Рене поморщилась.

– Бедняга.

Она чувствовала, что ее воля к сопротивлению слабеет. У пса был такой жалобный вид. Если бы его нашла и спасла она, она наверняка тоже привезла бы его домой. Единственное, что им всем остается делать, это постараться, чтобы ему у них было удобно, пока не найдется его хозяин.

– Ты звонил его хозяину?

Ее отец покачал головой.

– На нем не было ошейника, но Тед уверен, что под кожу ему вшит чип. Он поспрашивает своих знакомых, чтобы узнать, не слышал ли кто-нибудь из них о потерявшейся собаке. Если хозяин этого пса не появится в ближайшее время, после Рождества мы отвезем его в Общество защиты животных, чтобы они считали информацию с его чипа.

– После Рождества? – переспросила она.

– Это всего лишь три дня.

– Три с половиной. Мы не можем держать у себя этого пса вплоть до самого Рождества.

Уэндел помрачнел.

– Это почему же?

Рене досадливо хлопнула себя по лбу.

– Папа, ты хоть слышишь, что ты несешь? Джек и Меган будут здесь уже завтра вечером. Мы не можем позволить этому псу бегать по всему дому.

– Он не будет нигде бегать, – возразил Уэндел. – Только посмотри на него – он не может даже ходить.

– Это не относится к делу, – сжав зубы, сказала Рене. – Он перепугает девочек.

– Если они пошли в мать, они не испугаются. Ничто не может испугать эту ст…

– Папа!

Киран, наблюдавший за этой сценой со все возрастающей тревогой, заплакал:

– Пожалуйста, мама! Я буду о нем заботиться. Честное слово.

Рене закрыла глаза и помассировала виски, пытаясь предотвратить приступ головной боли. После того, что произошло вчера вечером, у нее уже не осталось сил, чтобы противостоять им обоим. Скорее всего хозяин пса не заставит себя долго ждать, а пока что надо будет просто найти способ не выпускать это животное с половины Уэндела. Где-то на чердаке дома хранится старый детский барьер. Если она установит его на втором этаже перед лестницей, пес не сможет добраться до девочек, а потом объявится его владелец и наконец заберет собаку к себе.

– Ладно, – сказала она, многозначительно посмотрев на своего отца. – Но отвечать за все, что может произойти, будешь ты.

Наступил холодный, бодрящий рассвет понедельника, двадцать третьего декабря. Лежа в своей уютной теплой постели, Рене посмотрела в щель между шторами и увидела голубое небо, по которому плыли полоски облаков, похожие на перья какой-то гигантской дикой птицы. Рене зевнула и потянулась; ей не хотелось вылезать из-под своего теплого пухового одеяла. Завтра сочельник, подумала она. Сегодня вечером приедут Джек и его семья, и в доме воцарится хаос. Она улыбнулась. Это будет чудесно.

И тут она вспомнила про собаку.

Про большую, лохматую, грязную собаку, которая провела ночь в их доме на половине ее отца и будет оставаться там и тогда, когда приедет Джек, если они до тех пор так и не смогут отыскать ее владельца. А ведь Меган фанатка чистоты и, увидев незнакомую собаку, она наверняка впадет в ярость. И неважно, что бедный пес не будет выходить с половины Уэндела, что лестница будет отгорожена детским барьером и что Рекс, или как там его зовут, слишком слаб, чтобы встать – Меган все равно сгребет своих девочек в охапку и прижмет их к груди, как наседка, чующая, что где-то поблизости рыщет лиса.

Рене вздохнула. Может быть, ей следовало бы позвонить им и предупредить? Но что, если, узнав, что в доме есть собака, они решат не приезжать? Нет, это не вариант. Ведь, по правде сказать, в этом году суматоха и безудержное веселье Рождества нужны ей самой не меньше, а может быть, даже и больше, чем ее детям. Так что придется рискнуть, потому что дело того стоит. К тому же в том, что в доме появилась собака, все-таки есть один плюс. Появление этого пса отвлекло ее от навязчивых мыслей о Трэвисе Диле.

Прожить последние год и три месяца без мужа было нелегко, но за это время она поняла, что может жить и без мужчины. Когда Грег бросил ее, она думала, что не сможет этого пережить – не только потому, что у нее неизбежно появятся финансовые затруднения, и не потому, что она вдруг превратилась в мать-одиночку, а потому, что перспектива оставаться одной каждый день и каждую ночь, не имея возможности ни с кем разделить свои радости и печали, казалась ей такой мрачной, что ее даже было страшно себе представить. Но она сумела это пережить, и, хотя ей и больно, она переживет и свое расставание с Трэвисом Дилом.

На работу сегодня можно не спешить. Дотти прислала ей сообщение, что первая из записавшихся к ней клиенток отменила свой визит. Это, конечно, была плохая новость, но, вероятно, те деньги, которые Рене заработала в субботу за лишнюю покраску, с лихвой покроют убыток. Так что, в общем и целом, Рене была рада пожертвовать лишним заработком ради дополнительного часа сна.

Уэндел сидел за столом на кухне, пил кофе и разгадывал кроссворд в сегодняшнем номере газеты «Болингброк геральд». Когда в кухню вошла Рене, он поднял глаза.

– Твой будильник что, не зазвонил?

– Моя первая клиентка сообщила, что не придет, – сказала она, подавляя зевок. – Так что все в порядке.

Он насупился.

– Тебе всю неделю названивали клиентки, прося включить их в твое расписание. Почему из салона просто не позвонили кому-нибудь из тех, кто хочет к тебе попасть?

– Я не против попозже пойти на работу, папа. Благодаря этому я смогла подольше поспать.

Она насыпала в миску хлопьев и налила молока.

– Где дети?

– Дилан сейчас на собрании своей команды, а МакКенна еще спит. Киран сказал мне, что почти закончил убирать свою комнату.

– Быстро он сегодня.

Уэндел ухмыльнулся:

– Я сказал ему, что пока он не уберет свою комнату, я не разрешу ему поиграть с псом.

– Хорошая мысль.

Жаль, что Дилана и МакКенну этим не прельстишь, чтобы и они привели свои комнаты в порядок, подумала Рене. Надо еще столько всего переделать, чтобы подготовить дом к приезду гостей. Если бы не нужда в деньгах, она, вероятно, взяла бы выходной, вместо того чтобы просто закончить работу пораньше, но ничего не поделаешь, из-за того, что на Рождество надо покупать еду и подарки, бюджет в это время года всегда трещит по швам.

– Насколько я понимаю, вы с мистером Дилом расстались?

Рене с трудом проглотила последнюю ложку хлопьев с молоком, досадуя на отца за то, что он задал ей этот вопрос. Она уже почти убедила себя в том, что это неважно, но в горле у нее вдруг встал ком, напомнив ей о ее истинных чувствах. Она налила себе чашку кофе.

– Давай просто скажем, что он не тот человек, каким я его считала.

– Жаль.