— Как Скалистые горы из Небраски, — выдохнул Джейк.

Оуверхолсер повернулся к нему.

— Ты о чем это, Джейк-са?[21]

— Ни о чем, — Джейк смущенно улыбнулся крупному фермеру.Эдди, однако, отметил, как Оуверхолсер назвал Джейка. На сэя мальчик непотянул, стал са. Ничего особенного, но все-таки любопытно.

— Мы слышали о Тандерклепе, — изрек Роланд. Начисто лишенныйэмоций голос нагонял страх, и Эдди порадовался, почувствовав, как пальцыСюзанны нашли его руку.

— Эта страна вампиров, привидений и чудовищ, так говорятистории, — голос Залии вибрировал от страха. — Разумеется, истории эти давние…

— Истории правдивые, — вмешался Каллагэн. И в его грубомголосе Эдди без труда уловил страх. Очень уж явственно он слышался. — Вампирыесть, остальные твари, наверное, тоже, и Тандерклеп — их гнездо. В другой размы сможем поговорить об этом подробнее, стрелок, если захочешь. И сейчас толькопослушай, прошу тебя: о вампирах я знаю многое. Мне не известно, отвозят лиВолки детей Кальи к ним, я думаю, что нет, но вампиры есть, это точно!

— Почему ты говоришь так, будто я в этом сомневаюсь? —спросил Роланд.

Каллагэн опустил глаза.

— Потому что многие сомневаются. Я сам сомневался. Оченьдаже сомневался, и… — у него перехватило дыхание. Он откашлялся, а потомпродолжил, едва слышным шепотом, — …и был за это наказан.

Роланд несколько мгновений посидел, обхватив руками колени,покачиваясь взад-вперед. Потом задал Оуверхолсеру очередной вопрос:

— В какое время они приходят?

— Моего брата, Уэлленда они взяли утром, — ответил фермер. —Вскоре после завтрака. Я помню, потому что Уэлленд спросил нашу мать, можно лиему взять в подвал чашку кофе. Но последний раз… когда они взяли сестру Тиана ибрата Залии и многих других…

— Я потерял двух племянниц и племянника, — Слайтман-старшийтяжело вздохнул.

— …они пришли незадолго до полуденного удара колокола в Залесобраний. Мы знаем день, потому его знает Энди, и вот день он нам сообщает.Потом мы слышим топот копыт их лошадей, доносящийся с востока, видимподнимаемый ими шлейф пыли.

— Значит, вы знаете, когда они приходят, — кивнул Роланд. —Вы знаете об этом по трем признакам: слово Энди, топот копыт и шлейф пыли.

Оуверхолсер, по своему истолковав слова Роланда, густопокраснел, от шеи до корней волос.

— Они приходят вооруженными, Роланд, понимаешь? Свинтовками, револьверами, вроде твоего, гранатами и другим оружием. Наводящимужас оружием Древних людей. Лучевыми трубками, которые убивают приприкосновении, летающими жужжащими металлическими шарами, которых называютстрекотунами или лопастниками. Дубинками, которые обжигают кожу и останавливаютсердце… может, электрическими, может…

Следующее слово, которое произнес Оуверхолсер, Эддирасслышал, как «Ант-НОМИК». Поначалу подумал, что тот пытался сказать «анатомия».Мгновение спустя осознал, что слово это, скорее всего, «атомные».

— После того, как детекторы засекают твое присутствие, онинагоняют тебя, как бы быстро ты ни бежал, — воскликнул Слайтман-младший. — Апотом хватают, как бы ни пытался вырваться. Так, папа?

— Ага, — подтвердил тот. — И лопасти на этих металлическихшарах вращаются так быстро, что человеческий глаз не может их увидеть. А того,кто попадает под них, просто рассекают.

— Все на серых лошадях, — размышлял Роланд. — Все лошади одногоцвета. Что еще вам известно?

По всему выходило, что ничего. Они рассказали все. Волкипоявлялись в день, названный Энди. В течение ужасного часа, может, чуть дольше,Калью оглашал топот копыт серых лошадей и крики несчастных родителей.Развевались зеленые плащи. Скалились волчьи маски, напоминавшие металл, ногниющие на солнце, как плоть. Детей увозили. Случалось, что некоторых близнецовпропускали, что говорило о сбоях в работе детекторов. Однако, в принципеработали они чертовски хорошо, думал Эдди, поскольку Волки быстро находилидетей, которых или пытались увезти (что случалось достаточно часто), илипрятали дома (практически всегда). Их вытаскивали и из-под куч свеклы, и из-подстогов сена. Тех из жителей Кальи, кто пытался сопротивляться, пристреливали,сжигали лучевыми трубками (лазерами?) или разрубали на куски лопастями. Позже,пытаясь все это представить, Эдди вспомнил кровавый фильм, на который как-тозатащил его Генри. Назывался фильм «Фантазм»,[22] показывали его в«Маджестике», на углу Бруклин — и Марки-авеню. Как и многое в его прежнейжизни, «Маджестик» попахивал мочой, попкорном и вином, которое продавалась впакетах. Иногда в проходах валялись иглы от шприцов. Эдди понимал, что это неделает ему чести, но иногда, обычно ночью, когда сон никак не шел, в глубинедуши он плакал о прежней жизни, частью которой был «Маджестик». Плакал, какукраденный ребенок плачет о матери.

Детей забирали, топот копыт смолкал, Волки исчезали, чтобыпоявиться вновь уже при жизни следующего поколения.

— Как такое может быть? — воскликнул Джейк. — Они жепривозили детей назад, не так ли?

— Нет, — ответил Оуверхолсер. — Рунты возвращались напоезде, слушайте меня, их тут у нас целое кладбище, и… что? Что я такогосказал? — рот Джейка раскрылся, он побледнел, как мел.

— Совсем недавно поезд доставил нам очень уж многонеприятностей, — ответила за мальчика Сюзанна. — Ваших детей привозили намонорельсовых поездах?

Выяснилось, что нет. Оуверхолсер, Джеффордсы и Слайтманыпонятия не имели, что такое монорельсовый поезд (Каллагэн, в детстве побывавшийв «Диснейленде», имел). Поезда привозившие детей, состояли из старенькоголокомотива (Надеюсь, ни один из них не назывался «Чарли», — подумал Эдди), вкабине которого не было машиниста, и одной или двух открытых платформ. На них,сбившись в кучку, сидели дети. Плачущие от страха, обожженные солнцем,поскольку к западу от Тандерклепа небо редко закрывали тучи, сидящие среди едыи собственного засыхающего дерьма, обезвоженные. Станции на железной дороге небыло, хотя Оуверхолсер высказал мнение, что когда-то, столетия тому назад, онаи существовала. Как только детей снимали с платформ, жители Кальи подгонялилошадей и стаскивали короткие поезда с рельсов. Эдди пришла в голову мысль отом, что они могли определить число набегов Волков по количеству ржавыхлокомотивов, как подсчитывают возраст спиленного дерева по кругам на пне.