И да, мне надо было очень быстро разобраться, как именно чинить. И слушать свою интуицию, потому что кроме неё у меня больше нет подсказчиков.

Я чувствовала пульсацию, чувствовала, как фамильяр собирает магию по всему телу и концентрирует её в руках. Пальцы словно налились свинцом, подушечки нещадно покалывало, кожа раскалилась, хотя внешне ничего не поменялось.

Я нажала на грудь Лусима сильнее, представила, как перекидываю мост от себя к нему, и как в его тело вливается живительный поток. Как золотистая искрящаяся взвесь проникает сквозь кожу, окутывает изнутри сосуды, бежит по нервам, изгоняя заразу.

Пискун говорил, что очень важны желание, намерение и визуализация. Я старалась изо всех сил, представляла, как начинает работать диафрагма, как расправляются лёгкие, как бежит по сосудам кровь — не чёрная, а ярко-алая. И постепенно перестала управлять этими картинами. Теперь они рождались сами, неслись полноводной рекой и управляли мной.

Мир сузился до койки больного, мы стали с ним единым организмом. Вместо звуков в ушах — только гудение крови. Я дышала глубоко и сильно, и грудь Лусима вздымалась так же. Кожа его согрелась, бледность уходила, сменяясь нормальным розовым цветом. Дыхание выравнивалось, а чернота, которая с самого начала пугала меня, растворялась, бледнела, её место занимал ровный алый цвет.

Не знаю, сколько всё это длилось, время перестало иметь значение. То ли минута прошла, то ли несколько часов. Я рискнула убрать руки только тогда, когда тёмные потоки исчезли полностью.

Моргнула — мир вернул свои обычные краски.

Пискун издал победный клич, а меня вдруг шатнуло. Делла подхватила под руку:

— Вы в порядке? — спросила тревожно.

Я прислушалась к организму — тело окутала лёгкая слабость. Лусим погрузился в глубокий сон, щёки его порозовели, на коже выступили капли пота, дыхание было спокойным и ровным.

— Пресветлая Матерь… — зашептала Лайна, и губы её дрожали. — … чудо. Просто чудо! Волшебство…

Она упала на колени перед ложем отца и расплакалась.

— Эл, ну я же говорил! — тиин запрыгал, как воробушек. — У тебя получается, надо только поверить в свои силы!

Мои чувства были… смешанными. Это одновременно была я, Елена Аркадьевна из третьего роддома, и не я — магичка Эллен из столичной Академии. Или я просто боялась поверить в свою обновлённую личность, в новые способности и возможности. Дверь так близко, стоит лишь потянуть за ручку, осмелиться и открыться новому. Не за это ли сама ратовала?

— Нужно осмотреть остальных, — и решительно направилась к вчерашнему жениху, который лежал на кровати такой же обессиленный, как его отец до этого.

На этот раз я действовала увереннее, нельзя медлить и позволять страху и неуверенности брать верх. Первый раз, делая разрез скальпелем на живом человеке, я жутко боялась, руки тряслись, по спине градом катился пот. Но с каждым разом получалось всё лучше и лучше.

Магия — почти такой же инструмент, только требует более тонкой настройки.

В следующие несколько часов я успела опробовать силы ещё не четверых, а потом резко накатила слабость. Под охи и ахи Деллы, которая следовала неотступной тенью, сползла на пол и сказала:

— Хочу есть. Я голодна, как волк.

Уже знала, что магическую энергию восстанавливают еда и сон — это особое топливо. И, если боевые маги больше всего нуждаются в жирной, масляной и мясной пище, то целители — во фруктах и овощах.

Но я была не согласна с такой несправедливостью! Поэтому, когда мне наперебой начали предлагать утку, жареных карасей и яйца, не отказывалась. Ела так, что за ушами трещало, да ещё и закусывала свежим луком и хрустящим хлебом. Оставалось удивляться, как только желудок столько вместил и не лопнул.

А потом я бессовестным образом вырубилась прямо за столом. Это была яма без дна, где я парила, а вокруг мелькали отрывки из моих собственных воспоминаний о прошлом и воспоминаний Эллен. Картины из Академии заставляли сердце тревожно трепетать и искать разгадку, которая по-прежнему была скрыта за семью замками.

* * *

Пробуждение было таким же резким. В ткани сновидения появилась брешь, откуда хлынули потоки света, и меня выбросило в реальность.

Сев на кровати, я огляделась.

Меня положили в закутке, отгороженном от пространства комнаты плетёной ширмой. Вокруг стоял полумрак, но вот забрезжил огонёк свечи, и я увидела взволнованные лица Деллы и Лайны.

— Как вы, нейра? — спросила женщина, протянув мне кружку с водой. — Мы перепугались, но ваш питомец сказал, что для магов это нормально.

И тут из дальнего угла послышался оскорблённый писк:

— Я не питомец! Я друг и фамильяр! — синяя мохнатая молния пролетела через всю комнату и шлёпнулась на колени. Пискун подставил грудку, чтобы я её почесала, и довольно заурчал. Надо же, я и не знала, что он умеет издавать такие звуки.

Ой! Что это я здесь разлеглась? Осознание шарахнуло током, и, подхватив тиина, я подскочила:

— Как больные? Никто не умер? — и зашарила взглядом по комнатке.

— Мы поили всех отварами трав и ягодными компотами. Медленно, по глоточку, чтобы не захлебнулись. Как вы и велели, нейра! — деловым тоном произнесла Делла. Молодец, девчонка, быстро учится. — Те, кого вы исцеляли магией, в хорошем состоянии, спят. Но… — она взволнованно прикусила нижнюю губу. — …появились новые больные. С утра они ещё были здоровы, но недавно началась рвота и заикание…

От этих слов под рёбрами словно воронка разверзлась.

Блин!

Нет, я знала, что всё это не закончится так скоро, что легко не будет. Но нервно до предела. Переживательно очень, потому что даже за столько лет в медицине я не научилась до конца отгораживаться от чужих бед. Если хочешь сохранить сердце и голову здоровыми, научись закрываться — так мне говорили.

Но жалость, эти врождённые участливость и безотказность заставляли меня пахать сутками практически без сна, срываться и бежать по первому зову, бросая дом. Возможно, два своих брака я разрушила сама. Годами гнала от себя эти мысли, но они нет-нет да и всплывали в голове.

— Ладно, ведите, — скомандовала, махнув рукой.

В теле ещё ощущалась слабость, да и в желудке было пусто, хотя прошло всего часа четыре. Если меня будет так валить после нескольких человек, то что делать с остальными? Но я заставляла себя не думать о плохом и настраивалась лишь на позитив.

Помогали все неравнодушные. Наварить компотов, напоить больных, помочь промыть желудок, накапать слабительного… Делла бегала от одного к другому, как молодая козочка. Присоединился даже Пискун. С видом строго профессора он опрашивал и заболевших, и тех, кто вчера гулял на свадьбе.

А у меня зрела идея. Поэтому, достав из закромов пробирки со специальными магическими печатями, я собирала туда материал — фрагменты заражённой колбасы и промывные воды. Так, на всякий случай. Потому что мой мелкий пушистый друг внезапно вспомнил, что в столице живёт весьма одарённый, но очень странный маг, про которого говорили, что он не от мира сего.