А теперь я перейду к весьма любопытному факту в моейистории. Дней десять назад я приехал на церковный праздник в деревушку, чтоздесь неподалеку. Мы с вами только что были рядом. И представьте себе моеудивление, когда я увидел того самого человека. Я подумал: он, наверное, попалв автомобильную катастрофу – он передвигался в инвалидном кресле. Я спросил,кто это такой; мне сказали – местный богач по фамилии Винаблз. Через несколькодней я написал полицейскому инспектору, которому давал показания. Хотелобсудить с ним новые факты. Он приехал в Борнмут – инспектор по фамилии Лежен.К моему рассказу он, однако, отнесся скептически – насчет того, что этопрохожий, которого я видел в вечер убийства. Как сообщил мне Лежен, мистерВинаблз уже много лет калека, последствия полиомиелита. Должно быть, я ошибся –обмануло случайное сходство.

Мистер Осборн неожиданно смолк. Я помешал бледную жидкость вчашечке и с опаской отхлебнул. Мистер Осборн положил себе три куска сахару.

– Что же, теперь вам все ясно, – сказал я.

– Да, – отозвался мистер Осборн. – Вроде бы...

В голосе его звучало разочарование. Он снова наклонилсявперед, лысина сверкала в свете лампы, глаза за стеклами очков блестели отвозбуждения.

– Объясню вам кое-что еще. Когда я был ребенком, мистерИстербрук, приятель отца, тоже фармацевт, давал показания на процессе Жан-ПоляМариго. Может, вы помните – он отравил жену-англичанку мышьяком. Друг отцапоказал: обвиняемый поставил чужую подпись в книге регистрации лекарств,содержащих яд. Мариго был осужден и повешен. На меня это произвело неизгладимоевпечатление, сами понимаете – мальчишка. И у меня появилась затаенная мечта:вот бы самому когда-нибудь выступить на сенсационном процессе и содействоватьторжеству правосудия над убийцей. Наверное, именно тогда я стал внимательновглядываться в людей, стараясь запоминать лица. Признаюсь вам, мистерИстербрук, хоть это и может показаться смешным, но я много, много лет все ждал,а вдруг ко мне в аптеку явится кто-то, замысливший прикончить жену, и купит яд.

– Или новая Мадлен Смит, – подсказал я.

– Именно. Увы, – вздохнул мистер Осборн, – ничего подобногоне случилось. А если и был такой клиент, то, значит, убийца избежал правосудия.Спокойнее думать, будто подобное бывает редко, но, к сожалению, оно случается –и весьма, весьма часто. А сейчас я узнал это лицо безошибочно. Не совсем то,конечно, о чем мечталось... Но все же есть надежда: появилась возможность бытьсвидетелем на процессе об убийстве.

Он засиял улыбкой детской радости.

– И все-таки, должно быть, вам обидно, – посочувствовал я.

– Да-а-а, – протянул мистер Осборн, и в его голосе опятьпослышались нотки разочарования. – Я человек упрямый, мистер Истербрук. Деньото дня я испытываю все большую уверенность, что прав. Тот, кого я запомнил, –Винаблз, и никто иной. Да! – Он поднял руку, предупреждая мои возражения. –Знаю. Туман. Я был не так уж близко, но полиция не приняла во внимание, что ятщательно проанализировал все запомнившееся. Не только черты лица, большой нос,кадык... Я запомнил посадку головы, угол между шеей и плечом. Я повторял себе:«Признай свою ошибку, не упрямься». Но чувствую нутром – ошибки не было.Полиция утверждает: такое невозможно. Действительно ли невозможно? Этимвопросом я задаюсь.

– Однако при тяжком увечье...

Он прервал меня, замахав в ажитации указательным пальцем:

– Да, да, но долгий опыт работы в системе национальногоздравоохранения... Знали бы вы, чего только не творят люди, на какие толькоуловки не пускаются! Прямой обман врачей! И представьте, многим такой обмансходит с рук. Я вовсе не говорю, будто медики – доверчивая публика, очевиднаясимуляция от них не ускользнет. Но есть особенные приемы, и тут фармацевтскорее распознает обман, чем врач. Некоторые лекарства, к примеру, или жесовсем безвредные препараты могут вызвать лихорадку, различные кожные высыпания,раздражения, сухость в горле, усиленную деятельность желез внутреннейсекреции...

– Вряд ли можно вызвать атрофию конечностей, – заметил я.

– Верно. Верно. Но кто утверждает, что у мистера Винаблзаатрофированы конечности?

– Ну... его врач, я полагаю?

– Так. Я постарался собрать кое-какие данные на этот счет.Его врач в Лондоне, это специалист с Харли-стрит[34], правильно. Когда он здесьпоселился, его пользовал местный врач, который потом оставил практику и живетза границей. Нынешний доктор вообще не осматривал мистера Винаблза. МистерВинаблз раз в месяц ездит на прием на Харли-стрит.

Я взглянул на собеседника с любопытством:

– И все же я не вижу в этом никакой лазейки для...

– Вы не знаете того, что знаю я, – сказал мистер Осборн. –Достаточно скромного примера. Миссис К. получает страховку в течение целогогода. Получает в трех местах. В одном как миссис К., в другом – миссис Р., втретьем – миссис Т. Миссис Р. и Т. дали ей свои карточки на проверку, и онаполучала страховку в три раза больше положенной.

– Не понимаю...

– Представьте себе, только представьте, – он снова вволнении замахал пальцем, – наш мистер В. налаживает контакт с жертвойполиомиелита, настоящим больным, тот беден, нуждается. Внешне похож на мистераВ. – отдаленное сходство, не более. Ему делается выгодное предложение. И вотэтот инвалид, выдавая себя за мистера В., приглашает специалиста, подвергаетсяосмотру, в истории болезни все зафиксировано правильно. Затем мистер В.приобретает дом в сельской местности. Практикующий там врач готовится уйти на пенсию.Снова больной человек на сцене – приглашают врача, опять осмотр. И пожалуйста!Мистер Винаблз – жертва полиомиелита, документы подтверждают: атрофированынижние конечности. Документы не поддельные. Он появляется на людях в инвалидномкресле.

– Слуги бы наверняка знали, – возразил я. – Его лакей.

– А что, если действует целая шайка и лакей – один из них?Что может быть проще! И вероятно, еще кто-то из слуг.

– Но для чего?

– Ага, – сказал мистер Осборн. – Это уже другой вопрос. Небуду излагать вам свою теорию – вы просто посмеетесь над ней. Но судите сами:вот алиби для человека, которому оно может понадобиться. Он бывает где угодно,и никто этого не знает. Его видели разгуливающим по Паддингтону? Немыслимо.Ведь это жертва недуга, живет он за городом; и так далее. – Мистер Осборнзамолчал и взглянул на часы: – Сейчас подойдет мой автобус. Мне пора. Я вседумаю об этом. Понимаете, я размышляю над тем, смогу ли представить какие-либодоказательства. Решил побывать здесь – времени у меня предостаточно, иной разскучаю по своему делу, – посмотреть собственными глазами, как говорится, и,называя вещи своими именами, кое-что разнюхать. Не очень-то красивый поступок,скажете вы, – согласен, не очень. Но речь идет о выяснении истины, о поимкепреступника... Если бы, к примеру, я увидел, как мистер Винаблз прогуливаетсяпотихоньку вокруг дома – дело в шляпе! И еще я подумал: может, они не сразу,как стемнеет, задергивают портьеры – вы, наверное, заметили, все до сих порпомнят призыв: «Электричество – это главное». Свет зажигают, когда уже часпрошел, как стало темно. Я подберусь поближе и загляну в дом. А вдруг онрасхаживает по библиотеке? И не знает, что за ним подсматривают? С чего бы емубеспокоиться, насколько ему известно, ни у кого на его счет нет подозрений!