– Скоротали денек с инвалидом, составили ему компанию.Передайте Роуде извинения, что задержал вас. Надо как-нибудь на днях сноваугостить вас ленчем. Завтра еду в Лондон. Будут интересные торги у Сотби.Французская слоновая кость. Средневековье. Изумительные вещи! Вам понравится,уверен, если мне там удастся что-нибудь приобрести.

На этой дружелюбной ноте мы и расстались. И я никак не могрешить – показалось ли мне, будто у него в глазах мелькнула насмешливая улыбка,когда я неловко оправдывался за свой визит к Тирзе? Или его это лишьпозабавило?

Когда я вышел от Винаблза, время клонилось к вечеру,стемнело, небо было затянуто тучами. Я неуверенно побрел по извилистой аллее,оглянулся на дом, светившийся окнами, и, не заметив, с посыпанной гравиемдороги ступил на траву газона. И тут столкнулся с каким-то человеком, который,наоборот, с газона шагнул на дорогу.

Это был невысокий, полноватый человечек. Мы принесли другдругу извинения.

– Простите, пожалуйста!

– Ничего, ничего. Это я у вас должен просить прощения! – Онговорил низким, глубоким, звучным голосом, четко произнося слова.

– Я никогда не бывал здесь прежде, – объяснил я, – и плохознаю дорогу. Надо было захватить карманный фонарь.

– Разрешите.

Незнакомец достал из кармана фонарик, включил его и протянулмне. Теперь я мог его разглядеть – пожилой человек с круглым розовым лицом,черные усики, очки. На нем был дорогой темный плащ, и выглядел он образцомреспектабельности. Но у меня тотчас же возникла мысль: почему он сам невоспользовался фонарем, если уж взял его с собой?

– Ага, – тупо пробормотал я, – понятно: я сошел с дороги нагазон.

Я снова шагнул на дорогу и протянул ему фонарь.

– Теперь я уже не собьюсь с пути.

– Нет, нет, прошу вас, оставьте пока себе – вам ведь ещенадо добраться до ворот.

– А вы... вы направляетесь к дому?

– Нет, я туда же, куда и вы, э-э... по аллее к воротам.Потом на автобусную остановку. Нужно успеть на автобус в Борнмут.

– Понятно, – отозвался я и зашагал с ним рядом.

Спутник мой, похоже, испытывал определенную неловкость.Спросил, иду ли я тоже на остановку. Я ответил, что живу здесь неподалеку, гощуу родных.

Снова наступило молчание. Шагавшему рядом человеку было явноне по себе.

– Вы навещали мистера Винаблза? – спросил он, кашлянув.

Я ответил утвердительно и добавил:

– А вы, значит, шли к дому?

– Нет, – сказал он. – Нет... По сути дела... – Он помолчал.– Вообще-то я живу в Борнмуте, вернее, неподалеку от Борнмута. Я недавно тудапереехал. У меня там маленький коттедж.

Что-то промелькнуло в моей памяти. Где я недавно слышал прокоттедж в Борнмуте? Пока я пытался вспомнить, мой спутник сконфузилсяокончательно и пустился в объяснения:

– Вам, наверное, кажется странным встретить возле чужогодома человека, который бродит вокруг... э... э... А сам даже незнаком схозяином. Мне трудно объяснить свои резоны, но, поверьте, они у меня есть. Могулишь сказать: хоть я и недавно поселился здесь, в округе меня хорошо знают.Достаточно назвать несколько весьма почтенных господ, кто, без сомнения, готовлично за меня поручиться. Вообще-то я фармацевт, продал недавно аптеку вЛондоне, солидное дело, и удалился в эти края на покой. Мне здесь всегда нравилось– всегда.

Меня вдруг осенило. Я, кажется, знаю, кто это. А он темвременем заливался соловьем:

– Моя фамилия Осборн. Захария Осборн. И, как я уже сказал, уменя раньше была прекрасная аптека в Лондоне, на Бартон-стрит, вПаддингтон-Грин. Во времена моего батюшки этот район считался очень хорошим,но, к сожалению, изменился в худшую сторону. Утратил репутацию. – Он, вздохнув,покачал головой. Затем спросил: – Это, если не ошибаюсь, дом мистера Винаблза?Вы, наверное... э... э... его друг?

– Не совсем так, сегодня я видел его лишь во второй раз. – Яговорил, обдумывая каждое слово. – Первый раз – когда был у него в гостях сродственниками.

– А, понятно... Да, ясно.

Мы уже подходили к воротам, и, когда миновали их, мистерОсборн остановился в нерешительности. Я отдал ему фонарь.

– Спасибо, – поблагодарил я.

– Не за что. Пожалуйста. Я... – Он смолк на мгновение, нотут же торопливо проговорил: – Я не хочу, чтобы вы подумали... то есть на самомделе я действительно вторгся в чужое владение. Но уверяю вас, вовсе не издосужего любопытства. Может показаться весьма удивительным, что я здесь. Ипривести к неверным выводам. Мне необходимо рассказать... э... э... прояснитьсуть происходящего.

Я ждал. Так, пожалуй, лучше всего. Любопытство, скорее всегоименно досужее, охватило меня, и я желал его удовлетворить.

Мистер Осборн помолчал. Потом, видимо, решился:

– Хотел бы объяснить вам, мистер... э...

– Истербрук, Марк Истербрук.

– Мистер Истербрук, как я уже сказал, я должен объяснитьсвое довольно необычное поведение. У вас найдется немного времени? В пятиминутах отсюда, у развилки возле заправочной станции, есть приличное небольшоекафе, совсем рядом с автобусной остановкой. Мой автобус будет только черездвадцать минут. Разрешите пригласить вас на чашечку кофе.

Я принял приглашение. Мы направились к развилке. МистерОсборн, полагая, очевидно, что сумеет развеять сомнения насчет своейпорядочности, и успокоившись, весело болтал о достоинствах Борнмута. Прекрасныйклимат, концерты, хорошее общество.

Мы вышли на шоссе. Заправочная станция была на углу, за ней– автобусная остановка. Рядом – чистенькое кафе, народу никого, лишь юнаяпарочка в углу. Мы сели за столик, и мистер Осборн заказал кофе и печенье.

Он наклонился ко мне и стал изливать душу.

– Все это связано с одним делом, о котором вы могли прочестьв газетах. Случай отнюдь не сенсационный, на первые страницы не попал – так,кажется, говорят? Убийство католического священника. В районе, где его приход,у меня... у меня и была аптека. Однажды поздним вечером на него совершилинападение и убили. Невеселая история. Но такое теперь не редкость. Хоть мне ичужда католическая вера, следует признать – отец Горман был достойнейшимчеловеком. Однако не в этом суть, просто у меня возник свой особый интерес.Полиция опубликовала сообщение, что они просят явиться всех, кто видел в тотвечер отца Гормана. А я как раз именно тогда около восьми стоял у дверей своейаптеки и видел, как он прошел мимо. За ним по пятам крался человек. Внешностьего была необычна и привлекла мое внимание. В тот момент я не придал этомуникакого значения, но человек я наблюдательный, и у меня, мистер Истербрук,навсегда остаются в памяти виденные мною лица. Некоторые клиенты оченьудивлялись, когда я им говорил: «Ах да, по-моему, вы заказывали этот же самыйпрепарат в марте прошлого года!» Им приятно было, что их помнят. И для деланеплохо, я заметил. Одним словом, я дал в полиции описание незнакомца. Они поблагодарили,на том все и кончилось.