– Почему вы так уверены, что в ночь убийства видели именноВинаблза?

– Это был Винаблз! Я знаю! – Осборн вскочил. – Мой автобусподходит. Рад был с вами познакомиться, мистер Истербрук. И у меня на душетеперь легче – объяснил вам, откуда я тут взялся. Вам, наверное, все этокажется глупым.

– Не совсем, – сказал я. – Но вы мне не сообщили, что,по-вашему, Винаблз замышляет.

Мистер Осборн смутился, даже как-то оробел.

– Не смейтесь только, пожалуйста. Все говорят, он богач, ноникто толком не знает, откуда деньги. Я вам скажу. Я думаю, он из тех заправилпреступного мира, о каких часто пишут. Ну, продумывает, планирует, а его бандавсе выполняет. Может, это вам покажется глупой выдумкой, но я...

Автобус остановился. Мистер Осборн побежал, боясь опоздать.

Я направился домой в глубокой задумчивости. Мистер Осборнизложил невероятную теорию, но, надо признать, в ней могло быть зерно истины.

На следующее утро я позвонил Джинджер и сказал, чтопереезжаю завтра в Борнмут.

– Я нашел чудесный маленький отель, называется почему-то«Олений парк». Там есть два незаметных боковых выхода. Я могу легко ускользатьнезамеченным в Лондон и видеться с вами.

– Лучше не надо, наверное. Но должна сказать, что это былобы здорово. Мне здесь тоскливо одной. Вы себе не представляете, до какойстепени. Если вам все же неудобно приехать, я бы смогла улизнуть, и мы быгде-нибудь встретились.

Я вдруг забеспокоился:

– Джинджер! Какой-то у вас голос – не такой, как всегда...

– Да нет, все в порядке. Не волнуйтесь.

– А почему такой голос?

– Просто у меня начинается небольшая ангина, только и всего.

– Джинджер!

– Поймите, Марк, кто угодно может заболеть ангиной. Я,кажется, простудилась. Или подхватила грипп.

– Грипп? Послушайте, скажите правду, что с вами? Вы здоровыили болеете?

– Да не волнуйтесь, все хорошо.

– А почему вы сказали про грипп? Что все-таки с вами?

– Понимаете... Ну, вроде меня как-то всю ломает, и вообще...

– Температура?

– Ну, может, совсем невысокая...

Я сел, и меня охватило страшное, леденящее чувство. Яиспугался. И понял: хоть Джинджер ни за что не признается – ей тоже страшно.

Она снова заговорила простуженным голосом:

– Марк, без паники. Прекратите. Для паники нет никакихпричин.

– Может, и нет. Но мы должны срочно принять меры. Вызовитесвоего врача. Сейчас же. Позвоните ему.

– Ладно. Только он будет недоволен, что я его тревожу попустякам.

– Неважно. Вызовите. И потом звоните мне.

Я положил трубку и долго сидел, уставившись на черный, равнодушныйтелефон. Только не поддаваться отчаянию. В такое время года повсюду грипп.Может быть, легкая простуда. Доктор посмотрит Джинджер и, наверное, успокоитее.

Я вспомнил Сибил в павлиньем наряде, расшитом зловещимисимволами. Повелительный голос Тирзы... Исчирканные мелом половицы, воющуюзаклинания Беллу, бьющегося у нее в руках петушка...

Вздор, какой вздор... Конечно, суеверный вздор...

Но вот аппарат – я почему-то не мог отделаться от мысли обаппарате. Машина – это уже не суеверие, это наука. Неужели такое возможно –неужели?

Миссис Дейн-Колтроп нашла меня у телефона: я так и не смогвстать с места.

– Что произошло? – тотчас спросила она.

Я хотел, чтобы она меня разубедила. Но она не сталаразубеждать.

– Дело скверное, – сказала она. – Да, скверное.

– Но это немыслимо, – возразил я. – Разве можно хоть на мигпредставить себе, будто они действительно навредили?

– А разве нет?

– И вы верите? Неужели вы верите?

– Мой дорогой Марк, – сказала миссис Дейн-Колтроп. – И вы, иДжинджер уже признали эту возможность, иначе вы вели бы себя по-иному.

– Значит, если мы поверили, то весь этот бред – реальнаяопасность? Реальная, возможная...

– Вы не то чтобы поверили, вы признали, что можно поверитьпри наличии доказательств.

– Доказательств? Каких?

– Джинджер заболела – это доказательство, – ответила миссисДейн-Колтроп.

– Почему вы так мрачно на все смотрите? Подумаешь, обычнаяпростуда, ничего серьезного. Почему вы убеждены, что нужно верить в худшее? –Меня вдруг разозлило, как спокойно и невозмутимо она рассуждает.

– Поймите, если дело складывается подобным образом, прятатьголову под крыло не следует, а то может стать слишком поздно.

– По-вашему, это шаманство приводит к пагубным результатам?

– Каким-то образом они своего добиваются, – сказала миссисДейн-Колтроп. – И надо смотреть правде в глаза. В чем-то, почти во всем, они,конечно, шарлатаны. Создают необходимую обстановку, а это для их спектаклейочень важно. Но за шарлатанством прячется нечто, безусловно, опасное.

– Вроде радиоактивных лучей, действующих на расстоянии?

– Наверное. Ведь все время делаются новые открытия, причемпорой в них таится страшная угроза. И некоторые плоды новых знаний используютсялюдьми без стыда и совести в собственных целях. А у Тирзы отец был физик, каквсем известно.

– Но в чем же все-таки дело? Наверное, этот дьявольскийаппарат. Надо его проверить, Может, полиция...

– Полиция не станет делать обыск на таких основаниях, темболее изымать собственность.

– А что, если я проберусь к Тирзе и разобью этот чертовящик?

Миссис Дейн-Колтроп покачала головой:

– Вред уже причинен, и, если это так, причинен в тот самыйвечер.

Я уронил голову на руки и застонал:

– Зачем я только ввязался в эту проклятую историю!

Миссис Дейн-Колтроп ответила очень твердо:

– У вас были благородные побуждения. А что сделано – тосделано. Вы узнаете больше, когда Джинджер позвонит после визита врача. Думаю,она позвонит Роуде.