С ней за столом сидели трое кубинцев. Девушки-мулатки болталипо-испански, громко смеялись, сверкая ослепительными зубами, живописновстряхивали жгуче-черными гривами, поводили смуглыми плечами. Совершенношоколадный молодой человек таскал с их тарелок тефтели, они хлопали его порукам и хохотали еще громче. На Алису эта веселая кубинская компания изХарьковского сельскохозяйственного института не обращала внимания.

А белобрысый за соседним столиком продолжал глазеть зазавтраком, потом за обедом. Один раз Алиса не отвела взгляд, уставилась в ответкак можно надменней, холодней: мол, что вам надо, юноша? Получилась глупая играв гляделки, от которой у Алисы пропал аппетит. А белобрысый преспокойно поедалбефстроганов с гречкой, не глядя в тарелку. Глазами он продолжал поедать Алису.

С ней пытались знакомиться. Подкатил красивый интеллигентныйболгарин Стоян, потом сразу двое наших, Костя и Петя, комсомолькие вожди изСаратовского пединститута. Алиса вежливо, но твердо отказывалась от приглашенийна дискотеку и в кино, не пошла играть в теннис с компанией югославов, фыркнулана кривоногого Ахмеда из Ливанасоторый спросил на ломаном русском, «пачымутакой красывый девушка савсэм одын и ны с кэм ны дыружит?».

Довольно скоро ее оставили в покое. Белобрысый не подошел ниразу, но игра в гляделки продолжалась.

Прошло пять дней. Однажды, лежа на своем любимом дикомпляже, Алиса услышала шаги. Иногда сюда забредали компании, но места былодостаточно, чтобы не подходить близко.

Сейчас не было ни души. Алиса подняла голову от книги иувидела, что к ней направляется шоколадный кубинец, сосед по столу.

– Привет, – сказал он, усаживаясь рядом на камни.

– Привет, – Алиса опять уставилась в книгу.

– Я думал, ты здесь голышом загораешь, а ты в купальнике.Зачем тогда уходить так далеко?

Он неплохо говорил по-русски. Она ничего не ответила.

– Знаешь, как меня зовут? Федя! Вообще-то, Фидель. Слушай,может, искупаемся?

– Не хочу.

– А что ты читаешь? – Он бесцеремонно сцапал книгу,захлопнул и громко, с пафосом, прочитал на обложке:

– «Генрих Белль. Бильярд в половине десятого». Кто такой?Почему не знаю?

Алиса молча попыталась отнять книгу. Он осклабился и спряталруки за спину.

– Хорошо, – она встала, сунула ноги в шлепанцы и подняла скамней сарафан, – отдашь в столовой.

Он отбросил книгу, схватил ее за руку, резко дернул к себе,стал заваливать прямо на камни. Он был сильней, чем казался на первый взгляд.Изо рта у него пахло кислятиной, голубоватые белки глаз налились кровью,порозовели. Алиса на секунду расслабилась, давая расслабиться ему, а потом изовсех сил саданула коленом между ног, но промахнулась, попала выше, в живот. Ондаже не заметил удара. Он сопел и пытался содрать с нее лифчик. Она закричала,вмазала ему головой в челюсть.

– Тихо, тихо, тебе понравится, – бормотал он, не реагируя наудары, – что ты ломаешься? Ну, тихо…

Алиса нащупала рукой гладкий тяжелый булыжник, и в этотмомент шоколадный Федя отлетел от нее куда-то в сторону с жалобным стоном.

– Ты, говно черномазое, убью…

Это кричала вовсе не Алиса, а белобрысый, тот самый, которыйиграл с ней в столовой в гляделки. Он даже не кричал, а спокойно, почтиласково, повторял всякие жуткие ругательства по-русски с немецким акцентом, приэтом методично избивая негра, не давая ему подняться.

Алиса встала на ноги. Всего минуту назад она сама готовабыла убить этого несчастного Фиделя, и, в общем, могла, если бы успелашарахнуть булыжником по голове. Вполне могла.

Негр корчился на камнях, лицо его уже было разбито в кровь.Он пытался встать, но тут же падал на колени, получая один удар за другим.

– Перестань, – крикнула Алиса, – хватит!

– Ты считаешь, хватит? – белобрысый бросил на нее быстрыйвзгляд и тут же вмазал негру кулаком в зубы.

Потом легко, как пустой мешок, поднял кубинца за воротфутболки, заломил ему руки за спину и повернул лицом к Алисе.

– Врежь ему как следует.

Алиса замерла, глядя на негра. Он чуть закатил глаза,тяжело, хрипло дышал оскаленным кровавым ртом.

– Ну, давай! – Белобрысый держал его и со спокойной улыбкойглядел на Алису.

– Отпусти его, – тихо сказала она.

– Слушай, а может, его утопить? – задумчиво спросилбелобрысый. Вообще-то таких надо топить не в чистом море, а в сортире.

Кубинец извивался, пытаясь вырваться. Он был вышебелобрысого почти на голову, но у того оказалась железная хватка.

– Ты точно не хочешь ему врезать? Подумай, – сказал белобрысый,продолжая улыбаться.

– Нет, – крикнула Алиса, – отпусти его. Ее колотил сильныйозноб, несмотря на жару.

– Ты понял, черное дерьмо, кто ты есть? Ты осознал, что стобой будет, если вякнешь? Попытка изнасилования. Вылетишь из лагеря, изинститута. Немецкий акцент придавал его низкому спокойному голосу что-томеханическое. Ты, черножопый, споткнулся и упал о горы. Ты летел по камням иразбил свою сраную рожу. Все, пошел вон.

Белобрысый пнул его коленом. Кубинец упал, потом вскочил наноги, не оглядываясь, побежал по камням. Алиса посмотрела ему вслед. Онкарабкался вверх, к лагерю, по узкой крутой тропинке. Он все время спотыкался ипочти полз на четвереньках, пока не исчез в буйных зарослях горного кустарника.

Белобрысый не спеша подошел к кромке воды, присел накорточки, ополоснул руки в море. Потом поднялся, подошел к Алисе и, обтеревладонь о светлые шорты, протянул ей руку с разбитыми костяшками пальцев.

– Меня зовут Карл Майнхофф.

Эйлат, январь 1998 года

«Я веду себя как идиот, – думал Деннис Шервуд, лежа втемноте в своем номере и глядя в потолок, – я все жду, что она бросится мне нашею и расскажет, кто она такая и что ее связывает с Майнхоффом. Конечно, онаникакой не агент. Мне было бы легче с ней работать, если бы я ее подозревал. Атак получается нечестная и, в общем, паскудная игра. Ребенок ко мне уже успелпривязаться. Хорошо, что осталась всего неделя…»

Деннис с хрустом потянулся, сел на кровати, в темнотенащупал бутылку минеральной воды, сделал несколько глотков прямо из горлышка.Надо было поспать хотя бы четыре часа. Завтра тяжелый день.