— Меня тошнит от всех твоих теоретических выкладок иобвинений. Даже если бы они обе груди тебе отрезали, я не думаю, что мне сталобы противно.

— Правда? Хочешь, посмотри на меня. Ты не представляешьсебе, насколько это уродливо. Это гораздо хуже, чем ты думаешь.

— Это плохо ровно настолько, насколько ты себе этопредставляешь. Это ты агонизируешь, а не я. Это ты не можешь справиться С тем,что произошло.

— Ты уверен? — Алекс внезапно поняла, что большене в состоянии Себя контролировать, и начала расстегивать ночную рубашку.

У Сэма, упало сердце, во остановить ее он уже не успел,кроме того, он сознавал, что сам ее на это спровоцировал. Алекс обнажиласначала одно плечо, потом другое, и в конце концов рубашка беззвучно упала напол. Сэм ахнул. Алекс не стала бинтоваться заново, и глазам Сэма открылось всето, что сама Алекс видела утром. Зловещий рубец, плоскость на месте груди,ярко-розовая кожа. Алекс знала, что это выглядит ужасно, и тот шок, которыйиспытал Сэм, ясно отразился на его лице.

Он почувствовал, чти больше никогда не сможет к нейприкоснуться.

— Не правда ли красиво, Сэм? — сказала Алекс изаплакала, хватая губами воздух. Сэм не пошевелился.

— Прости меня, Алекс. — Сделав над собой усилие,Сэм пересек комнату и протянул Алекс ее рубашку. — Прости меня, —ласково повторил он, обнимая свою жену. У него тоже начали литься слезы — то,что он увидел, было слишком ужасно.

— Я не могу с этим жить, Сэм, — говорила Алекссквозь рыдания. Ей хотелось, чтобы у нее была нормальная грудь, чтобы ее жизньвновь стала такой, какой она была несколько недель назад. Было совершенноневозможно понять, почему все это происходит.

— Ничего… ты к этому привыкнешь. Мы всепривыкнем, — тихо ответил Сэм, от всей души желая, чтобы так оно и было.

— Ты думаешь? — печально спросила она. — Какты считаешь, мне надо делать пластическую операцию?

— Пока в любом случае рано об этом говорить. Давайподождем.

— Я ненавижу это и ненавижу саму себя, —призналась Алекс, снова надевая рубашку.

Сэм помог ей как можно скорее прикрыть так сильноизменившееся тело, чтобы больше этого не видеть.

— Прости, что я так злюсь на тебя все время, —продолжала она. — Я просто не знаю, как себя вести.

— Я тоже, — признался Сэм. — Наверное, должнопройти некоторое время.

— Да, — вздохнула она, не в состоянии поверить вто, что он когда-нибудь ее захочет. — Может быть.

— Когда ты вернешься на работу на следующей неделе,тебе станет легче, — оптимистично произнес Сэм, включая телевизор, чтобыим не пришлось больше говорить друг с другом.

— Может быть, — неуверенно произнесла Алекс. Онабы предпочла вернуть своего мужа, а не работу.

Сэм смотрел в экран, но перед глазами у него было то, что онтолько что увидел. Он не был уверен в том, что когда-либо сможет прикоснуться ксвоей жене. И это делало его влечение к Дафне еще более невыносимым. Вспоминая,как выглядели ее изысканные грудки, когда он высвободил их из-под рубашки, Сэмчувствовал себя страшно виноватым перед Алекс. Дафна была молодой, влекущей ижизнерадостной, и тело ее было просто совершенным.

— Я больше не ощущаю себя женщиной, — грустносказала Алекс, выключая в полночь свет.

— Не глупи, Алекс. Грудь не делает тебя тем, что тыесть.

Ее утрата ничего не меняет. Ты такая же женщина, какой былараньше, — ответил Сэм.

Он не стал подтверждать свои слова какими бы то ни былодействиями. И, лежа в темноте, он, как и в прошлые ночи, видел перед собойДафну.

Оказалось, что сблизить Алекс и Сэма может только одномаскарад Аннабел в выходные. Она была принцессой, как и хотела, и в своемрозовом бархатном платье со стразами и блестками выглядела просто очаровательно.На голове у нее была маленькая серебряная корона, в руках девочка несла жезл.Маскарад удался на славу. Обычно Алекс тоже наряжалась, но в этом году она неприготовила себе костюма и в последнюю минуту оделась ведьмой Круэллой де Вил —в черно-белом парике и старом меховом пальто. Аннабел очень понравилось. Сэм,как и обычно, надел костюм Дракулы, а Алекс загримировала его.

— Тебе очень идут черно-белые волосы, — поддразнилее Сэм.

Под обтягивающее красное трикотажное платье ??лекс наделапротез, вкладывавшийся в бюстгальтер — тяжелый, но выглядевший довольнореалистично. Сэм не мог не восхититься ее фигурой. Оставшись без груди, Алекспо-прежнему выглядела как фотомодель с длинными сексуальными ногами. Впоследнее время Сэм вообще стал заглядываться на женщин, особенно на Дафну.

Они с Дафной вели себя примерно, хотя это удавалось им струдом. Только однажды, когда они на минуту остались в кабинете вдвоем, оносмелился поцеловать ее. Но в остальное время они не делали ничегопредосудительного, несмотря на большое количество встреч и деловых завтраков склиентами.

Дафна оказалась весьма полезной помощницей при заключениинекоторых сделок; кроме того, она была асом в том, что касалось международныхфинансов. Сам того не замечая, Сэм никогда не говорил о ней с Алекс. Инстинктподсказывал ему, что этого делать не нужно. Алекс обязательно заподозрила бы,что здесь что-то нечисто. Его партнеры, конечно, почувствовали их взаимноепритяжение, но не осмеливались задавать ему вопросы. Только Саймон продолжал делатьсвои начавшие потихоньку раздражать Сэма замечания по поводу красоты английскихдевушек, особенно его кузины. Сэм всегда соглашался с ним, но никто, кромесамой Дафны, не знал, как они увлечены друг другом, как сильно она еговозбуждает.

— Тебе очень идет, — сказала Алекс, накладываяпоследний штрих маскарадного грима. Это было первый раз после операции, когдаони провели так много времени в непосредственной близости друг от друга. У Сэмабыла прекрасная возможность сказать ей что-нибудь, обнять ее или дажепоцеловать, но он просто не мог заставить себя сделать это. Он был слишкомнапуган тем, что может произойти после этого, чего она может ждать от него. Сэмне в состоянии был исполнять свой супружеский долг. Теперь его ничего в ней невозбуждало. Алекс была слишком больна. Ее тело, да и душа слишком сильноизменились, и Сэм просто-напросто боялся ее. Страшные воспоминания на корнюпресекали все его попытки приблизиться к ней.

Алекс протянула ему зубы Дракулы, что заставило Аннабелиздать вопль восхищения.

— Папочка, я тебя люблю! — завопила она.

Сэм рассмеялся, а Алекс улыбнулась. Впервые за этот месяцона чувствовала себя счастливой, и остаток вечера был таким же приятным. Послекарнавала они зашли к своим друзьям, выпили по бокалу вина, угостили детей карамелью,и к тому времени, когда они пришли домой, Аннабел была уже совершенно сонной, аее родители пребывали в превосходном настроении.