармане носил, — выдыхает Паша, отстукивая пятками по нижней ступени, и потирает ладони. Голос всё ещё дрожит: — Хотел отдать тебе сразу, но… гхм… не решался, в общем. Да! Вот такой я трус, блин…

— Э-э-э… — Надо как-то в себя прийти. Не моргая смотрю на подарок и говорю не своим голосом: — И это… это ведь не то значит, что я тут сейчас себе придумываю сижу?

— Лиза, — Паша усмехается и вроде бы звучит решительнее, даже взгляд его на своём лице чувствую, вот только ответить тем же не могу. Я в ступоре!

— Я… блин, бараном себя чувствую… Лиза, это мой подарок тебе… К твоему возвращению домой. Я целый год думал, что подарить и вот решил, что сердце…

Поднимаю глаза на него:

— Что подарить «сердце» будет символично?

— Да, — отвечает не сразу и робко улыбается. Никогда ещё не видела Пашу таким. Паша он — вообще не романтик!

— В смысле — нет! — И вдруг спохватывается, трясёт головой. — Это сердце… не твоё сердце, то есть… Чёрт. — Запускает руку в волосы и делает глубокий вдох. — Это моё сердце. То есть… это символ того… того, что я… к тебе… чувствую… Вот. Блин… Я идиот! — Разворачивается вокруг себя, шагает к окну, упирается ладонями в подоконник и опускает голову.

А я… Хотела бы я себя сейчас со стороны видеть. Жуткое, наверное, зрелище. Как молния в макушку шандарахнула. Это что получается — Паша мне только что в чувствах признался? Мой лучший друг Паша?

Усмехаюсь нервно, сжимаю кулон в ладони и поднимаюсь со ступени.

Смотрю Паше в спину:

— Мне… мне нравится. Спасибо. — Кусаю губы, не могу слов подобрать.

Боже… почему? Почему я? Почему Паша? Вот так это происходит. Вот так теряют друзей.

Все видели. Полина сто раз говорила о том, как Чача на меня смотрит, а я не верила, отрицала, говорила, что всем просто кажется! Что мы с Пашей лучшие друзья!

Говорила так только потому, что никогда ничего подобного к нему не испытывала, вот и не замечала, что мой друг смотрит на меня другими глазами.

— Паша я… — Не могу, не знаю, не умею говорить на подобные темы.

Шумно выдыхаю, опускаю руки по швам и прилипаю спиной к стене. Смотрю на одинокую лампочку так долго, пока глазам не становится больно.

— Я люблю тебя, Лиза, — шёпотом, раненным и надломленным. — Давно уже… люблю. Я думал… ты знаешь это.

Да что же это? Что?.. Это, правда, происходит?

«Я должна была знать? Каким вообще образом я это понять была должна»? — Вот что мне ответить хочется, но я молчу, лампочку взглядом заставляю лопнуть.

Паша десятки раз со мной других девчонок обсуждал! Рассказывал, какие ему нравятся, какие нет. А когда меня год в городе не было, он даже встречался с кем-то!

Или… Так вот что это было? Это он меня ревновать так пытался заставить?

С ума сойти.

Соскальзываю вниз по стене, сажусь на корточки и теперь сверлю взглядом пол.

Надо бы что-то ответить. Но не могу. Не могу я! Не знаю, что ответить другу, который только что мне в любви признался, а у меня для него не припасено такого же ответа. Ранить его — всё, что могу.

— Почему сейчас? — спрашиваю севшим голосом. — Вот так сразу. — Качаю головой и смотрю на его осунувшееся лицо напряжённым взглядом. — Ещё сегодня днём ты в лишний раз напомнил, что мы — лучшие друзья, а теперь… теперь больше нет? Паша, как я должна реагировать? Это… сложно, блин! Это как удар по голове — равносильно.

Лицо Паши становится ещё мрачнее. Выглядит так, будто сожалеет, будто начинает винить сам себя. Думает, что погорячился? Но это и вправду так! Кто вообще так делает?!

— Думал… тебе приятно будет.

— И мне приятно, — сжимаю в ладони кулон. — Твой подарок очень красивый. Но… то, что ты сказал… я в растерянности, Паш.

— Можешь не отвечать ничего. — Проводит рукой по лицу, словно в чувства прийти пытается и вновь избегает моего взгляда.

— Как давно? — шепчу.

— Давно уже, — в окно смотрит. — Я идиот, да?

— Нет. Просто…

Просто почему сейчас? Почему тогда, когда моя жизнь и без того похожа на сумасшедший дом?!

— Я решил, что если сегодня… прямо сейчас не приду к тебе и не скажу это, то никогда не решусь. И… и вот я здесь, — всплескивает руками.

— Ты мог бы… мог бы подготовить меня хотя бы, не знаю! — Встаю на ноги. — Мог бы не вести себя все эти два года, как просто друг!

— Да! Знаю! Я идиот! Но я и так… чёрт… мне кажется, что я и так тебя уже упустил. Всё тянул и тянул. Ненавижу себя за это!

— А теперь взял и выпалил. И что мне делать теперь?

— Лиза… Твою мать! — Мои глаза на лоб лезут, когда Паша вдруг разворачивается и ударяет кулаком в стену со словами: — Всё из-за этого урода! Яроцкий… сука!