Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фуршет удался. Питье и закуски сделали свое дело. Гости начали вести себя непринужденно, разбившись на группы, оживленно переговаривались и перебрасывались шутками. Фраза про «бедную Россию» звучала все реже…
Николя с Ириной вышли на воздух и встали у балюстрады, с удовольствием вдыхая аромат ночи. Молчали. Ирина никак не могла прийти в себя после разговора, всколыхнувшего воспоминания.
– Ну-с, милейший князь, надеюсь, не забыли, как следует приветствовать братьев? – услышала голос Маклакова, который вышел на балкон и встал с князем Львовым неподалеку за развесистой пальмой в кадке.
– Ковшом, полным до краев, – ответил Львов. – Голубчик, – остановил пробегающего официанта и приказал принести два бокала красного вина. – То самое неси! Знаешь сам. Да полные, полные бокалы! – распорядился ему вслед и снова повернулся к Маклакову. – Ковшом, полным до краев раскаленных углей.
– Все верно, Георгий Евгеньевич, – подтвердил Маклаков.
– Как вы тут, Василий Алексеевич? Трудно? – поинтересовался Львов.
– Да нелегко. Это ж вам не Америка. Как съездили?
– Хорошо съездил. Понимание ситуации у братьев есть, да только, показалось мне, по вопросу России ведут они собственную хитрую игру. Не перехитрили бы сами себя и нас заодно, – замолчал, видимо, не желая развивать тему.
– А мы тут, сами видите, стараемся, – похвалился Маклаков. – Похоже, русское посольство стало центром притяжения для наших. Все постепенно собираются в Париже, стараясь так или иначе что-то спасти – съездами, совещаниями, объединениями. Устаю только от одного – когда под этакого дурачка играть приходится. Да еще этот идиот Троцкий, вождь мирового пролетариата! – В голосе послышалось раздражение.
– Вы о чем? – Львов закашлялся и, вынув из кармана платок, прижал к губам.
Ирина, бросив взгляд на Николя, поняла, что и он прислушивается к разговору.
– «Масонство необходимо вымести железной метлой из России, Франции и других стран! Масонство – мост, соединяющий в мирном сожительстве классовых врагов, это буржуазное орудие, усыпляющее сознание пролетариата, рычаг буржуазного механизма!» – процитировал Маклаков, подражая истеричным ноткам революционного трибуна.
– Вы, батюшка, никак, наизусть высказывания товарища Бронштейна учите? – рассмеялся Львов и махнул рукой остановившемуся поодаль официанту с подносом, чтобы подошел.
– Прошу, – взял бокалы и протянул один Маклакову, – вы-то уж точно оцените.
Маклаков сделал глоток.
– Прекрасное вино, Георгий Евгеньевич, благодарю. Так вот говорю, приходится изучать своих врагов. Ведь что мы видим в России? Аресты, расстрелы, высылки интеллигенции…
– Ну, Василий Алексеевич, вы все в одну кучу-то не валите! Высылка двадцать второго года сколько нам свежей крови-то влила, сколько наших спасла! Высылка – это вам все же не Соловки, на валуне голым «на комарах» стоять. И потом, доложу я вам… – Львов снова закашлялся.
– Пойдемте-ка внутрь, Георгий Евгеньевич, – Маклаков подхватил князя под руку, – неровен час просквозит вас. Кстати, что Гучков? От него, вижу, совсем отвернулись?
– Александр Иванович очернил себя и своими германскими связями, и причастностью к делу Конради, убийцы Воровского, хоть того негодяя и следовало убить, а потом, знаете ли, кажется мне… – Они вошли в дом.
– И что все это значит? – Ирина взглянула на мужа.
Тот посмотрел вопросительно.
– «Ковш, полный до краев раскаленных углей», – уточнила она.
На балкон высыпала шумная группа гостей.
– Давай отойдем, – Николя взял ее за руку.
Отошли к другому краю балкона.
– И что? Объясни! – потребовала Ирина
– Да как тебе сказать… – Николя задумчиво пригладил волосы.
– Говори, а то рассержусь, – нетерпеливо шлепнула его по плечу ладошкой. – Говори же, наконец!
– Ты не забыла топнуть ножкой? – развеселившись, спросил Николя.
– Сейчас уйду!
– Не уходи, любимая, я все-все тебе расскажу, – изобразил он смятение и отчаяние.
– Хорошо, слушаю тебя, дорогой, – смягчилась Ирина.
– Видишь ли, судя по разговору, князь Львов и ваш знаменитый посол – масоны, причем…
– Это я поняла. Что за «раскаленные угли в ковше», спрашиваю?
– Ну, это просто… Есть вопросы, которые задают при посвящении в тот или иной градус… при церемонии в ложе. Кажется мне, такого рода вопрос – не самый сложный, где-то градуса второго… Дорогая, кстати, – решил сменить тему, – пойдем-ка и мы внутрь. Ты ведь, помнится, хотела еще с Куприным увидеться?
– Так он не пришел, – Ирина огорченно вздохнула. – Рассказывай же дальше!
– Тогда поедем домой. Там и переговорим. И не только об этом, – с многозначительной улыбкой приобнял Ирину за талию.
– Хорошо, поедем. Но не забудь, что обещал, – улыбнулась она, прижавшись головой к его плечу.
У выхода подошли к князю Львову, который провожал гостей.
– Мсье, позвольте поблагодарить вас за прекрасный вечер, – Николя пожал князю руку.
– Благодарю, граф, – кивнул тот, повернулся к Ирине и взял ее руку.
– Я, Ирина Сергеевна, батюшку вашего, покойного Сергея Ильича, часто вспоминаю. Потребность у нас здесь в таких деятельных и умных людях, каким он был, великая.
– Благодарю, Георгий Евгеньевич. Будем рады видеть вас у себя, – с трудом улыбнулась она и, чувствуя, как глаза наполняются слезами, заторопилась к выходу.
Уже спускаясь по лестнице, увидела стоящего у перил скучающего Юсупова и Маклакова, который оживленно о чем-то говорил.
Бросила взгляд на князя, который с благожелательной улыбкой слегка наклонил голову.
«Все-таки до чего же хорош, глаз не отвести», – уже садясь в автомобиль, подумала она.
* * *
– Николяша, – имя мужа, переделанное на русский манер, прозвучало ласково, – откуда ты все это знаешь? – спросила Ирина у блаженно откинувшегося на спину Николя.
– Ты о чем? – Он изумленно открыл глаза.
– О масонах, конечно, – немного удивленная непонятливостью мужа, ответила она и натянула одеяло.
– О-ля-ля! – Николя потянулся, а потом повернулся лицом к Ирине. – Обожаю женские вопросы! Просто обожаю! Больше ничего тебя, дорогая, конечно, в данный момент не интересует? – Поцеловал в шею.
– Сейчас для меня именно это – самое главное, – важно заявила она. – Так что рассказывай. Тем более что обещал, когда домой увозил.
– Знаешь, мне иногда кажется, что для тебя самое главное – заставить меня говорить, – Николя приподнялся на локте и испытующе заглянул ей в глаза. – И тогда ты расслабляешься, превращаешься в мурлыкающую кошечку. А когда я молчу, то вроде тебе и не интересен. Я не прав?
– Не прав! – поспешно сказала она, поглаживая мужа по волосам. – Во-первых, я не кошка, а львица, – сделала паузу, давая возможность осознать важность заявления. – Во-вторых, мне в тебе еще кое-что нравится, – легонько провела кончиками пальцев по бедру мужа. – То, как на тебе темно-синий костюм сидит, например…
Николя приоткрыл рот, собираясь возмутиться.
– Еще автомобиль ты хорошо водишь, – игриво добавила она и рассмеялась. – Николяша, но мне ведь
