– Тогда надо опираться на предателей, – задумчиво произнесКарл.

– Шутишь? Мне сейчас совсем не хочется смеяться.

– Нет, Махмуд. Я совершенно серьезно. Акбар работает наМОССАД.

– Откуда ты знаешь? – Лицо его стало серым. Акбар былофициальным представителем ООП в Лондоне. На МОССАД он работал уже полгода. НоМахмуд узнал о предательстве Али Акбара, ближайшего соратника, друга детства,всего неделю назад. И никак не хотел верить.

– У меня есть свои каналы, – грустно улыбнулся Карл.

– Значит, это правда?

– Люди обтачиваются легко, как морская галька, –глубокомысленно заметил Карл, – настоящий вождь должен быть свободен от иллюзийи сожалений. Знаешь, кто это сказал? Иосиф Сталин. Ты ведь настоящий вождь,Махмуд?

– Карл, я прошу тебя, не тяни. Я не понимаю, к чему тыклонишь? Если Акбар предатель, он будет убит.

– Не спеши. Он ведь еще не знает, что засветился. Имоссадовцы не знают. Карл встал, подошел к книжным полкам и вытащил небольшойконверт. – Смотри.

В конверте была дюжина цветных фотографий. Махмуд долгомолча разглядывал лицо черноусого мужчины, заснятого в профиль, анфас, крупными общим планом, наконец поднял глаза на Карла:

– Кто это?

– Официант ресторана «Гемалт-хауз» Александр Крюгер. Сорокдва года.

– Я вижу, что он официант, – рявкнул Махмуд, теряя терпение,и швырнул фотографии на стол.

– А больше ничего не видишь? Подойди к зеркалу. Ты забылсобственное лицо.

Махмуд опять схватил фотографии и стал быстро, судорожноперебирать их. Он был похож на игрока, который просадил казенные деньги и готовпустить себе пулю в лоб, но вот ему сказали, что в его колоде есть козырнаякарта.

– Если ты сбреешь бороду, Махмуд, и немного отоспишься, выбудете как братья-близнецы.

– Как, ты сказал, его зовут? – хрипло спросил Махмуд,продолжая перебирать снимки дрожащими руками.

– Александр Крюгер.

– Почему у него немецкое имя? Он не похож на немца.

– Его мать была еврейкой. Отец немец. Он родился вКазахстане. Пять лет назад женился на немке. В Берлине живет всего год. А вресторане работает только второй месяц. Довольно неопределенная биография, иэто очень кстати.

– Они не поверят, – покачал головой Махмуд.

– Разве за полгода сотрудничества Акбар обманул их хоть раз?Он сообщит им, что ты в Берлине, работаешь официантом в маленьком ресторане изовут тебя теперь Александр Крюгер.

– Но ведь очень быстро все выяснится.

– И отлично, – кивнул Карл, – чем скорее, тем лучше.

Через две недели официант Александр Крюгер был застрелен уподъезда своего дома. Убийство смахивало на ритуальное. Тело его изрешетилитридцатью пулями из трех бесшумных пистолетов, с близкого расстояния, почти вупор.

Берлинская полиция моментально вышла на след кровавыхзлодеев, которые оказались агентами МОССАДа. На суде они вынуждены былипризнаться, что выполняли спецоперацию по борьбе с терроризмом. Все трое былиприговорены к длительному тюремному заключению. Разразился чудовищный скандал.Средства массовой информации кричали, что сотрудники израильской разведкиубивают невинных людей, не разбираясь, за одно только внешнее сходство стеррористами.

Руководитель моссадовской спецгруппы Абрам Каган был смещенс должности. На его место назначили молодого перспективного сотрудника ЯковаБерш-тейна, который до этого руководил отделом, занимающимся разработкойагентуры в странах Варшавского Договора.

Это было вполне логичное назначение, так как основные базыпо подготовке палестинских террористов находились на территории СоветскогоСоюза и ГДР. Берштейн имел богатую и сложную агентурную сеть, в которой былизадействованы и палестинцы, и русские, и немцы. Он имел возможность выйти наслед Махмуда Хамшари, но собирался всерьез заняться Черным Шейхом, когда самвозглавит отдел, когда уйдет наконец в отставку постаревший, надоевший шеф. Ато получится несправедливо: один будет работать, другому достанутся лавры.

Каган догадывался, что молодой бойкий коллега приложил рукук его отставке. Но никто не знал, что идея сложной оригинальной операции пришлав голову агенту Штази Карлу Майнхоффу, когда он сидел в ресторане «Гемалт-хауз»и несчастный Александр Крюгер расставлял на его столике тарелки со свиными ножкамии картофельным салатом.

Махмуда Хамшари застрелили через полтора года в Амстердаме.

Москва, январь 1998 года

– Ну что, ребята, поработали хорошо, – полковник Харитоновперекрутил назад видеопленку, чтобы еще раз просмотреть материал понаркодопросу Авангарда Цитруса. – Почему он опухший такой? Мешки под глазами. Спохмелья, что ли?

– Да, вероятно, здорово перебрал ночью, – кивнула высокаяхуденькая блондинка, – я, честно говоря, заволновалась, когда он стал поедатьконфеты одну за другой. Там ведь доза барбамила была распределена в расчете нато, что он съест не больше трех штук. А он как начал уплетать, ужас. Главное, яв кофе успела вылить препарат, ну, думаю, вырубится сейчас или вообще помрет,чего доброго.

Наталья Осипова, двадцатитрехлетняя сотрудницаинформационного отдела при службе безопасности, до сих пор волновалась, хотявсе уже было позади. Ей впервые в жизни пришлось участвовать в такой операции.

Накануне, работая с материалами досье Авангарда Цитруса, онане обратила внимания, что Ирина Михайловна Удальцоба, ныне гражданка Фракции,графиня де Рожен, похожа на нее, Наталью, как старшая сестра. Зато Харитоновуловил это случайное сходство моментально. Тут же были найдены фотографиимолодой Ирины Удальцовой.

– Повернись, – скомандовал Харитонов, придирчиво оглядываядевочку из информационного отдела, – так. Отлично. Теперь распусти волосы.Слушай, она тебе не родственница случайно?

– Нет. А что?

Главная сложность заключалась в том, что операция требоваласкорости и стопроцентной секретности. Любое внимание к Цитрусу могло бытьзапросто зафиксировано людьми Подосинского. Идеально было бы, если бы даже самЦитрус не знал, что из него вытащили информацию, поэтому Валерий Павлович решилотказаться от таких примитивных методов, как шантаж, похищение, запугивание.Заманчиво было шантажнуть стареющего нимфомана его связью с девятиклассницейМашей Устиновой, пригрозить уголовной ответственностью за совращениенесовершеннолетней. Однако это долго и хлопотно.