Несмотря на свои собственные соображения, Ника была склонна согласиться с Интегралом. Квинн, однако, не сдавался.

– Мы могли бы отдать антидот в лабораторию, чтобы там его воспроизвели, – рассуждал он. – Затем – исчезнуть, подать документы на восстановление потерянных паспортов и…

– Нас поймают. И что это означало бы для Эмбер? Не вариант, – ледяным тоном прервал его Интеграл.

Ника сжала руку Квинна.

– Он прав. Пока что.

Квинн раздраженно откинулся на спинку сиденья и заткнулся. Ника смотрела, как Чед возвращается к машине.

– Готово, – проворчал он, садясь за руль.

Квинн обнял Нику.

– Смотри на положительную сторону вещей. Ты сможешь теперь говорить, что подделала свою собственную смерть! Ника, да это прекрасная тема для разговора, – сказал он.

– В какого рода разговоре можно использовать такую тему? – засомневался Интеграл.

– Ну не знаю, – пожал плечами Квинн. – На вечеринке?

Ника проигнорировала их болтовню. Она смотрела, как дом тети Сони исчезает из поля зрения. Точно так она наблюдала за этим, когда лимузин вез ее в Вилдвуд. Ника убеждала себя, что по крайней мере мама поймет из записки, что с ней все в порядке и что, хотя Ника пока еще вернуться не может, они все же скоро будут вместе.

Слово «скоро» отдавало ложью.

Первые два адреса были тупиковыми. Строительная площадка и выставленный на продажу дуплекс. Удрученная невезением группа поужинала бургерами в придорожном кафе и провела ночь в грязном мотеле.

На следующее утро Интеграл выбрал третий адрес в Калифорнии, который был записан в самом конце красной записной книжки. Это место находилось в Вентуре, примерно в двух часах езды. После быстрого завтрака в номере – бесплатный кофе с крекерами – и как только Эмбер приняла антидот, они отправились в путь.

Пока они ехали по побережью, Ника смотрела на сверкающий океан. Огромные волны обрушивались друг на друга, исчезая и возрождаясь вновь и вновь. Ника любовалась, как они увядают в нежной пене, и поражалась их эпически короткой жизни. Время от времени она видела похожие на кончики черных стрел плавники дельфинов, прорезавших бурные воды.

– Разве не очаровывает такое зрелище? – спросила Эмбер. – Раньше я здесь занималась серфингом. Давным-давно.

– Ты занималась серфингом? – переспросил Квинн, не скрывая удивления.

– Да, по утрам, рано-рано, с отцом, – подтвердила она мягко и мечтательно. – Мы иногда встречали тюленей. Они действительно очень игривые.

– Я никогда не занимался серфингом, – заявил Интеграл так, словно сообщал что-то важное.

Эмбер ухмыльнулась.

– Я научу тебя.

– Не думаю, что буду в этом особенно хорош, – нервно рассмеялся Интеграл.

– Ты можешь научиться всему, стоит только захотеть, – возразила Эмбер.

– Особенно с твоим блестящим интеллектом, – поддержала ее Ника.

– Сомневаюсь, что умение решать сложные уравнения поможет мне балансировать на деревянной доске посреди океана, – закатил глаза Саймон.

– Плюс, если наденешь гидрокостюм, акулы наверняка примут тебя за тюленя, – пошутил Чед и сам засмеялся своей шутке.

– А ты, Чед, занимаешься серфингом? – весело спросил Квинн. – Я имею в виду между убийствами и похищениями людей, находится ли время и для хобби?

Чед так резко свернул в следующий переулок, что голова Квинна стукнулась о стекло.

– Ой, – проворчал он, потирая ушиб. – Придурок…

Остальная часть поездки прошла в полном молчании.

* * *

Они остановились у «Невода Нептуна», байкерского дайв-бара у шоссе на тихоокеанском побережье. «Невод Нептуна» был местом, где можно взять жареной рыбы, холодного пива и продемонстрировать свой любимый «Харлей». Байкеры, толпившиеся у входа, походили на летучих мышей на фоне яркого полуденного света. Ника уставилась на море черной кожи, длинных седых бород клинышком, лысых голов и обветренных щек. Мотоциклы были красивыми, по-кошачьи элегантными и блестели на солнце, как черные пантеры, разомлевшие от тепла, лениво потягивающиеся от удовольствия.

Байкеры наблюдали, как останавливается белый фургон, в точности как старушки в пригороде наблюдают за въезжающей в их квартал новой семьей – участливо и оценивающе.

Чед припарковался далеко от входа.

– Не хочешь, чтоб твои друзья увидели, как ты разъезжаешь на минивэне? – протянул Квинн.

– На минивэне, полном подростков, – добавила Эмбер.

– Заткнитесь, – проворчал Чед, пристраивая машину в тесном пространстве. – Оставайтесь в фургоне!

Для убедительности он хлопнул дверью, выходя.

Квинн опустил стекло и, подражая южному акценту, завопил:

– Но, папочка, ты уже неделю нас не кормишь! Мы проголодались!

Чед в ужасе обернулся.

– Заткнись, – прошипел он.

– Папочка, оставь нам хотя бы рыбьи хвостики, как в прошлый раз! – снова закричал Квинн, как только Чед повернулся к ним спиной.

– Я действительно очень голоден, – поддержал его Интеграл, выглядывая из-за головы Квинна.

Чед снова притормозил; он выглядел так, словно готов был накормить их, только бы они заткнулись. Или, возможно, он рассматривал другие варианты.

– Ладно. Но только попробуйте заговорить с кем-нибудь, и я накормлю вас рыбьими костями, – прорычал он, пристально глядя Квинну в глаза.

– О нет, папочка, не говори так… – начал было Квинн, но убийственный взгляд Чеда заставил его замолчать.

Байкер неохотно направился к дайв-бару с четырьмя голодными подростками на буксире.

Они заняли стол на террасе с видом на океан, и Чед пошел к стойке, не спросив их, чего они хотят. Через несколько минут он вернулся с двумя большими красными пластиковыми корзинами, полными жареных кальмаров и долек лимона, и с чем-то вроде пластикового ведра, полного пива, сугубо для себя. От кальмаров не осталось ни крошки уже через две минуты.

Квинн провел пальцами по клетчатой бумаге на дне корзины и жадно уставился на пиво Чеда.

– Кто хорошо поел, может рассчитывать на десерт? – спросил он.

– Нет, – моментально ответил Чед.

Квинн посмотрел на него из-под длинных ресниц.

– А с волшебным словом, и с вишенкой сверху?

– Ты несовершеннолетний.

– Мне девятнадцать! – воскликнул Квинн.

– Не пивной возраст, – отрезал Чед.

Он сделал еще несколько больших глотков. Квинн смотрел, как ходит вверх-вниз его кадык.